Анатолий Мукасей: «Россия не погибнет никогда!»

Пара уже повидавших жизнь людей прогуливается по парку сакур в центре Вильнюса. Любопытно, многие ли жители нашей европейской столицы смогли бы их вспомнить и узнать советскую и российскую актрису, режиссёра, сценариста Светлану Сергеевну Дружинину и её бессменного спутника по жизни уже на протяжении более полувека кинооператора Анатолия Михайловича Мукасея, подаривших нам «Гардемаринов», «Дульсинею Тобосскую», «Принцессу цирка» и множество других шедевров кинематографии?

Вряд ли поколение любителей блокбастеров и критиков всего русского (советского или российского) узнают их, однако ценители творчества дуэта Дружинина - Мукасей с нетерпением ждали их приезда, организованного медиа-клубом «Формат А3». По словам организатора встречи в Вильнюсе, в зале яблоку негде было упасть задолго до начала.

Многие издания не раз уже писали про этот долгий, можно сказать, вечный союз двух гениев, однако мы решили поговорить с Анатолием Михайловичем про историческую память народа, цикличность истории и, конечно же, про его легендарных родителей – разведчиков Зефира и Эльзу.

- Встреча, ради которой вы вместе со Светланой Сергеевной по приглашению медиа-клуба «Формат А3» приехали в Вильнюс, называется «История не бывает новой». Это как-то связано с серией фильмов «Тайны дворцовых переворотов», которые вы сняли с вашей женой, Светланой Сергеевной Дружининой?

• Когда мы со Светланой Сергеевной начали работать над «Тайнами дворцовых переворотов», мы поняли одну вещь: в Российской империи и во всей российской истории происходит одно и то же с тех далёких времён: одна и та же ситуация, одни и те же интриги, одни и те же перевороты. Мы начали снимать «Тайны дворцовых переворотов» со смерти Петра Первого, которого у нас в картине играет Коля Караченцов. Пока мы сняли десять фильмов. Они, действительно, сняты по документам, но в художественной форме. Но повторюсь: всё, что происходило тогда, например, в период от Петра Первого до Анны Леопольдовны, всё повторяется и сейчас. Идёт борьба за власть, борьба за деньги.

- Я знаю, что у вас были легендарные родители. Не могли бы вы рассказать нашим читателям про них?

• Мои родители – потрясающие люди. Они были разведчиками-нелегалами, то есть разведчиками, которые живут в другой стране под чужим именем и как бы являются гражданами той страны, в которой они занимаются этим. Папа с мамой занимались всяким пушным бизнесом и в то же время они являлись людьми из Советского Союза, которые собирали информацию со всего мира. Самое сложное в разведке – это связь, а они как раз ею и занимались. Когда я у родителей спросил, в скольких странах они побывали, мама насчитала семьдесят и потом сказала, что ей надоело.

Интересно то, что это, пожалуй, единственные разведчики, которые не провалились.

Когда я спрашивал папу: «Скажи, пожалуйста, вот Фишер–Абель – знаменитый, Лонсдейл – знаменитый, а про вас почему-то ничего не пишут, вы не знамениты?», он отвечал: «Сынок, в нашей профессии знаменитыми становятся только те, кто провалился, а мы не провалились».

Другое дело, что я потом начал всё-таки их как бы легализовать. Один раз я выступил на телевидении и сказал: «Мои родители – разведчики-нелегалы, Мукасей Елизавета Ивановна, Мукасей Михаил Исаакович, они 25 лет служили». Тут же мне позвонили, пришли товарищи-комитетчики.

Мы с сестрой в течение этих 25 лет практически жили без родителей. Иногда приезжал папа на 2-3 дня, человек, который плохо говорил по-русски. Иногда приезжала мама на недельку, красавица-женщина, которая плохо говорила по-русски. Но в течение 2-3 дней они осваивали язык, папа был очень способный к языкам, он знал 8 языков и очень легко переключался с языка на язык. И единственное, когда они приехали вдвоём на более длительный срок, – это чтобы сыграть сначала свадьбу моей сестры Эллочки, а потом через месяц и мою.

Они вообще были потрясающими людьми. Когда папе исполнилось 100 лет, мы сидели все за столом, он коньячок пил, я его спросил: «Пап, какое у тебя вообще ощущение жизни?». Он говорит: «У меня ощущение, что я ещё не жил». Папа умер в 101 год, мама – в 97. Я думаю то, что они эти 25 лет не были с семьёй, они, приехав на родину, компенсировали все эти годы, общаясь с нами. Поэтому мы часто собирались за столом.

Такого сейчас нет, чтобы семья собиралась вся вместе. Все праздники, которые происходили, организовывали мама с папой, уже будучи немолодыми людьми, но, тем не менее, стол всегда был накрыт, всегда было красиво и замечательно. Я никогда от мамы с папой не слышал упрёка или какого-то грубого слова. В своё время, когда я учился во ВГИКе на операторском факультете, наши так называемые шефы, которые за нами следили, приносили какие-то деньги, общались с нами, проверяли, как мы уроки делаем, предложили взять меня тоже в разведку. Я думал, что я с киноаппаратом буду ездить по разным странам мира и снимать, а потом передавать эту информацию нашим в Советский Союз. Когда шефы спросили разрешения у папы с мамой по поводу моего привлечения, они ответили: «Никогда, ни в коем случае. Человек должен жить в своей стране, иметь детей, мы пожертвовали ради страны своей семьёй». Правда, потом всё это компенсировалось.

- А сколько в итоге они были за границей?

• Сначала папу вместе с нами в 1939 году послали в Лос-Анджелес. Это была легальная работа, он был там консулом, добывал, конечно, какие-то сведения. Он был очень обаятельным человеком, очень легко сходился с людьми, поэтому и получал нужную информацию.

С кем мы общались!.. Меня на коленях держали Чарли Чаплин, Теодор Драйзер, вся эта компания - Исаковский, композитор Тёмкин… Потрясающие все люди были, и они очень тяготели к папе.

Когда немцы уже были под Москвой, папа выяснил там, в Лос-Анджелесе, через Чарли Чаплина, что японцы не будут нападать на наш восток. Чарли Чаплин был вхож во все круги и знал такие вещи. Папа передал эту информацию, это было как бы подтверждение того, что говорил Зорге тогда, когда передавал свою информацию, и после этого уже сибирские войска пошли под Москву и разбили немцев. После этого мы все вернулись в военную Москву в 1945 году.

После какой-то учёбы папа отправился уже на нелегальную работу в Польшу, у него была своя легенда. А через несколько лет уже мою маму, которая работала в это время во МХАТе, была секретарём художественного руководителя, стали потихоньку обучать радиоделу и после этого обучения заслали туда, к папе, и они уже вместе стали работать – мама как радист, папа как резидент. И вот в течение 25 лет они нелегально работали.

Мамина сестра, тётя Шура, была банковским работником, и её послали в Австрию после войны заниматься различными финансовыми делами. Когда мама с папой ехали на машине, слава Богу, не пешком, по Вене, мама увидела свою родную сестру за столько лет. Она говорит, что хотела просто выскочить из машины, обнять её, поцеловать, но не имела права. Ей пришлось сообщить верхам, что они встретились. Но тётя Шура этого никогда не знала, и её отозвали оттуда, чтобы, не дай Бог, где-нибудь они не встретились.

Но самое интересное в том, что я считаю, что мы со Светланой продлили жизнь маме с папой, потому что дали им возможность написать книгу. С огромным трудом мы прошли через все инстанции, эту книгу издали очень маленьким тиражом и только для внутреннего пользования. Но эта книга есть, она тёплая, она живая, она – потрясающая!

Был ещё один фантастический случай. Был какой-то юбилей Комитета безопасности, собрались люди: ученики, профессура и т.д. Маму с папой посадили на сцену и сказали: «Дорогие друзья, мы хотим вам представить наших замечательных разведчиков-нелегалов: Елизавету Ивановну Мукасей и Михаила Исааковича Мукасея». Жидкие аплодисменты. А потом говорят: «А теперь скажем их клички: Зефир и Эльза». Весь зал встал и зааплодировал. Маму с папой знали только по кличкам. Они никогда не рассказывали каких-то деталей о своей работе, для них это было табу. То, что они написали в книге, – всё истории человеческие, без технологий и погонь, как в кино происходит. Днём папа работал на своей работе, а ночью занимался всякими шифровальными делами.

Он говорил: «Это очень кропотливая и, в принципе, неинтересная работа, но не дай Бог ошибиться или что-то оставить на столе из того, чем ты занимаешься».

Рассказывали, что когда они переезжали из страны в страну, то надевали тугие парики, чтобы их не узнали, клеили усы. Я знаю, как мама передавала всякую информацию, когда аппаратура стала уже маленькой. Она на приёмах выходила в туалет и из шиньона доставала эту аппаратуру и передавала. Каждый раз – напряжение, осторожность и, конечно же, колоссальный подвиг. Даже когда они были уже пожилыми людьми, и в их квартирке на проспекте Мира раздавался телефонный звонок, они оба вскакивали с места. Потому что всё время в течение 25 лет они чувствовали какую-то опасность. И она была.

(Окончание в следующем выпуске рубрики «Соотечестенник»)

Фото Владимира Клоповского