„УЧИСЬ, И БУДЕШЬ КАК ОСТРОГРАДСКИЙ”

М. В. Остроградский – выдающийся российский математик и механик украинского происхождения, признанный лидер математиков Российской империи середины XIX века.

     Михаил Васильевич Остроградский (Михаилъ Васильевичъ Остроградскій) родился 12(24) сентября 1801г. в деревне Пашенная Кобелякского уезда Полтавской губернии в семье помещика. В детстве Миша часами мог смотреть на движение крыльев мельницы, увлекался разного рода измерениями. Он измерял комнаты, мебель и даже свои игрушки. Во время прогулок на глаз прикидывал путь, который должен был пройти, проверяя результат количеством шагов Он до того любил измерять глубины колодцев, что постоянно носил с собой шнурок с камешком на конце. У него было два брата (Осип и Андрей) и две сестры (Елена и Мария).

     Что такое нужда, Остроградский хорошо знал с детства. Дом, где он родился, представлял собой простую хату крытую соломой, крыльцо которой украшали две пары колонн.

      С восьми лет он обучался в пансионе для бедных дворян при Полтавской гимназии, называвшийся "домом воспитания бедных дворян". Одновременно с определением в гимназию, по старому обычаю русских дворян, Остроградский был записан на государственную службу в канцелярию полтавского губернатора. Конечно, никаких обязанностей по службе Остроградский не нёс; он, так сказать, "числился в отпуску до окончания наук" и о службе даже не помышлял.

         В детстве был чрезвычайно любознателен к естественно-научным явлениям, хотя не проявлял тяги к учёбе. Он учился в гимназии посредственно. Недостаточная работа над собой, конечно, сказалась на знаниях гимназиста. В результате экзаменов 1814 г. его знания при 9-бальной системе были оценены так: по математике - 5; по истории и географии - 6; по метафизике и нравственной философии - 6; по французскому и немецкому языкам - 1. Уроки латинского Остроградский попросту перестал посещать. О нем даже было сказано в конце года: "препядствует к продолжению успехов всего класса".

Гимназию Миша не закончил - отец хотел видеть сына военным. Сам Миша тоже хотел этого. В 1816 г. его повезли в Петербург для зачисления в гвардейский полк, но по пути по совету П.А.Устимовича (дяди будущего учёного) изменили намерение и решили определить Мишу в университет.

В 1817г. Остроградский был принят в Харьковский университет. Остроградский ещё долго мечтал о военной службе, не сочувствовал своей гражданской карьере и учился без увлечения. Он был готов расстаться с мыслью о блестящем мундире гвардейца и помириться с положением гусара или артиллериста, но отец был непреклонен. Тогда юноша стал просить родителей об определении его в кременчугский пехотный полк, но и на эту просьбу последовал категорический отказ. Пришлось продолжать университетское образование. И опять вмешался случай. В конце второго курса он перешёл жить на квартиру университетского преподавателя Павловского, который своими беседами сумел пробудить любовь Остроградского к математике. Другим учителем Остроградского был ректор и профессор математики Харьковского университета Т.Ф.Осиповский. Он оказал решающее влияние на формирование научных интересов и мировоззрения Остроградского.

            Ещё студентом М. В. Остроградский обвинялся в безбожии и вольнодумстве. Он не посещал лекций по философии профессора-идеалиста Дудровича, совершенно игнорировал лекции по богословию. «Я, — говорил о себе М. В. Остроградский, — был полным материалистом и атеистом, признавал только то, что можно осязать, вымерить, свесить... Следует верить лишь в доказанные вещи. Но мы не можем доказать существование высшего существа, таким образом, мы не должны верить в бога».

       В 1820г. Остроградский сдаёт экзамены за курс университета, но диплома не получает за вольнодумство и непосещение лекций по богословию. По другим данным, утомлённый мышиной вознёй вокруг решения о присуждении ему степени кандидата в Харьковском университете Остроградский в знак протеста вернул университету свой аттестат, выданный в 1818, и попросил вычеркнуть своё имя из списков выпускников. Несправедливость не сломила его.

         В 1822 году Михаил Васильевич, желая продолжить занятия математикой, был вынужден уехать в Париж, который был тогда признанным математическим центром Западной Европы, где в Сорбонне и Коллеж де Франс продолжал изучать математику. Слушал лекции французских математиков О. Коши, П. Лапласа, Ж. Фурье, С. Пуассона, А. Ампера.

   Он был необычным студентом, сразу обратившим на себя внимание. В отличие от других он начал обучение, уже имея приличную математическую подготовку и определённые научные интересы. Остроградский не заботился о получении аттестата об окончании высшего учебного заведения, он не приходил на экзамены, но не по причине неспособности к учению, а наоборот, потому что стремился получить прежде всего знания, освоить самые последние результаты своих знаменитых учителей. Всё его внимание было сосредоточено на занятиях наукой, и при этом он был крайне стеснён в средствах на жизнь, но сохранял бодрость духа, был весел и наделён простодушным юмором, всё это не могло не подкупать французских математиков. Его приглашал к себе отобедать даже Коши, очень придирчиво относившийся к молодёжи и не жаловавший её своим вниманием.

       Начинает он и сам пробовать свои силы в математическом творчестве. Занимается он не только наукой. Жизнь молодого учёного во французской столице была непростой. Париж первой половины XIX века - очень дорогой город. Остроградский жил в холодной мансарде, он не мог себе позволить никаких излишеств в одежде или питании. Нужда заставила его преподавать в колледже Генриха IV (1823). Молодой математик был дружен со Ф. Штурмом, с С.Д. Пуассоном, ему покровительствовал Ж. Фурье.

            В 1825 г. Коши с похвалой отозвался о работе Остроградского по вычислению интегралов: «Этот русский молодой человек одарён большой проницательностью и весьма сведущий».

         Научные интересы Остроградского определились рано, ещё до отъезда в Париж. В объяснении совету Харьковского университета Остроградский ещё в 1820 году писал, что желает «усовершенствовать себя по части наук, относящихся к прикладной математике». И действительно многие свои труды Михаил Остроградский посвятил математической физике и механике, став одним из тех, кто заложил фундамент этих наук. По математической физике Остроградский написал пятнадцать работ. Большая часть их относится к задачам распространения тепла, теории упругости, гидродинамики. Наибольшее научное значение имеют его работы по теории теплоты.

В 1826г. Остроградский представил Парижской Академии наук свой первый мемуар, посвященный движению жидкости в цилиндрическом сосуде.

   В 1827г. Остроградский возвращается в Петербург, где уже были наслышаны о его успехах в Париже. Тяжелой была эта поездка. В дороге его обокрали, и ему пришлось от Франкфурта-на-Майне до Петербурга добираться пешком. «Русский пешеход», пробирающийся к тому же из-за границы, выглядел весьма подозрительным, и мнительные власти, которым везде чудились восстания декабристов, установили за ним тайный полицейский надзор. Вероятно, об этом Остроградский не знал до конца своих дней. 

В Петербурге Остроградский сначала остановился у своего брата Осипа, служащего канцелярии Морского ведомства. Ко времени своего возвращения в Россию Михаил Васильевич не имел никакого аттестата о высшем образовании. Чтобы устроиться на службу, он просил отца выслать ему патент на чин коллежского регистратора, выданный ему ранее Полтавской почтовой конторой. Уже 17 декабря 1828 по рекомендации Э.Д. Коллинса, Н.Фусса и В.К.Вишневского Михаил Остроградский был избран адъюнктом Петербургской академии наук. К этому времени в изданиях Академии были уже напечатаны три его статьи, относящиеся к задачам матаматической физики и матаматического анализа. В следующем году он снова напечатал в изданиях Анкадемии три работы - по механике, теории теплоты и об интегрировании уравнений теории упругости. В том же году он начал чтение в Академии курса небесной механики.

         Педагогическая деятельность М. В. Остроградского началась 1 октября 1828 в офицерских классах Морского кадетского корпуса, в которых он преподавал курс математики и, долгое время, начертательную геометрию. Летом 1830 он был зачислен профессором Института корпуса путей сообщения, но приступил там к чтению лекций только спустя год после зачисления. Здесь он вёл курс аналитической механики. В конце января 1831 г. Остроградский был приглашён профессором Главного педагогического института и читал там разнообразные курсы как по математике, так и по механике. Со всеми этими учебными заведениями он не порывал связи до конца своей жизни.

        Его лекции курса небесной механики в Академии продолжались с ноября 1829 г. по март 1839 г. и собрали невиданное по тому времени число слушателей - до 30.

19 августа 1830 г. произошло радостное для Остроградского событие - он был избран экстраординарным академиком. Через год - 21 декабря 1831 г. его избрали ординарным академиком по прикладной математике.

           Перед молодым человеком распахнулись двери лучших домов Петербурга. Остроградскому было что рассказать о своей жизни в Париже, о знакомствах со знаменитыми французскими математиками, о собственных научных результатах. К повествованиям о кутежах во французской столице у нас во все времена отношение было особым. Достаточно было только намекнуть на нечто эдакое, и светские красавицы начинали смотреть с нескрываемым любопытством. Ведь о жизни Остроградского в Париже известно только то, что он рассказывал сам. Отсюда, по-видимому, и берут начало все повествования об его разгульных кутежах в Париже. Неизвестен ни один документ, который хотя бы косвенно подтверждал их.

Остроградский в Петербурге с энтузиазмом занимается научной работой, преподаёт в Педагогическом институте и в Институте инженеров путей сообщения, в Морском корпусе, в Михайловской артиллерийской академии. Долгое время он был главным наблюдателем за преподаванием математики в кадетских корпусах. Многолетняя академическая и педагогическая деятельность Остроградского проходила в сотрудничестве с В.Я.Буняковским, автором многочисленных работ по анализу ("неравенство Буняковского"), теории чисел, теории вероятностей.

         Остроградский был высокого роста, полный, имел громкий голос. Его внешний вид был грозным, особенно после потери правого глаза. Это произошло от неосторожного обращения Остроградского с фосфорной спичкой во время второй поездки в Париж.

Лекции Остроградского всегда были тщательно подготовлены. При этом он пользовался новейшими достижениями французских математиков, ещё не известными в России. Как педагог, он всегда стремился познакомить слушателей с последними достижениями в математике.

       Детство, проведенное в центре Украины, в семействе, в котором обиходным разговорным языком был украинский, на всю жизнь определило привязанность Остроградского к украинскому языку. Украинские словечки он не без удовольствия вставлял в свою речь, пользовался ими на лекциях. В допетербургский период жизни Остроградский владел русским языком далеко не в совершенстве. Об этом же отчасти говорит и то, что многие его научные работы, отзывы, лекции, большая часть рукописей написаны на французском языке. Однако письма на Украину отцу Остроградский писал по-русски, и в Петербурге Остроградский говорил также по-русски, хотя и с изрядным украинским акцентом, который сохранялся всю его жизнь.

Женился Остроградский в 1831 году втайне от родителей на курляндской дворянке Марии Васильевне фон Люцау, воспитаннице Купферов, в доме которых (академик Купфер был коллегой Михаила Васильевича) Остроградский и познакомился с будущей супругой. Мария Васильевна была женщиной яркой — музицировала, пела, писала стихи. В 1833 году родился первенец Виктор, за ним дочери — Мария и Ольга.

   Остроградский любил играть со своими детьми и с детьми брата: он вместе с ними бегал, прыгал, придумывал им ласкательные имена.

        В 1832 году Остроградский дал отрицательный отзыв о революционной работе Лобачевского по неевклидовой геометрии. Работа была написана трудным языком, чего выдающийся лектор и рассказчик Остроградский не мог простить никому: "Автор, по-видимому, задался целью писать таким образом, чтобы его нельзя было понять. Он достиг этой цели: большая часть книги осталась столь же неизвестной для меня, как если бы я никогда не видел её".

       Как специалист по интегральному исчислению, Остроградский не простил автору ошибку в одном определённом интеграле, вычисленном при помощи неевклидовой геометрии. На самом деле, материал Лобачевского в "Казанском вестнике" изобиловал опечатками, и Остроградский сам совершил ошибку. Окончательный отзыв гласил: "Работа г-на ректора Лобачевского опорочена ошибкой, ...она небрежно изложена, ..., следовательно, не заслуживает внимания Академии".

       Отсюда идёт рецензия: работа содержит много нового и интересного, но всё новое не интересно, а всё интересное не ново.

        В 1834 г. Остроградский был избран членом Американской Академии наук, в1841 г. - членом Туринской Академии, в 1853 г. - членом Римской Академии Линчей и в 1856 г. - членом-корреспондентом Парижской Академии.

     Именем Остроградского назван эллиптический интеграл, который Михаил Васильевич впервые сумел взять в 1837 году, он полностью называется интегралом Эрмита–Остроградского, потому что ту же работу одновременно и независимо проделал француз Шарль Эрмит. Известен исторический анекдот об этом интеграле. Клейнмихель – глава строительства Петербург-Московской железной дороги доложил царю, что в одном месте придётся обходить возвышенности, так как профиль местности не поддаётся расчёту. Вычисления приводят к эллиптическому интегралу, а такие интегралы не берутся. Российский самодержец, однако, начертал на рапорте Клейнмихеля: «Повелеваю интегрировать». Клейнмихель кинулся в университет, и молодой профессор Остроградский через месяц дал решение эллиптических интегралов.

     В 1840 году к уже весьма напряженной педагогической деятельности прибавилось преподавание в Главном инженерном училище, а через год - также и в Главном артиллерийском училище. В то же время он был утвержден главным наблюдателем за преподаванием математических наук как в военно-учебных заведениях, так и в учебных заведениях корпуса путей сообщения. Эти последние назначения наложили на Остроградского огромные и разнообразные дополнительные обязанности. Так, в частности, он предлагал темы пробных лекций для лиц, желающих получить должность преподавателя математики в одном из военно-учебных заведений России, слушал и критиковал эти пробные лекции, участвовал в выработке программ и рецензировании учебников.

        В 1858 году им был рассмотрен вопрос о страховании жизни и установлении размеров пенсий в соответствии с размерами вычетов из жалованья. Это – принцип функционирования современного пенсионного фонда. 

    Михаил Васильевич любил проводить свой отдых в Украине, любил её природу и язык. Даже в Петербурге служанка готовила ему борщ и вареники. В отличие от многих земляков, вина Остроградский не пил. Зато нюхал табак.

   Лето 1861 г. он, по обыкновению, провёл в своей деревне и много купался. Во время купания слуга брата заметил на спине Остроградского нарыв, оказавшийся быстро растущей злокачественной опухолью. В Полтаве была произведена операция. Но больному становилось всё хуже и хуже. В декабре его состояние резко ухудшилось. В петербургских газетах публиковали бюллетени о здоровье академика. 20 декабря (1 января 1862 года по новому стилю) около полуночи заволновавшийся вдруг больной крикнул двоюродному брату, чтобы тот записал новую мысль, и… умер. Согласно завещанию, Михаил Васильевич Остроградский был погребён в своей родной деревне. 

       В 1924 году надгробие на могиле М. В. Остроградского разрушили, а в 1930 году его останки перезахоронили на сельском кладбище.

    В 1951 году в Полтаве в Октябрьском районе в честь учёного прежняя улица Институтская была названа именем Остроградского. В 1983 году Постановлением Совета Министров Украинской ССР имя академика Михаила Остроградского было присвоено Хоришкивской средней школе Козельщинского района Полтавской области. В 1985 году в Полтаве на фасаде дома по ул. Сковороды, 7, в котором в 1860–1861 году жил Остроградский, была установлена мемориальная доска.

Остроградский отличался широтой интересов, его работы относились к математической физике, анализу, алгебре, теории вероятностей, аналитической и небесной механике, к смежным с математикой областям.

Наиболее выдающиеся исследования Остроградского относятся к обобщениям основных принципов и методов механики. Он внёс существенный вклад в развитие вариационных принципов. Вариационные принципы механики входят в круг вопросов, интересовавших учёного в течение всей его жизни. Многие его работы имели прикладную направленность: учёный занимался внешней баллистикой, статистическими методами браковки изделий, участвовал в комиссиях по реформе календаря, по водоснабжению Петербурга. Он был основателем научной школы русских учёных, работавших в области механики и прикладной математики и воспринявших от своего учителя принцип сознательного сочетания теории с практикой. Много внимания М. В. Остроградский уделял проблемам преподавания математики.

Остроградский написал несколько учебных пособий и трёхтомное «Руководство начальной геометрии». Он был решительным сторонником введения в старших классах средних школ идеи функции и начал анализа. По его инициативе в 1850 году в кадетских корпусах были введены элементы высшей математики. Он шёл ещё дальше и утверждал, что основные понятия высшей математики должны стать достоянием широких кругов грамотных людей. Остроградский настойчиво добивался, чтобы преподавание математики и механики было увязано с физикой и естествознанием. Таким образом, есть все основания заключить, что в ряде пунктов Остроградский предвосхитил идеи известного международного движения за реформу преподавания, возникшего в XX веке.

       Наряду с изучением общих проблем механики, Остроградский решил много частных задач в области теории упругости, теории притяжения, баллистики, гидростатики, гидродинамики. Он обобщил один из важнейших принципов механики, так называемый принцип наименьшего действия. Обобщил он и другой важнейший принцип механики - начало возможных перемещений.

Он получил дифференциальное уравнение распространения тепла в жидкостях и твёрдых телах, нашёл формулу преобразования интеграла по объёму в интеграл по поверхности, известную всем студентам как формула Остроградского-Гаусса, доказал формулу преобразования переменных интегрирования в двойных и тройных интегралах. Критерием важности математических работ Остроградский считал возможность их практического применения.

        Остроградский внёс выдающийся вклад и в область математического анализа. Его результаты вошли в современную математику в качестве существенной и неотъемлемой её части и представляют собой то необходимое оружие, без которого математика уже не может обойтись.

       В круг интересов Михаила Остроградского входили также и алгебра, и теория чисел, и теория вероятностей.

Работы Остроградского за границей становились известными иногда с большим опозданием. Так, в 1840 г. Парижская Академия наук объявила премию за решение проблемы, уже решённой за 6 лет до этого Остроградским. Премию присудили французскому математику, хотя его работа содержала ошибочное утверждение.

Остроградский уделял особое внимание тем математическим работам, которые могли быть использованы в практической деятельности. Например, с целью облегчить работу по проверке товаров, поставляемых армии, Остроградский занялся математическим исследованием, посвящённым статистическим методам браковки и основанным на применении теории вероятностей.

          Остроградский внёс неоценимый вклад в развитие математической культуры, он является одним из основателей русской математической школы. В сферу своей кипучей научно-методической деятельности М. В. Остроградский вовлек виднейших математиков того времени: В. Я. Буняковского, И. И. Сомова, П. Л. Чебышева, Д. М. Перевощикова.

     Лекции Остроградский читал просто и ясно. Он выделял на курсе наиболее талантливых, их он лелеял, называл «геометрами», иногда давал клички — Пифагор, Ньютон, Лейбниц. Эти самые «геометры» часто бывали у него дома, он охотно с ними беседовал. За время своей преподавательской деятельности он вырастил целую плеяду крупных ученых — в первую очередь в области прикладной математики.

        Остальных «негеометров» ученый называл по-разному — в Главном инженерном училище «гусары» и «уланы», в Главном педагогическом институте — «землемеры», в Артиллерийском училище — «конная артиллерия», на которую он вообще не обращал никакого внимания. Если для способных студентов он был кумир, то остальные боялись его как огня.

       На экзамене Остроградский проверял в первую очередь сообразительность, общий уровень усвоения материала, а следовательно, просто вызубрить не было никакой возможности. А нрав у академика был крутой, да и голос зычный. «Вы, душенька, если попадете на войну, не бойтесь, что вас в лоб ранят, потому что он у вас медный!» Так что молодые офицеры заранее ложились в лазарет, чтобы иметь оправдание своей неявки. Кстати, этот крутой нрав куда-то исчезал у грозного профессора при виде начальства, особенно представителей генералитета. Анекдоты утверждают, что Михаил Васильевич на приемах и светских раутах даже не подходил к столу, где сидел генерал, — боялся. Когда в аудиторию заходили инспекторы, профессор начинал спотыкаться и мямлить.

       Кстати, он вообще курс читал хоть и интересно, но неровно. Практически никогда не вычитывал программу. Михаил Васильевич читал громко и быстро. Мог обходиться без записи на доске (в том числе и в лекции, содержащей сложные формулы, — вероятно, это приводило студентов в восторг), но уж если начинал писать, то покрывал крупными буквами всю доску, а затем бросался к столу. Его черная клеенка тоже шла в ход, а затем профессор поднимал тяжелый стол, переворачивал и показывал студентам. После этого жадно пил воду.

      Для лекции Остроградскому обычно приносили два стула, на которые он усаживал свою массивную фигуру, два графина с водой, два стакана. Из одного он пил, в другой макал палец, чтобы смахивать вечную слезу, выступающую из-под очков. Забываясь, в ходе лекции Остроградский начинал макать в какой-нибудь из стаканов губку для вытирания мела, потом ею же вытирал глаз.

       Зачастую Михаил Васильевич совсем не хотел читать лекцию. Тогда он начинал живо рассказывать о великих полководцах, умело чертить на доске планы военных сражений — о военной истории он знал все. Он вообще неплохо знал историю, очень неплохо литературу, цитировал (в том числе и на занятиях) на память стихи Сумарокова, Пушкина. Любимым же его поэтом был Тарас Шевченко. Цитирование Кобзаря в высших учебных заведениях Петербурга было делом опасным, но Остроградскому власти прощали всё. Любил Остроградский и рассказать анекдоты, а иногда с этого и начинал лекцию — просил «уланов», «землемеров» и т. д. рассказать что-нибудь весёленькое. Если анекдот был достаточно свеж и смешон, счастливчик получал хорошую оценку, если нет — плохую.

       Иногда Остроградский мог и не прийти на лекцию. Это бывало в то время, когда он с упоением работал над решением какой-нибудь научной проблемы. Он запирался в своем кабинете, жену прогонял.

      Писал математик очень плохо, брат, получая его письма, иногда просто не вскрывал их, зная, что каракули Михаила всё равно разобрать не сможет. «Маленькі люди погано пишуть», — говорил математик.

         Собственные методические разработки Остроградского остались невостребованными – их сложно было применить к реальным условиям обучения.

Остроградский находился в дружеских отношениях с Т.Г.Шевченко. Возвратившись из десятилетней ссылки, поэт встретил сердечный приём у знаменитого математика.

Интересовался Остроградский и преподаванием элементарной математики, написал учебник по элементарной геометрии и конспект по тригонометрии.

           Обладая прекрасной памятью, Остроградский помнил многие литературные и исторические произведения, прочитанные даже в ранней юности; он знал наизусть много стихотворений.

После кончины матери Михаил Васильевич, который всегда гордился тем, что он атеист и материалист, становится религиозен, в доме горят лампады, сам он регулярно ходит в храм.

В конце жизни Остроградский стал интересоваться спиритизмом.

    Остроградский любил быть на людях и когда бывал у себя в деревне, то часто либо сам ездил в гости, либо принимал гостей. В обществе он был находчивым, интересным и остроумным собеседником.

Результаты многих работ Остроградского вошли в учебники математики, он был избран академиком Петербургской, Туринской, Римской, Американской Академий и членом – корреспондентом Парижской Академии наук, почётным доктором Виленского университета.

В Академии наук Остроградский сделал 85 научных сообщений, работал в комиссиях по введению григорианского календаря и десятичных мер, по водоснабжению Петербурга, по баллистике и других.

         Был награждён многими российскими орденами; в их числе: ордена Св. Владимира 3-й ст.; Св. Станислава 1-й ст.; Св. Анны 1-й ст.

        Остроградский был учителем детей императора Николая I.

        Слава его в России была так велика, что родители, желая поощрить молодых людей в учении, говорили им: „Учись, и будешь как Остроградский”.

        Имя Остроградского носят следующие математические объекты: метод Остроградского; формула Остроградского; формула Лиувилля–Остроградского; принцип Гамильтона–Остроградского; формулы Остроградского–Грина; формула Остроградского–Гаусса; координаты Якоби–Остроградского; интеграл (алгоритм) Эрмита–Остроградского.

    ЮНЕСКО в 2001 году включила М.В. Остроградского в перечень выдающихся математиков мира, а Национальный Банк Украины к 200-летию Остроградского выпустил в обиход юбилейную монету номиналом 2 гривны.

Однажды он сказал:

• Хорошие учителя создают хороших учеников.

• Много из математики не остается в памяти, но когда поймешь её, тогда легко при случае вспомнить забытое.

при случае вспомнить забытое.

Рассказывают, что…

• Существует две легенды о пребывании Остроградского в Париже.

Когда он прибыл в Париж, то нанялся к Лапласу в лакеи. Лаплас в это время решал трудную задачу небесной механики, исписывая мелом большую доску. Но желаемый результат не получался. Каково же было его удивление, когда однажды, придя домой, он обнаружил на доске готовое решение, выполненное его лакеем.

По другой легенде знакомство Остроградского с Лапласом произошло так. Лаплас любил задавать студентам задачи для решения в аудитории. Одно время он стал замечать, что едва он продиктует задачу, как поднимается большая фигура „с целой копной на голове” и отвечает на поставленный вопрос. Он пригласил незнакомца к себе домой. Им оказался Остроградский.

• Остроградский не любил моду. Но однажды портной уговорил его сшить модный костюм.

• Вы не должны отставать от века, - сказал портной.

• Да, но как я угонюсь за веком в таких узких брюках? - ответил Остроградский.

• М. Остроградский долго бился над решением задачи, которая была камнем преткновения для всех математиков.

Приехав в Париж, он решил обратиться за консультацией во Французскую Академию наук, славившуюся своими математиками. Те долго медлили с ответом, а потом заявили: "Эту задачу может решить только один человек - профессор Остроградский. К нему вам и следует обратиться".

• В Петербургской математической школе сохранилось такое предание, записанное академиком А.Н. Крыловым: „По какой-то причине в 1826 году Остроградский денег от отца, своевременно не получил, задолжал в гостинице "за харч и постой" и по жалобе хозяина был посажен в «Клиши», т.е. в долговую тюрьму в Париже. Здесь он, видимо, особенно усердно занимался математикой, написал свою знаменитую работу "Мемуар о распространении волн в цилиндрическом бассейне" и послал эту работу О. Коши. Коши в ноябре 1826 г. представил этот мемуар с самым лестным отзывом Парижской академии, которая удостоила эту работу высшего отличия - напечатания в «Записках учёных посторонних Академии». Более того, Коши сам, не будучи богатым человеком, выкупил Остроградского из «долгового»".

      * Остроградский был чужд тем важным обобщениям и тому мощному философскому течению, которые под влиянием философии Канта развивались в германской математике. Воспитавшись исключительно на изучении лекций и творений французских математиков, Остроградский навсегда остался глубоким, но узким специалистом, способным сочувствовать и давать верную оценку успехам науки только в разработанных уже областях, но никак не в тех, которые составляли её новейшие приобретения. Этим вполне объясняются, например, так жестоко осуждённые дальнейшим движением науки насмешки и оскорбительные отзывы Остроградского о состоянии умственных способностей Н. И. Лобачевского, по поводу обессмертивших его имя геометрических работ.