Вильнюс, который построил Вилейкис

Когда Литва в конце XVIII века отошла к Российской империи, Вильнюс оказался третьим по величине городом в России после Санкт-Петербурга и Москвы.

При царе за сто двадцать лет застроили нынешние улицы Врублевскё, Басанавичяус, Шопено, Конарскё, возникли университетские здания на улице Чюрлёнё, железнодорожный вокзал, близлежащие к нему улочки, проспект Гядимино и т.д.

При «польском часе» центр города украсился некоторыми зданиями. После Второй мировой войны город зализывал раны. Потом появились Науйининкай, ул. Наугардуко.

А за последние полтора десятка лет бездумно застроили часть Балтупяй и Ерузале, шоссе Укмяргес, воздвигли высотки в Шнипишкес, отгрохали аж два (!) детсада; открыли десять десятков офисов, которые занимаются информацией, координацией, консультацией, логистикой и чем-то таким же мне непонятным, тайным и бесполезным. Но ни одного завода!

Наша семья переехала в Вильнюс в 1974 году, аккурат в том же году председателем горисполкома литовской столицы – мэром, по-нынешнему - стал Альгирдас Вилейкис, и пробыл он на этом посту до 1990 года.

Каким было это время, в книге «Дежа вю Вильнюс. 1974-1990» рассказала Инга Люткявичене, приоткрывшая завесу тайны над принятием многих решений городских властей той поры. С разрешения автора мы здесь перескажем наиболее интересные моменты книги.

Став журналистом, я несколько раз встречался с градоначальником Вилейкисом, значительно повлиявшим на превращение Вильнюса в современный город. Но тогда мне так и не удалось задать ему вопрос: почему он снёс по 50 метров зданий XVIII века на улице Тилто и нынешней улице Шв. Йоно, что возле университета? Под сводами ворот старинной постройки, которая могла бы украсить любой город Европы, сбежав с «пары», мы целовались, прятались от внезапно хлынувшего дождя. Сейчас там пустырь.

Итак, наш герой в 1965 году становится председателем исполнительного комитета одного из четырёх столичных районов, а именно Октябрьского: половина проспекта Гядимино, улица Наугардуко до Аукштейи Паняряй, парк Вингис. И проспект Саванорю. Представлял он тогда печальное зрелище – сплошные хибары. Всё снесли и построили жилые дома в пять, девять этажей. А также на той же территории – внимание! – три школы и пять детских садиков!

Новосёлы между домами разбили три больших яблоневых сада, каждая яблоня имела своего хозяина по номеру квартиры. Сады сохранились до сих пор, мальчишки уже сорок лет обрывают зелёные, не созревшие яблоки для своих барышень.

Там же был построен и П-образ­ной формы развлекательно-быто­вой комплекс «Банга»: кафе-ресторан с хорошей кухней и «живой» музыкой, большая столовая, спортзал, помещения, где несли вахту слесари, сантехники, электрики, словом, для жителей - всё под рукой. А в центре - бассейн с фонтаном. В позапрошлом году здание снесли под корень. Фонтан превратился в выгребную яму.

Вильнюсская прописка

• Став председателем горисполкома, я принял неписаное правило: добиться, чтобы в Вильнюсе литовцы составили не менее 50%, - приводит Инга Люткявичене в своей книге воспоминания бывшего главы Вильнюса. - К литовцам, которые жили в Литве, не применять никаких норм при регистрации в Вильнюсе. Если столб имел бы домовую книгу - при столбе можно было бы прописать жильца, если складик – к складику. Если в доме живут десять человек, значит, и одиннадцать, и двадцать можно принять. Эту работу поручил секретарю, имеющему юридическое образование. Старались прописывать всех нужных Вильнюсу и Литве людей. И учёных-литовцев из других республик, которые хотели вернуться. А они и вернулись! Когда начал работать, в Вильнюсе литовцев было только 33,6%. Когда ушёл из горисполкома в середине июня 1990 года, в Вильнюсе жило 52,4% литовцев. Значит, в столице уже был коренной народ.

Микроскопические кухни

• Пришло время, когда хозяйки начали ворчать: кухни маленькие, неудобные. Не только в Вильнюсе, по всей Литве ныли. В конце концов, республиканский комитет по делам строительства принял решение – увеличить кухню за счёт жилой площади. Такой проект необходимо было защитить в Москве. Был такой показатель: жилая площадь. С нас спрашивали, сколько построили жилой площади. Если кухню увеличим, жилая площадь уменьшится, поскольку кухня ей не принадлежит. Началось невыполнение плана, казалось, что мы уменьшаем строительство жилых домов. Тогда начали считать площадь, как в Европе. Там показателя «жилой площади» не существовало, была «общая площадь». Ведь и ванна, и туалет, и кухня – жилое помещение. И как только ввели термин «общая площадь», строительство жилых домов в отчётах перестало уменьшаться.

Строительные плитки

• Наши архитекторы очень хотели, чтобы при строительстве каждого здания важного значения использовались другие отделочные плитки. А стандарт всюду одинаков. Что делать? Приходилось комбинировать. Сложность была в форме, использовавшейся при производстве плиток, поскольку она металлическая, причём массивная. Для форм нужно было достать металл, которого всюду не хватало, к тому же их кто-то должен был отлить. Например, для нового театра оперы и балета искали белый цемент. И однажды нам неожиданно повезло: что-то случилось с кораблём, плывшим из Англии, возле Клайпеды, который вёз белый цемент. Его разгрузили в порту, мы получили немного того цемента и изготовили белые плитки.

Лифты и монолитные здания

• При мне строили Лаздинай, Виршулишкес, Юстинишкес, к высоткам не приступали. Лифтов не хватало. Поэтому–то пятиэтажки и без лифтов. Не потому что мы глупые, а потому, что лифтов не было. 9-, 12- и 16-этажные дома без лифтов не построишь, поэтому их строительство мы оставили на потом. Начали думать, как строить высотки. В проектах им места оставлены, а строить нечем.

Подружился я с директором Ново-Вильняского завода сельхозмашин «Нерис» Витаутасом Шумахерисом. Его в Москве называли «литовским князем», поскольку получал всё, что хотел. Показал он своё предприятие, иду - всюду металл, жесть. Спрашиваю: «Витаутас, можешь Вильнюсу помочь?» И предложил, что может дать город ему, если он изготовит формы для строительства девятиэтажек. Мы ударили по рукам, и завод сделал формы, отдали их строителям, а они построили. Таким же образом по­явилась и больница скорой помощи в Лаздинай: попросили Шумахериса изготовить для её строительства металлические формы. Он приехал в Москву и сказал: «Меня местная власть давит, если хотите хороших показателей, дайте мне металл». Что Москве те несколько сотен тонн металла?

Краска для Старого города

• Не хватало качественных красок. Существовала традиция: руководство Литвы устраивало приём для отдыхавших в Паланге высоких гостей из Москвы и других республик. Приглашались туда и находившиеся в тот момент наши начальники, они знакомились с гостями, а потом над ними шефствовали, чтобы те не чувствовали себя одинокими: куда-нибудь подвезти, показать достопримечательности. Как-то меня назначили шефствовать над заместителем министра внешней торговли СССР. Предложил посетить Вильнюс. Он согласился. Показывая Вильнюс, я сказал, что у нас большая проблема - нет хорошей краски: покрасим, дождь её смоет, и опять серо, поскольку краски водяные, других нет. Он на это ответил: «У Югославии есть очень хорошие краски для бетонных конструкций. Только нужно выяснить, а есть ли у вас валюта». В то время существовал запрет на закупку из-за границы тех товаров, которые производит промышленность СССР.

Руководство нашей республики всё же разрешило, дескать, попробуйте, может быть, получите. Через некоторое время я оказался в Москве, в кабинете заместителя министра. Удалось! Получили югославские краски. Покрасили и Старый город Вильнюса, и Каунаса, и Кедайняй, и Клайпеды, и дворцы в Байсогале, Рокишкисе. Позже этот заместитель министра уехал работать за границу, и «дойная корова» пропала.

Реставрация города и великокняжеской власти

• По поводу Старого города меня специально вызвали в Москву, в ЦК КПСС. Там мне сказали: «Знай, не все у вас за ремонт Старого города. Есть и такие, которые пишут жалобы». Показали – это была очень злая жалоба. Написана образованным и информированным человеком. С цифрами, сравнениями, сколько можно бы было построить на территории Старого города новых домов, снеся старые. Был бы советский город, а не тот, который Вилейкис реставрирует. Похоже, что он хочет реставрировать и княжескую власть в Литве. Сидел я побледневший, потел и думал: конец моей карьере. И всё же услышал резюме: «Не волнуйся, напишу, что ознакомился, и жалоба будет передана в архив. Но имей в виду, в каком окружении работаешь. То, что тебе кажется очень хорошим, кому-то очень не нравится». Но потом мы почувствовали, что не осталось прежнего давления. Не знаю, кто принял решение не реагировать на жалобу.

Ожившая улица Диджёйи (М.Горького)

• У меня были прекрасные отношения с мэром Таллинна. Он мне и сказал, что Советский Союз имеет кое-какие договоры с Польшей, в частности, польские реставраторы отрабатывают долг СССР. Он мне дал адреса, куда нужно обращаться, и я помчался в Москву к начальнику. Попросил его посредничать в организации помощи польских реставраторов. Однако я всё же очень удивился, услышав: «Можем и поможем».

Лимитных денег тогда получали в год только два миллиона, но на этот раз они не потребовались: работали поляки, Москва платила. Тогда здорово продвинулись в реставрации Старого города: открыли молочный бар, бар «Аматининку», рестораны «Сянасис русис», «Бочяй», «Мядининкай». Сейчас имеешь деньги – делай, что хочешь. А тогда, если деньги были выделены на строительство или капитальный ремонт дома, не можешь в том доме соорудить кафе, поскольку их нужно оборудовать из денег, выделенных на торговлю.

Гостинцы из Литвы

• Если мы приезжали в Москву со скиландисом, тортом «Шакотис» или белым сыром, то московские двери широко распахивались, и нас принимали более радушно. Из алкогольных напитков особой популярностью пользовались «Паланга», «Дайнава», везли и медовые настойки «Стаклишкес». Вот только порядочек такой был: литовские гостинцы все хотели, но с ними прямо в министерства ведь не пойдёшь. Необходимо доставить нужного человека домой или узнать адрес, где живёт, и туда всё перевезти. Был у меня особый исторический портфель. Я крупный багаж сдавал, а его как ручную кладь забирал с собой в салон. В него влезало пятнадцать бутылок.

Дом учителя

• Высшая партийная школа располагалась в нынешнем здании Дома учителя. После того как мы получили деньги, началось строительство новой партийной школы на улице Т.Шевченкос. Возник вопрос, что делать с этим огромным домом на улице Вильняус. И решили – учредим Дом учителя. Учителей много, их деятельность разнообразная – нужно руководить множеством разных кружков. Кто-то предлагал там открыть школу, претендентов на это здание было много. Серьёзнейший их них – консерватория (сейчас – Академия музыки и театра). Приняли всё же решение, что там будет Дом учителя, однако об этом не надо громко говорить, поскольку могли бы отобрать здание у учителей. И в самом деле, начали писать письма, жалобы, но Дом учителя мы сохранили.

Набережная реки Нярис

• Когда начали посещать Европу, то увидели, что там берега рек в черте города приведены в порядок. Дикая природа в центре – это свалка. Сделали проекты набережной, довольно сложно проходило согласование - какой ширины оставить реку. Набережная требовала очень много цемента и металла, поэтому проектировщики предложили ажурную набережную.

Случайно познакомился с людьми, которые курировали сельское хозяйство. Сказал, что бетона у нас на набережную нет. Спросил: «А можете ли за счёт сельского хозяйства Литвы сэкономить и металл, и цемент?» Кому-то покажется неожиданным, но с работами на набережной связаны певец Винцас Кисарскас и актриса Моника Миронайте.

В Театре оперы и балета проходил съезд женщин. Чтобы женщинам было интереснее, пригласили и мужчин – и министров, и председателя горисполкома. Мы сидели так: Миронайте - в центре, с одной стороны – я, с другой - министр мелиорации Йонас Величка. Во время перерыва я сказал Миронайте: «Вы можете нам очень помочь». И рассказал о проблемах строительства набережной. Она подошла к министру: «Неужели тебе не нужна набережная, чтобы Вильнюс выглядел красиво?»

Актриса начала его, можно сказать, нежно терроризировать, просить, чтобы его организация строила набережную. Потом мне прошептала: «Он сдался. Не знаю, что будет, но сказал: как я могу отказать такой звезде? Город натравил тебя на нас?» «Что ты, я Вилейкиса совсем не знаю», - ответила Миронайте. И мы начали строить набережную!

Бассейн в Лаздинай

• Задались мы целью построить в Вильнюсе 50-метровый бассейн. Однако как раз в тот момент для экономии средств в Советском Союзе запретили строить спортивные объекты, стоимость которых превышала миллион рублей. Сделали смету плавательного бассейна для Вильнюса, получилось - два миллиона. Строить нельзя.

Собрались с представителями Стройбанка, строителями и решали, как же его всё-таки возвести. Есть миллион, а нужно два. И за миллион построили столько, сколько смогли: сам бассейн, крышу, стены, другие помещения. И приняли всё это. Не важно, что без воды. А на следующий год Стройбанк не возражал, чтобы этот объект уже «отремонтировать». И попросили строителей отремонтировать всё здание бассейна. Вот так через год при помощи таких хитростей мы и получили бассейн! Это пример того, что, когда очень нужно, можно обойти закон, не нарушая его.

Исчезнувшая детская железная дорога в парке Вингис

• При проектировании передачи тепла из гарюнайской электростанции в центральную часть Вильнюса мы приняли решение тянуть теплотрассу через парк Вингис. Разразился громадный скандал: можно ли ради такого дела жертвовать парковыми соснами? Нас пригвоздили к позорному столбу: мол, не любим Вингис. Чтобы обойтись минимальным ущербом, мы решили разобрать действующую детскую железную дорогу, к тому времени не пользовавшуюся популярностью. За ней присматривали, в большинстве своём, русскоговорящие, в результате получили огромную жалобу, дескать, всё делается для того, чтобы их изгнать.

Наш ответ Америке

• К тому, что в Вильнюсе появилось много спортивных площадок и залов, причастен... президент США Рональд Рейган. Это он назвал СССР «империй зла». С увеличением напряжения в отношениях с США в Советском Союзе усилилась подготовка к гражданской обороне. Для этого потребовались новые бомбоубежища, дождались инструкций: на всех предприятиях, там, где их нет, оборудовать.

С руководителями заводов договорились: над убежищами делать склады, а из них – спортивные залы. Играешь в баскетбол, а внизу – схрон. Так нам удалось построить немало спортзалов – и баскетбольных, и волейбольных.

Чучело медведя в ресторане «Локис»

• Теоретически чучело принадлежит мне. А произошло всё это следующим образом. В Вильнюсе гостило руководство, кажется, Костромской области. Обедали мы вместе с ними в ресторане «Локис». Узнав, что я охотник, гости пообещали: «Когда у нас начнётся охота на медведей, мы вас позовём, завалите бурого, и будет у вас чучело для ресторана».

Они уехали, а я и позабыл про этот разговор. Через некоторое время звонят, мол, охота началась. Ясно дело, отказался: «Не поеду. Будьте добры, застрелите сами». Они застрелили, сделали чучело, попросили забрать. Не помню, то ли мы поехали туда, то ли они привезли на микроавтобусе «Латвия». С тех пор медведь стоит в ресторане.

А когда республика стала независимой, то хозяева заведения заинтересовались, есть ли разрешение. Искали документы, просили доказать, что я подарил чучело. Природоохранники придрались к медведю, 20 лет не отставали от ресторана, спрашивая, откуда он. Написал, что дарю, думая, что станет спокойнее.

И ещё интереснейшие факты

За те 14 лет, когда А.Вилейкис возглавлял Вильнюсский горисполком, возникли микрорайоны Каролинишкес, Виршулишкес, Юстинишкес, Шяшкине, Пашилайчяй, началась застройка Пилайте. Построено 80 557 квартир, то есть, если исходить из того, что семья состоит из трёх человек, половина вильнюсцев живёт в «квартирах Вилейкиса». Построены 22 школы, 72 детсада, 37 торговых объектов, в том числе магазины «Эрфуртас», «Жирмунай», «Минскас», две поликлиники, 12 мостов. Перестроены Национальный драматический театр, Молодёжный театр и театр «Леле», получил помещение образовавшийся под руководством мало кому тогда известного режиссёра Римаса Туминаса Малый театр. А ещё - городские очистные сооружения, заводы, улицы...