Судьбы русской эмиграции

Недавно в Вильнюсском Доме учителя состоялась встреча с профессором, членом Российского дворянского собрания, внуком писателя Алексея Николаевича Толстого - Михаилом Никитичем Толстым (на снимке).

Он уже второй раз посещает столицу Литвы. На этот раз он приехал в наш город с лекцией на тему «Судьбы русского зарубежья: век XX – век XXI» (литература, искусство, архивы русской эмиграции). Организовала эту встречу директор Вильнюсского литературного музея Александра Пушкина Татьяна Михнёва.

В этом году исполняется ровно 20 лет, как в Литве стали проходить Дни русской культуры, и встреча с Михаилом Никитичем была приурочена именно к этой дате.

По словам самого М.Толстого, понятие «эмигрант» очень не­определённое. Человек переезжает туда, где, как ему кажется, он может жить лучше. Как говорил писатель А.И.Солженицын, эмигрант – тот человек, который вернулся бы в родную страну только тогда, когда бы условия для жизни в ней стали лучше. Те же, кто оказались за пределами России ввиду развала СССР, не являются эмигрантами в полном значении этого слова.

Было три волны эмиграции. Первая волна русской эмиграции - «Белая эмиграция» - была в 1917-1920 гг. Она затронула такие страны, как Франция, Германия, Финляндия (потому что очень просто было из Санкт-Петербурга ночью переехать в Финляндию), Италия, Югославия, Турция (через Константинополь) и Китай (по Китайской Восточной железной дороге, этому «Великому Сибирскому пути» от Читы до Харбина). Впоследствии Харбин ещё называли «русской Атлантидой», потому что, когда туда пришли японские войска, то русским пришлось переселиться во французский сектор Шанхая. Потом русских «добили» китайские коммунисты, выгнав их всех из Шанхая.

В Англию русские тоже эмигрировали, но, по сравнению с вышеперечисленными странами, в Англии русских было мало. А всё потому, что англичане к русским относились холодно, и те чувствовали себя там очень неуютно.

В истории осталось такое понятие, как «философский пароход». На нём из России в Западную Европу уезжала интеллигенция. Священников ссылали на Соловки, а философов на пароходе – в Европу. Получается, что и те и другие - вынужденные эмигранты.

В Европе эмигранты-интел­лигенты должны были искать пятый угол, так как и своим в Европе жить тогда было туго, а тут ещё из России «понаехали». Вот и получалось, что русские князья и графы во Франции водили такси, занимались биржевыми махинациями, распродавали произведения искусства.

Вторая волна эмиграции сформировалась во время активного строительства социализма и Второй мировой войны. Эта волна коснулась ряда стран на американском континенте. В этот период русские эмигранты, к слову, заявили о себе в Парагвае, где возглавили армию парагвайцев, боровшуюся с Уругваем за спорную смежную территорию Грен-Чако, богатую нефтью. Парагвай для русских предстал в виде пострадавшей страны, которая сражается за правое дело. В 1935 году эта война закончилась победой русских и парагвайской армии.

Эта волна эмиграции прошла довольно незаметно, обычно о ней говорят мало, потому что она в основном состояла из простых людей, значительная часть которых были жителями Западной Украины, Западной Белоруссии и стран Балтии, а также представителями мусульманских народов СССР, не связывавших себя с Россией. Эти люди даже не думали о возвращении, ибо то было время «железного занавеса», и эмигрантов в Советском Союзе не было, а были только перебежчики и «невозвращенцы».

В 1922 году норвежец, комиссар Лиги Наций по делам беженцев Фритьоф Нансен разработал «нансеновские паспорта». Эти паспорта белого цвета являлись международным документом, не выявлявшим визуально принадлежности владельца к той или иной нации. Вначале они выдавались россиянам, а впоследствии и другим беженцам, которые не могли получить обычный паспорт. «Нансеновские паспорта» позволяли жить беженцам в Европе, не будучи вытесняемыми назад в свою страну.

Третья волна эмиграции началась после Второй мировой войны и затронула период 1950-1980 гг.

К 1950-1951 годам уже появилась волна эмиграции русских из Китая, которые были вытеснены китайцами. Эти русские из Китая были намного образованнее, чем русские из России. Поэтому Австралия, Бразилия и Аргентина охотно принимали у себя таких русских. В отличие от первых двух волн, представители третьей волны выезжали из СССР по доброй воле, на законных основаниях, не считались преступниками в глазах своего государства и могли переписываться и даже перезваниваться со своими родственниками. Однако существовало одно «но»: человек, по собственной воле уехавший из СССР, впоследствии не мог приехать даже на похороны своей матери.

Сейчас же, по словам Михаила Никитича, само понятие «эмигрант» уже почти не существует. Есть только наследники эмигрантов, да и те уже, скорее, не эмигранты, а соотечественники. Они могут свободно разъезжать по миру и зачастую обладают двумя паспортами – российским и паспортом той страны, которая стала их второй Родиной. В этом смысле это свободные люди.

Эмигрант – человек, который по политическим или каким-то иным причинам не может вернуться на свою Родину. Значит, в наше время остались только политические эмигранты, да и тех сейчас очень мало, и за границей им, в отличие от прежних эмигрантов, живётся весьма неплохо.