В парусах «Lelija» - опыт и предприимчивость

«Lelija» – предприятие уникальное. Прежде всего – своими размерами. С пятью его филиалами и 26 магазинами оно обеспечивает работой более 1,2 тыс. человек. Для современной лёгкой промышленности, особенно для швейного сектора, это – гигант, а если пользоваться флотскими аналогиями, - авианосец на фоне фрегатов и катеров.

По словам генерального директора компании Гене ЗАВЯЦКЕНЕ (на снимке), таких в Европе уже не сыщешь. Уже самим фактом своего существования оно словно оспаривает теоретический тезис о преимуществах мелкого и среднего бизнеса. Как удаётся плыть такому огромному кораблю в бурных водах рыночной экономики – основная тема нашего интервью с ней.

- Год уже подходит к концу, и можно подводить предварительные итоги. Расскажите, каким был для вас 2013-й?

• Когда за окном кризис, странно было бы услышать от меня, что всё было хорошо. Такого просто не может быть. Думаю, что в нынешних условиях сохранение достигнутого уровня – уже достижение. Поэтому роста мы и не планировали. Но и достигнутой в прошлом году планки не опустили.

- И, тем не менее, говоря о кризисе, обычно отмечают, что у него есть не только минусы, но и плюсы, которые нужно умело использовать. Могу предположить, что в этот период возрастает роль такого фактора конкуренции, как относительная стоимость труда. Расскажите, какие «манёвры» были предприняты для выживания в этот сложный период.

• Знаете, в лёгкой промышленности лёгких лет вообще не бывает. Почему? Во-первых, потому что, несмотря на механизацию и автоматизацию технологических процессов, труд наших работающих по существу всё равно остаётся индивидуальным. Ведь текстильная ткань – это не металл. Сегодня она поступает одного качества, завтра - другого. Часто меняются модели одежды и всё надо продумать и прочувствовать в каждом месте. Поэтому возможности полной автоматизации ограничены. И ещё, конечно, необходимо учитывать требования каждого заказчика. Поэтому даже на потоке каждая швея работает, как хороший музыкант. Но покупателя это не интересует - ему нужен хороший костюм, и подешевле. Таков закон переполненного товарами рынка.

Второй фактор – затраты, которые всё время растут в опережающем темпе. Особенно, на энергетику. За их темпом невозможно угнаться. И сколько бы мы ни разрабатывали мероприятий по экономии ресурсов, с трудом выходим только на ноль. Спрашивается, как в таких условиях повышать зарплату работникам?

Кризис усугубил ситуацию тем, что в 2008 году мы начали внедрять новую технологическую линию, под которую был взят кредит. А когда в следующем году попросили продлить кредитную линию, банк потребовал от нас представить график возврата денег. Более того, он ещё и поднял процент, и только по ним за два года мы выплатили 1,3 млн литов. А ведь ни энергетики, ни «Содра» поблажек не дают – всем нужно платить вовремя.

Кризис ударил по покупательной активности людей, по нашим заказчикам. Из наших партнёров, например, обанкротилась одна крупная испанская компания, другая в прошлом году – в Швеции. А в целом партии заказов сократились в среднем раза в три. И тут ещё одна крупная компания забрала у нас заказ и переместила его на Украину. В результате 350 человек остались без работы. Вопрос встал ребром: или найти альтернативу, или закрывать линию. Пришлось искать новую работу. Обстановку подогревал профсоюз, который от имени рабочих требовал, чтобы им вернули прежнюю работу, к которой они привыкли. В конце концов, ситуация разрешилась: у заказчика на Украине что-то не сложилось, и он через полгода вернулся к нам. Ну а родившийся новый профсоюз выдал это за свою победу.

В те годы СМИ немало критиковали нас за низкие заработки, за задержки в расчётах с «Содрой». Но ведь никто не хотел вникать, в каких условиях нам приходилось крутиться.

- Выход лёгкой промышленности из гарантированного советского рынка в свободное плавание происходил на фоне глобального процесса 90-х годов, когда производство лёгкой промышленности интенсивно перемещалось из западных стран в поисках дешёвой рабочей силы. Как это отразилось на отрасли в целом? И в чём секрет её выживания?

• Я бы не сказала, что отрасль выжила. Выжили лишь отдельные её части. Мы потеряли своё текстильное производство, крупные трикотажные предприятия, обувные. В основном выжили те, кто сумел технически перевооружиться ещё в советские времена и продолжать технический прогресс, установить контакты и связи с западными партнёрами.

- В таком случае расскажите про свой опыт.

• В конце 80-х годов в Союзе проходило техническое перево­оружение отрасли. И мы оказались в числе первых, получив новой, самой современной техники на 6,5 млн долларов. И, что очень важно, при этом она шла в комплекте и с технологиями. Причём не только с производственными, но и по организации и оплате труда, контролю качества, управлению и пр. Оборудование было преимущественно немецкое, а технологии - французские.

Так что в «плавание» мы пустились на достаточно хорошем судне. Это был совершенно иной уровень, впитавший в себя лучшие достижения в сфере технологий и менеджмента.

Оборотной стороной этого процесса стало то, что о нас на Западе узнали ещё в советские времена. Благодаря французам мы стали единственным советским предприятием, которое представило свою продукцию в Париже. Поэтому, когда Литва получила независимость, и торговля со странами СНГ из-за сложностей конвертации валют обрела уродливый бартерный характер, у нас уже были накатаны определённые пути на альтернативные рынки. Появились заказы из Германии, Франции, а затем и из других стран. Ведь рынок - это как круги по воде: если ты туда попал, то они начинают расходиться. Например, в Америке о нас узнали через немцев, которые, работая там, познакомили и с нашей продукцией. Закрепиться на Западе нам тогда было не особенно трудно, поскольку покупать наши костюмы было выгодно. Наш технический уровень и квалификация обеспечивали их уровень качества, а шить мы тогда были готовы практически за любую цену. Время было трудное, предприятия закрывались одно за другим, и приток желающих работать был велик. Да и расходы тогда ещё были вполне умеренные. Это обеспечило хороший спрос на нашу продукцию, позволяющий поддерживать экспорт на уровне около 80%.

- Спортивная форма требует постоянной поддержки. Во что это обходится?

• Средние цифры ни о чём не говорят, поскольку по годам они очень колеблются. Могу сказать, что, даже если ничего системно не перевооружить, - только на автоматизацию определённых процессов и капитальное обслуживание техники ежегодно требуется 2-3 млн литов. Но ведь мы за последние 23 года построили практически новую фабрику в Рокишкисе (1995 г.), новую фабрику в 1993-м открыли в Молетай, построили и оборудовали цех в Купишкисе, перевооружили подготовительные производственные процессы, построили около 150 квартир для своих работников, отремонтировали здание монастыря в Лишкяве и многое другое.

- Расскажите, как организован ваш менеджмент.

• В сущности, мы производим и товар, и услуги. Обычно нашими заказчиками являются крупные и известные торговые корпорации, Многие из них приходят к нам со своими материалами, технической документацией и необходимой комплектацией для пошива изделий. Однако размещение заказа, как правило, происходит после тщательного знакомства заказчика с нашим предприятием, его производственно-техническими и трудовыми ресурсами. По существу, проводится аудит с целью убедиться, на что мы способны. Одновременно они подсказывают нам, что необходимо добавить, внести в техпроцесс, чтобы приспособить производственную линию для производства изделий конкретного уровня качества. Если мы способны переоснастить линии новейшей техникой и освоить новую продукцию, то производство заказов размещается. Работать с такими заказчиками удобно, потому что хлопоты по реализации они берут на себя. К тому же, чем крупнее партия, тем ниже накладные расходы. И напротив – развозить мелкие заказы по торговым сетям – это себе в убыток. Да и имидж известных торговых домов также благоприятствует сбыту.

- А какова особенность менеджмента для местного, литовского рынка? Здесь вы тоже работаете под крупные заказы?

• Литва - маленькая страна, и рынок для нашего производства маленький. Но это наш рынок. И мы здесь стараемся подать весь возможный ассортимент одежды хорошего качества классического стиля, как для мужчин, так и для женщин. Предлагаем также одежду для детей, в том числе и школьные формы. В Литве у нас 25 магазинов, в которых мы предлагаем жителям Литвы и гостям швейные изделия с давно хорошо известным фирменным знаком «Lelija».

- Где-то читал, что ежегодно ваш ассортимент обновляется примерно на 300 моделей. Поэтому ваш успех, видимо, в значительной степени зависит от работы дизайнеров, которые создают модели костюмов?

• На самом деле творческие работники в год создают больше, чем 300 новых моделей различного ассортимента - как для магазинов, продающих изделия с фирменным знаком «Lelija», так и для зарубежных фирм.

Я думаю, что это усилия всего творческого коллектива, так как классический костюм, который лежит в основе нашего ассортимента – это техническое изделие, имеющее, как и любой товар, свои стандарты. В основном, отклонения от него проявляются лишь в деталях – в выборе ткани, форм обеспечения удобства, функциональности и практичности. Вариации в основном касаются изменений в форме. Для классических изделий производства «Lelija» употребляются ткани из натуральных волокон со специальными эластиками для удобной функциональности при носке. Задача дизайнера – лишь украсить модель, а далее его роль на самом деле в основном сводится к сопровождению. Применительно к классике я бы даже сказала, что хорошо было бы, чтоб её поменьше «создавали».

- Почему в вашей рыночной географии отсутствует восточное направление: нет ни России, ни Белоруссии, ни других стран СНГ. Там ваша продукция не пользуется спросом?

• Не совсем так. Интерес к нашей продукции там, безусловно, есть. Представители российских и белорусских фирм обычно высоко отзываются о ней на выставках, иногда наведываются в Литву. Например, совсем недавно были коллеги из Пскова, Москвы, Минска. Участвовала «Lelija» и в выставках в Санкт-Петербурге, Москве. Но когда речь заходит о конкретных сделках, ничего не склеивается. С западными парт­нёрами просто: если их наши возможности устраивают, подписывается протокол цен и договор об условиях поставки. Россияне ведут себя иначе. На ярмарке они могут наговорить комплиментов, заявить о своих намерениях. Но договор подписывать не хотят. Говорят: пришлите пробную партию, потом посмотрим.

Кстати, наша продукция на российском рынке присутствует. Только она попадает туда через те самые крупные западные компании, с которыми мы работаем. Эти компании обладают своим центрами логистики – складами, где она сортируется и откуда затем развозится по всему миру. В России же у нас таких складов нет. Было сообщение, что таможенный склад создаётся в Санкт-Петербурге. Если такие склады станут появляться, может, торговля и пойдёт.

Фото Владимира Клоповского