Угличские чудеса. Часть 2

Между Угличем и Ярославлем радуется солнцу Большое село. Это в его декорациях когда-то случилась трогательная история любви графа Шереметьева и безродной красавицы актрисы Жемчуговой. Графская церковь в память об умершей жене. А вон село Новое: тоже церковь, вот только рядом, на месте бывшего кладбища, портит общий вид облезлый бетонный короб продовольственного магазина.

Чурьяково - село в Угличском районе Ярославской области. Надежда рассказывает, мол, когда возок Екатерины застрял на грязной улочке мужики, местные жители бросились на помощь, толкая друг друга: „Чур, я! Чур, я!“ Мне не верится, и Википедия молчит об этом.

Какие благозвучные русские названия! Русь, Русилово, Воскресенское, Гришкино, Чудино, Выпуково (какая же легенда прячется под этим названием?). Магазин „Еврострой“ с уткнувшимся в него изрядно покосившимся забором. Может, забор и не причем, но общая композиция словно говорит о европейских проблемах.

Свято-Введенский Толгский женский монастырь. Земля здесь с недавних пор принадлежит монастырю, может, потому и напоминает райский сад. Монастырь уже отметил свое 700-летие, а в следующем году у настоятельницы монастыря Варвары юбилей (у Тигриевны, кстати, тоже). Поговаривают, с ней сам Кирилл держит совет по делам женских обителей.

Монашки лихо снуют по обширной территории на автокарах по каким-то хозяйственным делам. Сегодня на таких обычно перемещают по полям для гольфа сильно „забродившие“ сливки нашего счастливого не для всех общества.

• Как вы их называете?

• Машинки, - выдохнула, улыбнувшись.

Насельницы решительно не понимают, как можно жить в миру, да и нам не понять, как им живется в монастырях. Интернет у них, кстати, есть, находятся на связи с миром – если, что, пишите. А всем желающим в гостевом доме монастыря всегда найдутся приют, работа и кусок хлеба.

Из монастырского фольклора:

• В грехах, как курица в перьях! То кофточка понравилась, то загрустила, то осудила, – бегом, в девичью очередь каяться.

Поинтересовался питанием в монастыре:

• Мясного не едим, только рыбу, двухразовое питание, ужин официально не готовят, но не возбраняется вечером перекусить в келье (чай, печенье, что ли?).

Истошно орут павлины, солнцем выбелены стены - товарища Сухова не хватает. Знаменитая кедровая роща. Говорят, сам Ермак привез огромные кедровые шишки в подарок Грозному из Сибири. Царь пожаловал их монастырю в благодарность за чудесное исцеление. Получив царский дар, монахи посадили более сотни кедров. В глубине рощи - часовенка со списком с Толгской иконы Божией Матери, напоминая о том чуде, что произошло на этом месте в 1314 году, когда икона Пресвятой Богородицы явилась святителю Трифону.

• Ну как, Пелагея?

• Ой, хорошо!

В рощу нас сегодня не пускают. Вспомнил про мясорубку из „Сталкера“, пройти которую можно только чистым людям, для остальных вчерашняя дверь в комнату счастья закрывается и нужно искать новую. Воспринял со смирением.

Ярославль. На гербе медведь с секирой. Он же на стрелке в клумбе к его 1000-летию. Роскошная Стрелка Ярославля, свадьба, беседка для поцелуев.

Ландшафтный зоопарк. Гордость города. Редкие животные: белые львы, белый жираф, белый орел. Белые березы. Запряженные олени. Белой зимой, конечно!

Рекламные призывы: магазин «Шурупыч», «Портрет маслом на холсте». А вот, наверное, самый лаконичный из плакатов к выборам: „Здравствуйте. Андрей Воробьев» (работает же пиар технология – запомнился). Кафе „Печки-лавочки“ помнит о натурных съемках Шукшина. Пока едем, узнали о промысле здесь в 300 тонн лука до революции, о луковых избушках на возвышениях (в них сохраняли лук, обкуривая зимой дымом) - прообразы сказочной избушки на курьих ножках. „Хрен и лук не выпускай из рук“ – местная поговорка.

• Ну, это в те давние дела, а в 90-е - перестройка с перестрелкой, - вставляет Герман.

Визит в Спасо-Преображенский монастырь. Основан в 12 веке. От стен именно этого монастыря в 1612 году земское ополчение Минина и Пожарского отправилось на освобождение Москвы. Здесь найдено «Слово о полку Игореве». Ну, а мы нашли на территории монастыря Нестеровскую мозаику (видели ее пару лет назад в Манеже на столе, тогда каждый мог купить и положить в нее кусочек смальты, Тигриевна и сообщила об этом нашем вкладе. И вот, произведение уже в Ярославле. И мы фотографируемся возле него).

Вообще, отметил для себя, как зримо возрождается Россия. Так растение пробивается к солнцу через асфальт, толкаемое какими-то вселенскими силами. Как у Стругацких («Град Обреченных»), и каждому должно вложить в общий храм человеческой культуры хоть песчинку, кто как может: кусочек смальты, тот кирпич в колокольню, книги, свечи.

Вот надвратная мозаика Толгского монастыря (в прошлом году ее еще делали), колокольня и монастырские стены Боголюбского и Алексеевского - древних монастырей Углича заново отстраиваются на наших глазах. Помню, как еще недавно не мешали эти стены любоваться древней архитектурой. Помню и „Локомотив“ – боль и гордость Ярославля. А город помнит Валентину Терешкову – первую женщину в космосе на 3 дня, уроженку этих мест, словами которой «Небо, снимай шляпу, я иду», был недоволен Гагарин. Сегодня она – депутат (предвыборные баннеры ее в компании с Путиным встречались нам часто).

Снова в автобус.

• Справа от дороги бельмо, думала, вы не заметите, – это недостроенная гостиница к Олимпиаде-80.

Березки приветливо машут нам с высоких, осыпавшихся стен, и словно слышится: «До свидания, наш ласковый Миша!». Как же к месту пришлась бы эта трогательная мелодия: ведь мы прощались с Ярославлем, городом, на гербе которого медведь. Вспомнились наши висагинские недострои в березовом убранстве – наверное, последние памятники той большой страны.

Наш путь лежит дальше. Рыбная слобода — название города Рыбинск до 1777 года. Безбрежная гладь Рыбинского водохранилища и аппендикс Шексны. Одноименная ГЭС, шлюз. Остановка с видом на Рыбинск. Рыбинск на той стороне, а мы по колено в Волге - на этой. Мост. Набережная. У Спасо-Преображенского собора, главного строения города, какой-то питерский акцент. Может, дело в бело-желтом декоре? Гостиный Двор развеял всякие сомнения.

Мы прошли по центральным улочкам, задержались на площади, кстати, Красной (когда-то Торговая). Я, спасаясь от жары в тени экскурсовода, сочувственно поглядываю на Ленина в пальто и зимней шапке в центре площади, сменившего на этом месте в свое время Николая. Памятников здесь немало. Святой Федор Ушаков на гранитной колонне, Лев Ошанин (помните, "Из далека долго течет река Волга"?) прислонился к ограде, где и натерт до блеска почитателями его ботинок. А вот единственный в мире Памятник Бурлаку. Рыбинск – бывшая бурлацкая столица. К слову, Владимир Гиляровский, автор книги «Москва и москвичи», свою карьеру начал с бурлачества: 20 дней шёл с лямкой по Волге от Костромы до Рыбинска, работал и крючником, перетаскивая по 400 пудов в день. К 1870 году бурлаки на Волге практически исчезли (в 1870 году первый пароход прибыл в Рыбинск, в том же году открылось движение по Рыбинско-Бологоевской железной дороге). Может, поэтому Репин лишь в этом году берется писать своих бурлаков?

Поднимаемся по ступенькам бывшей хлебной биржи, ныне здесь расположился историко-художественный музей с весьма скромной коллекцией живописи. В этот раз повезло: здесь открылась выставка «Русский пейзаж» (работы Саврасова, Левитана и доселе неведомого мне Жуковского). Собрание из музеев Вологды, Ярославля, Иванова, Костромы и, собственно, Рыбинска. Да, эта дверь комнаты счастья сегодня открыта.

Добрая женщина, прощаясь с нами: „Дорогие мои, ангела-хранителя вам в дорогу!“.

Тутаев. Котов в Тутаеве тоже не видно. Промышленный район и его древняя, сейчас туристическая часть.

Несколько экспозиций местного провинциального музея запомнились: „Царская овца“, „Советская провинция“, „Квартира Букваря“. Все они расположились на 2 этаже, похоже, бывшей школы. Выслушав все об овцах, с ностальгией окунулись в давнее прошлое, где килька была по 33 копейки и в школе носили галстук.

Присели за парты. Прямо ролевая игра «Злостный второгодник».

• Это, говорят, непроливайка, - с сомнением юная „учительница“.

• Проливается, - дед, двинув кадык. Без особого усилия я представил себе винтажную школьную картинку.

Советский парк. Скульптура соцреализма. Еще один спасенный Ленин, словно шагает нам навстречу по парку среди густо посаженых деревьев. Сегодня жарко. Вспомнился рыбинский в зимней шапке.

Гвоздь послеобеденной программы - тутаевский меховой магазин. Если в прошлом году скромно довольствовался накидкой на табуретку, теперь, поддавшись общему ажиотажу, прижимаю к себе мех козла и барана, решая мучительный вопрос, кого же теперь в этой троице больше. Все понял, когда в местном магазинчике среди лопат и селедки купил калейдоскоп.

Воскресенский собор. Здесь огромная трехметровая икона Спасителя (от входа налево). Написана в XV веке. Говорят, самая большая икона в России. После революции была утрачена. Обретена она была в годы войны. Женщины стирали белье с мостков и увидели, что на той доске, где они стирали, проступает темный лик.

Икону Спасителя в крестный ход несут 30–40 дюжих мужиков. А вот вспомнились слова старовера о России:

• Богородица любит Россию, ведь она удерживает мир от анархии и хаоса. Конец России означает конец света.

Спаситель - центр всего храма. Под иконой верующие ползут на четвереньках трижды. Мы не стали исключением. О чем думал в тот момент под иконой, не помню, но на обратном пути в автобусе силой воли включил кондиционер. Наверное, совпадение. Здесь, наконец, нашли подарок от всех нас для Тигриевны - авторскую керамическую икону, расписанную под гжель, ей на память об этом путешествии. Надо признаться, серьезной альтернативой выбору была угличская подушка, лоскутные коты и бутылка водки в виде белой керамической лошади (мы с дедом и сестрами почему-то склонялись к ней).

Неожиданно подарок от Тигриевны - крапивные носки как обязательство ходить босиком тоже. Вспомнил тот дождь в Ярославле, тогда едва не сев на шпагат, снял скользкую обувь и шел до храма босиком, пока не увидел на коляске безногого. В храме хранятся мощевики: Андрей Первозванный, апостол Лука. Они видели самого Христа! Приложил иконку, увезу в Литву. Библейские контуры реальности.

За собором начинается крутой спуск к Волге. Мы постояли на ней, любуясь видами на противоположный берег. Лестница обустроена фонарями и лавочками на площадках. Далеко внизу купаются люди.

И снова в путь!

Сергиев Посад, до Москвы - 70 км. Троице-Сергиева лавра - памятник культурного наследия ЮНЕСКО. Пробираемся автобусом по жаркому городу, ищу ее взглядом, стараюсь не пропустить волнующий момент ее появления, и вот, наконец, она: вдали засияли золотыми звездочками ее синие купола. Датой основания Свято-Троицкой пустыни принято считать поселение преподобного Сергия Радонежского на холме Маковец в 1337 году.

Сегодня Лавра блистательна – это крупнейший мужской монастырь (200 монахов). Перед лаврой – торговая площадь. Звон колоколов. Пятиярусная лаврская колокольня увенчана золотой короной. Самое древнее сооружение в монастыре — Троицкий собор, здесь находятся мощи основателя монастыря, преподобного Сергия Радонежского. Собор построен в 1422—1423 годах, над иконостасом его работали Андрей Рублев и Даниил Черный.

Над святым источником вспорхнула синими крыльями часовенка. У источника толчея. Воду пьют, ею омываются, ее набирают впрок. Остановка в Лавре короткая. Заглянул в книжную лавку - не протолкнуться. Отведал монастырского кваса. Ознакомился с туалетами. На все про все – два часа. Последние полчаса безуспешно простоял в очереди к Радонежскому, без очереди пускают только экскурсионные группы. В основном - это китайцы. Кажется, что Поднебесная уже вся здесь. Вспомнилось нашествие в автобусе слепней под Плесом. В сумке лежит новенький «Спутник христианина». Вокруг суета. И только величественные храмы застыли в ослепительной синеве неба. Пора уезжать. Подошел крепкий парень:

• Обокрали, брат, деньги на билет домой собираю.

Пред стенами такими грех не ему поверить (в прошлом году спасал жертву пожара).

На Москву.

Она просто ошеломила. Какой масштаб, какая архитектура! Чувствуется имперская суть города (это видно и в новом, с размахом строительстве головокружительных высоток, и в реставрации старых построек (не путать с нашей реновацией!). Стоим на светофоре, за стеклом на расстоянии руки – поверхность стены старинного двухэтажного дома настолько идеальна, что я критически переосмыслил профессиональные навыки нанятого пару лет назад мастера. Строили купеческую Москву на совесть. После рыбинской провинции - это прям архитектурный лоск!

Автобус должен отстояться перед ночным круизом домой, у нас – 9 часов свободного времени. На набережной, против сквера стоит памятник Репину, на который, судя по надписи, правительство скинулось: «Русскому художнику Илье Ефимовичу Репину от советского правительства». Стою и я, как витязь на распутье. Кто-то отправился в храм Христа Спасителя, кто-то - на обзорную экскурсию. На улице жарко, примкнул к группе любителей водных развлечений. Суздальские водные трамвайчики, тогда ведь нас и не дождались (бегают только до семи вечера).

Ну что ж, Московский вариант. Красный кораблик быстро наполнился праздношатающимися, и мы отправились. Вместо ожидаемого приятного голоса экскурсовода из четырех, установленных на палубе колонок рычал рок, местами, мне казалось, тяжелый. За час мы совершили освежающий вояж мимо архитектурного ансамбля храма Христа Спасителя (с воды он смотрелся неожиданно), проследовали мимо груды металлолома от Церетели, с гигантской фигурой Петра, мимо шоколадной фабрики, каких-то безликих строений. Веселые люди махали нам с мостов, мы отвечали. Все это время я держал в руках и камеру, невольно сравнивая открывающиеся виды с Питерскими. Питер победил.

Наконец, сделав круг по мутной зеленой воде, мы пришвартовались в том же самом месте: возле великолепного цветочного моста для влюбленных. Размах Москвы, ее людского конвейера, который она перемалывает ежедневно, ярко проиллюстрировали многие аллеи деревьев супружеской верности, увешанные разноцветными замками. И как-то сразу стало понятно, что на красном кораблике в этом многомиллионном городе и без экскурсовода, и без музыки, и без скамеек, и с дырой в палубе желающих прокатиться всегда будет предостаточно. Кстати, за углом билет на такое же путешествие стоил в два раза дешевле. Одним словом - Москва.

Хочу заглянуть в Пушкинский: там ждет сегодня Лев Бакст, в лиловых залах с приглушенным светом. Но пирамида Маслоу - это не абстракция, а потому сначала, - перекусить. И вывеска завлекательно-аппетитная после морских (ну, хорошо, речных) ветров - «Хинкальная».

Прошел час. Я сидел и думал, думал и сидел: конечно, нас много, и повар никак не справится. У меня было время понаблюдать. Справа, за большим столом гудит веселая компания эмансипированных дам. Мимо с тарелочками снуют официантки нерусской национальности, направляемые интеллектом администратора-армянина: они заглядывают ему в рот, стараясь не упустить ничего, а может, читают по губам. Он же, как мне показалось, внимательно следит за сменой эмоций на лицах клиентов. Все вместе, у барной стойки, с кассовым аппаратом, они смотрелись как команда Бони М. Без нужды заглядывая в мобильник, я остро чувствовал ностальгическое совковое унижение. Любоваться видами вечерней столицы в окно этого заведения, в мои планы совсем не входило.

И вот, когда на моем лице проявилась неугасимая решимость встать и уйти, пнув в сердцах дверь, он снизошел. Нависая надо мной, он дал прислуге короткую команду.

Тарелочка дымилась предо мной. Хинкали я больше не люблю.

Кремлевская стена сияет каждым кирпичиком, словно, только вчера построена. Почетный караул у вечного огня, напоминает, как быстротечно и непостоянно время. Ленин меня не принимает уже который год: то выходной, то конец рабочего дня. Поместил фото для тех, кто все еще собирается к нему. Там, за мавзолеем, в башне видны белые наличники сталинской потайной двери, через которую вождь из кабинета чудесным образом появлялся на мавзолее по большим советским праздникам. Некрополь у Кремля. Видны бюсты Сталина, Брежнева. Урны с прахом в кремлевской стене. Гагарин, Крупская и Джон Рид, тот самый автор знаменитой книги «Десять дней, которые потрясли мир».

Экскурсовод-энциклопедист (взращена новая порода гидов сегодня) профессионально держит внимание нашей группу, подогревая любопытство вопросами, достойными игры «Что, где, когда?».

• Что такое сыто? - А в ответ тишина.

• Сыто - питье, десерт. Наесться досыта на Руси - это досидеть до конца пира, а пир - это обычно 75 блюд, не все живыми возвращались после такого пира.

Старое название Красной площади – Пожар (торговые ряды на ней горели часто). Был даже издан указ Иваном III - на 210 сажен от Кремля ничего не строить.

А вот посмотрите на Спасскую башню, видите ниши с тумбами, на тумбах никого нет - пустые. А ведь они когда-то украшались. Михаил Федорович выписал из Италии фигуры из каррарского мрамора античных богов и богинь, всяких Венер, Марсов, Ник. Там они были установлены, и стояли, радуя глаз москвичей аж целых две недели. А потом бунт: как это так, христианская святыня, центр православного государства, а там голые мужики и бабы срамоту свою показывают, и тогда, вынужден был царь специальный указ издать, и по этому указу для этих мужиков и баб пошили кафтаны, их одели. И стояли они так несколько лет, до очередного пожара, который достаточно сильно их опалил. И тогда уже этих оборванных сарацинов, мавров, черных, закопченных терпеть стало совсем не в мочь, сняли их от греха подальше.

Мавзолей многофункционален: это и главная трибуна государства, и сложное техническое сооружение в два подземных этажа: мало кто знает, там установлена аудио-видеозаписывающая аппаратура, так что, когда вы гуляете по Красной площади, чаще улыбайтесь - вас снимают.

Из недавней истории – неудачное покушение на Горбачева 7 ноября 1990 года прямо здесь у мавзолея, доселе скрывавшееся. Преступник, как всегда, в таких политических случаях, был объявлен сумасшедшим, помещен в психбольницу на несколько лет, вышел, жив и баллотируется в Государственную Думу.

• Жалко, что не попал, - сказал кто-то.

Подошли к ГУМу. Торг был здесь издавна и попытки упорядочить его начались с 16 века: по указу Грозного появились первые каменные лавки, а Петр, чтоб скрыть с глаз разношерстные торговые ряды, устроил декоративную стенку в стиле барокко. Стенка эта периодически ветшала, разрушалась, торговые ряды несколько раз перестраивалась. Наконец, после того, как во все центральные газеты империи попал случай о том, что одна барыня в лавочке, здесь на втором этаже, примеряя бархатное платье, только привезенное из Парижа, провалилась сквозь пол, сломав ногу, было, наконец, решено отстроить это сооружение как подобает. Был объявлен конкурс и выбран лучший проект - академика Померанцева, с начинкой по образцу европейского пассажа: с пространствами для приятного времяпрепровождения. Здесь на втором этаже размещались почта, механические мастерские, первые в империи кинотеатры, первый выставочный зал, а в полуподвальных помещениях даже первый общественный туалет. Кстати, в последние 5 лет этот исторический туалет восстановили, и официально теперь - это самый дорогой туалет России: разовое посещение - 150, а повышенной комфортности - 500 рублей (предоставляются душ, полотенце, халат, тапочки).

Мост Немцова, метров двадцать ограждения засыпаны цветами, стоят две хмурые личности, еще одна - чуть в стороне, и в паузах своей спокойной давней, вечной беседы цепко оценивают окружение. Я прошел мимо, снял на камеру улыбающийся портрет политика под стеклом, криво поставленный прямо на пыльном бетоне. Рядом толстая пачка литературы, обернутой в надорванную почтовую бумагу. Выглядывал заголовок: „Путин – война“. Известный доклад, подготовленный, как я слышал, якобы по материалам собранным политиком. Постоял, издали смотрю, берут. Подошел и я за таким раритетом. Разве автографа не хватает.

• Можно?

• Да, берите, берите больше, друзьям возьмите, у вас же много друзей, - и впился в меня взглядом - рентгеновским, словно, собрался вечером лично поработать для стенда „Их разыскивает ГЕСТАПО“.

• Да, есть у меня друг, возьму два, - интересно, как с таким журналом на меня посмотрит таможня и та, и эта

Наступил, как-то незаметно вечер. ГУМ облачился в огоньки словно елка на Рождество. Небо вспыхивает кое-где золотыми облаками. На набережной, где стоит автобус, гуляют люди, торговцы зажгли осветительный шар и крепят его, чтоб не улетел: начинается другая история, история ночной Москвы, наверное, не менее интересная, но уже без нас, нам пора.

Тщетная попытка уехать. Злополучный аккумулятор. Постовой, отрастивший невероятный авторитет, сообщавший вальяжность его походке. Вот уж, не место красит человека.

Наконец, едем домой, в Литву. И вопросы теснятся в голове. Когда пути России и Запада разошлись? Зачем разрушена связь с традицией? Демократия в волчьей стае? Корабль Дураков? Эволюция языческих капищ - бассейн, устроенный на месте взорванного храма Христа Спасителя, возведенного в память о наполеоновском нашествии и строившегося 44 года. Как же остановить воинствующий атеизм? Зачем вперегонки толкать мир к катастрофе? Нет ответа.

Культура всегда уничтожается руками обезумевших людей. Это безумие и сегодня: ИГИЛ, Сирия, Украина. Но ведь рукописи не горят! Дорогого стоят выстраданные слова, сказанные от души: „Так грешна, что и просить не могу“.

Евросоюз расплакался дождем при виде нас, надеюсь, это слезы радости.

Фото автора