И лечила, и в плен брала

Об Отечественной войне 1941 – 1945 гг. рассказывает гвардии старший лейтенант в отставке Клавдия Манюто, единственная в истории Великой Отечественной войны женщина, взявшая в плен немецкого лётчика вместе с самолётом.

• Когда началась Великая Отечественная война, мне было 19 лет. Работала я в г. Иваново, в 1-й горбольнице фельдшером. Была активной комсомолкой. Душа не выдержала наглой немецко-фашистской агрессии, и я написала в райком комсомола заявление - отправить меня на фронт. Моё заявление опубликовали в областной газете «Ленинец» и вскоре отправили на фронт. Так я попала под Москву, на Калининский фронт. Самые тяжёлые бои под Москвой были в ноябре - декабре 1941 года. Участвуя в битве за Москву, вынесла с поля боя 11 раненых, а когда поползла за следующим, попала под артобстрел и получила два осколочных ранения. Одно в правую голень с раздроблением кости, другое – в мягкие ткани. Лежала на лечении в эвако-госпитале Тимирязевской академии, а после излечения попала на 3-й Белорусский фронт, служила в 105-м гвардейском авиаполку фельдшером эскадрильи. Летали к белорусским партизанам отряда «Батьки Миная». Возили туда боеприпасы, медикаменты, оттуда – раненых партизан и детей. Участвовала в спасении полоцких детей из детского дома, где немцы у деток брали кровь для своих раненых солдат. Операция по их спасению называлась «Звёздочка».

В один из таких дней я дежурила на лесном аэродроме в палатке. Самолёты улетели к партизанам, а я осталась дежурить в палатке, ожидая самолёта с ранеными. Летали в основном ночью. И вот вдруг днём слышу гул самолёта. По звуку вроде бы самолёт наш, звоню стартёру, чтобы дал ракету и зажёг посадочное «Т» - посадку разрешаю.

Самолёт сел. Рулит к моей палатке, и вдруг вижу на фюзеляже самолёта фашистские знаки. Думаю: что делать? Я тут одна, а ребята-техники от меня в 300-400 метрах. Прикинула: если лётчик один, возьму в плен. А если есть и бортинженер или штурман, то меня убьют. Самолёт рулит на малых оборотах, и я, недолго думая, прыгаю на крыло и направляю пистолет в кабину пилота и кричу: «Хэндэ хох!» Лётчик растерялся, руки поднял. А тут бегут ребята и кричат: «Клава, держись! Я лётчику командую: «Шнель, шнель», показываю - вылезай. Тут приехали командир полка Евгений Клуссон, начальник штаба, другие и увезли лётчика в штаб, а я осталась ожидать наши самолёты. Когда все вернулись, узнали об этом событии, поговорили, как было, и все разошлись на отдых.

Лётчик оказался разведчиком, облетал он линию фронта, фотографировал наши позиции и фиксировал немецкие. Воевал он во Франции и теперь на Восточном фронте, имел награды. В общем, был «асом». А тут подвела его случайность. Перед полётом хватил изрядно «шнапса», а оказалось, что аэродромы наши были в параллельных координатах. Вот он и сбился с маршрута, попал в наше «распоряжение», где мы его и «прихватили». Случайно, но здорово.

Потом отправили его в Москву вместе с самолётом и разведданными. Они оказались ценными и важными. А меня потом наградили орденом Красной Звезды.

Но когда этого лётчика отправляли в Москву, он попросил командира полка показать ему ту девушку, которая взяла его в плен. Командир согласился. Пришёл из штаба посыльный за мной. Я явилась и доложила, командир объяснил мне, что лётчик хочет меня увидеть. Я поглядела на него - он такой симпатичный, молодой. Оказывается, он был единственным сыном у матери. И мне его стало очень жалко. Я обратилась к командиру с просьбой сбегать на полевую кухню и принести ему обед. Евгений Томасович разрешил. Я принесла лётчику обед, и, когда он кушал, я стояла перед ним - худенькая девчонка (вес мой тогда был 48 кг). Не случайно меня в полку звали Берёзкой. У меня была длинная коса, светлые волосы.

В часы передышки я любила танцевать «Цыганочку», да и сейчас, в 88 лет, когда заиграет музыка, так и хочется пуститься в пляс. Только уже возраст не тот. Жаль, что я не запомнила фамилии этого лётчика. Наверняка он остался жив. Сейчас можно было бы его разыскать.

В дальнейшем моя фронтовая жизнь продолжалась. Много было эпизодов, и подтверждением тому - мои боевые награды: два ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны, медали «За боевые заслуги», «За отвагу». Во время войны я сдала более 18 литров крови и в 1943 году была награждена знаком «Почётный донор СССР». Вручал его мне начальник сануправления фронта генерал Бурназян.

На 60-летие битвы за Москву по приглашению московского правительства была на приёме в Кремлёвском Дворце съездов и получила от мэра Москвы Ю.Лужкова подарки.

г. Вильнюс.