СЛАНЦЕВЫЙ ГАЗ ЛУЧШЕ ДОБЫВАТЬ В СТРАНЕ, КОТОРУЮ НЕ ЖАЛКО

Проблематика и перспективы сланцевого газа интересуют не только жителей стран, где этот газ собираются его добывать, но и в соседних государствах. Поэтому не удивительно, что российский журнал «Янтарный мост» посвятил нашей Литве и другим странам Балтии обстоятельный материал, где анализируются реалии этого сектора экономики. Предлагаем его читателям "Обзора" с любезного разрешения коллег из журнала "Янтарный мост".

Мифы и реалии сланцевой революции

Перспективы разведки и эксплуатации месторождений сланцевого газа остаются в фокусе внимания общественности стран Балтийского региона. Так, например, в ходе опроса «Экономический пульс 2013», проведенного аудиторской компанией KPMG Baltics среди лидеров предпринимательского сообщества Литвы, в качестве приоритетов в энергетическом секторе Литвы почти треть респондентов (31%) назвали атомную энергетику, 22% – энергию из биомассы, 19% – ветряную энергию и 13% – сланцевый газ. В 2012 году сланцевый газ сочли приоритетным всего несколько литовских респондентов.

В апреле новое правительство Литвы должно было принять решение – остановить ли конкурс на разведку сланцевого газа или признать победителем американскую компанию «Шеврон» (единственную участницу конкурса) и разрешить ей работу в Литве. Кабинет отложил решение вопроса, пообещав вернуться к нему после принятия Сеймом законопроектов, ужесточающих надзор за работами по разведке газа.

О феномене «сланцевой революции» рассказывает академик Российской академии наук Нодари Симония.

- Нодари Александрович, сланцевая революция стала термином поп-культуры. Включишь утюг, узнаешь что-то новое о сланцевой революции. При том, что само слово «сланцы» отечественному уху не чуждо. МГИМО недавно посещали депутаты эстонского парламента, которые, в частности, попросили не путать имеющиеся в Эстонии проблемы переработки сланцев со сланцевой революцией. Вы многие годы занимаетесь этой тематикой. Объясните – о чём идет речь?

• Во всем мире сланцевый газ разрабатывается уже много десятилетий, но в небольших объемах, потому что, во-первых, дорого, во-вторых, технологически сложно.

В США государство традиционно поддерживает субсидиями добычу сланцевого газа, а также газа из других нетрадиционных источников. Я не хочу грузить читателя обилием цифр, но всё же приведу одну таблицу, которая многое объясняет в искусственно и целенаправленно раздутой проблеме «революции сланцевого газа». Таблицу эту, составленную на основе расчетов известной консалтинговой фирмы “Wood Mackenzie”, опубликовало в марте 2010 года издательство “Petroleum Economist”.

Производство газа в 48 нижних штатах США

                        2000 2009 2020

Общий объем газа 51,8 55,0 62,5

(млрд куб. ф./день)

Традиционный газ 67 % 41 % 27 %

Газ твердых песчаников 23 % 36 % 37 %

Метан угольных пластов 8 % 9 % 7 %

Сланцевый газ 2 % 14 % 29 %

Из приведенной таблицы очевидно, что удельный вес нетрадиционных видов газа до 2009 года рос не только и не столько за счет своих реальных физических объемов, сколько вследствие быстрого истощения добычи традиционного газа. В самом деле, разница в общих объемах всего газа в США между 2000-м и 2009-м годами составила 3,2 млрд куб. футов в день. И хотя доля сланцевого газа существенно выросла, она всё равно была в 2,5 раза меньше газа твердых песчаников (большинство месторождений которых разрабатывалось по старой технологии вертикального бурения) и почти в 3 раза меньше традиционного газа. Вряд ли такой результат заслуживает громкого названия «сланцевой революции». Даже если прогноз “Wood Mackenzie” на 2020 год оправдается, то и тогда общий рост внутренней добычи газа в США вряд ли можно считать драматичным. Прибавка составит всего 7,5 млрд куб. футов в день.

Чтобы понять, как развивались события, необходимо помнить, что в США 92% природных ресурсов добываются мелкими и средними независимыми компаниями, в добыче газа на них приходится 82%. Второе принципиальное отличие – всё, что находится под принадлежащим тебе участком земли, твоё.

Технологическим условием сланцевой революции стало соединение двух хорошо известных технологий – горизонтального бурения и фракинга (разрыва, дробления пласта накачкой воды под большим давлением). Сланец отличается от камня и песчаника тем, что после дробления, способствующего выходу газа, трещины вновь сворачиваются, «заживают». И чтобы этого не происходило и газ можно было добывать, в накачиваемую воду добавляют химикаты. Отсюда – жесткое неприятие этой технологии населением и региональными властями большинства штатов. Правда, есть территории, где жители довольно индифферентно относятся к последствиям для окружающей среды и заинтересованы прежде всего в наличии работы.

В Техасе, в местечке Барнет (Barnett), кому-то пришло в голову соединить горизонтальное бурение и фракинг. Кажется, и до сегодняшнего дня месторождение Барнет дает львиную долю американского сланцевого газа. Конъюнктура была весьма благоприятна – с 2005 года цены на энергоносители росли и достигли апогея в июле 2008 года, когда баррель нефти стоил 147 долларов (Я тогда везде, где мог, повторял, что такая цена не является равновесной, будучи результатом игр на NYMEX, Нью-Йоркской товарной бирже. Но на всех она подействовала гипнотически. Даже Путин в один из моментов, когда после кризиса начала подниматься цена на нефть, заявил, что мы еще не достигли 147 долларов за баррель. Но это была абсолютно искусственная, аномально высокая цена). Началась лихорадка, сопоставимая с золотой или же нефтяной в XIX веке. Компании и индивидуальные предприниматели скупали участки и бурили на сланцевый газ. Был открыт целый ряд серьезных месторождений – Игл Форд (Eagle Ford), Хейнсвиль (Haynesville), Утика (Utica), Вудфорд (Woodford), Марселлус (Marcellus) и др. Последнее захватывает штаты Пенсильвания, Нью-Йорк, Нью-Джерси, то есть находится под густонаселенными и высокоразвитыми регионами. И когда недавно телевидение показало участок, владелец которого позволил добывать с него газ, люди пришли в ужас, увидев мутную коричневую воду. Другой телесюжет облетел весь мир: к обычному водопроводному крану подносят горящую спичку, вода вспыхивает…

И еще один момент, значимый для понимания общей картины. За все годы, когда сланцевая тема находится в фокусе общественного внимания, лишь два-три серьезных исследователя на моей памяти посвятили ей свои публикации.

В середине марта 2010 года в журнале “Oil and Gas Journal” появилась статья хьюстонского эксперта, президента консалтинговой компании “Merlin Associates” Чука Йоста (Chuck Yost), человека, биография которого представляет собой удачный синтез теории и практики. Признавая возможности для будущего сланцевого газа в США, он, вместе с тем, скептически относится к чрезмерно оптимистическим оценкам дня сегодняшнего. Йост утверждает, что отрасль сланцевого газа находится сегодня в «младенческом возрасте» и в ней существует еще много «неопределенностей», на которые необходимо найти ответы, и проблем, которые нужно решить. Одну из таких важных проблем он видит в быстрой истощаемости скважин. В статье приводится график индексации средней продуктивности типичной скважины, из которого можно видеть, что только в начале первого года эксплуатации дебит ее устремляется вверх, после чего столь же стремительно падает вниз и затем уже более медленно снижается в течение 2-го, 3-го и 4-го годов до весьма низкого уровня (порядка 12-13 пунктов от достигнутых 100). Что касается конкуренции между сланцевым газом и импортным СПГ, то Йост убедительно показал (проанализировав три сценария движения спроса и цен на газ), что при любом сценарии СПГ не только продолжит поступать в США (другой вопрос в каких количествах), но и будет оказывать значительное конкурентное давление на сланцевый газ, снижая его производство. «Не стоит ожидать, что СПГ не придет на американский рынок, опасаясь конкуренции сланцевого или других нетрадиционных газов».

Схожего мнения о перспективах СПГ в США придерживается и другой эксперт – Никос Цафос (Nikos Tsafos), опубликовавший свою статью в мае 2010 года в британском журнале “Petroleum Economist”. В ней он проследил поэтапное движение СПГ в течение 2007-2009 годов и пришел к выводу о том, что США для СПГ представляет «последнее прибежище» (“the last resort”), в том смысле, что экспортеры всегда смогут прийти на американский газовый рынок, даже в случае если они не смогут пристроить свой газ прибыльно в других странах. Отмечая, что СПГ еще до бума сланцевого газа так и не укоренился в США даже после начала в 1999 году регулярных поставок из Тринидада и Тобаго, автор, тем не менее, указывает на то, что и в период 2008-2009 годов два-три регазифиционных терминала не прекращали свою работу, а уже в 2009 году начало наблюдаться возвращение СПГ в США.

Сланцевая лихорадка была лишь отдаленно похожа на нефтяную – ту, когда зажглась звезда Рокфеллера. В Пенсильвании тогда нашли нефть, и туда ринулись сотни, а потом тысячи людей. Они бурили землю, наступая друг другу на ноги, в буквальном смысле слова. Чтобы сэкономить, они покупали такой маленький участок, на котором помещалась лишь сама примитивная буровая установка, а ее деревянные ноги приходилось размещать на участках соседей. В общем, тогда чуть не разрушили нефтяную промышленность. Ее спас Рокфеллер, создав первую в мире вертикально интегрированную нефтяную компанию. И за это ему надо бы поставить памятник. Но существенное отличие нынешней лихорадки заключалось в быстрой истощаемости сланцевых скважин. Там, где одна нормальная газовая скважина работает 16-20 лет, на сланцевый газ надо бурить, бурить и бурить.

- Может быть, сама технология пока недостаточно совершенна?

• Американцы научились частично нивелировать последствия этой проблемы. Сегодня ведется уже не просто горизонтальное бурение, но бурение одновременно в нескольких направлениях, при наличии на поверхности только одной скважины. У нас, кстати, тоже так бурят на Ванкорском месторождении на севере Красноярского края. Этот гибкий бур придумала «Шелл» (Shell), когда помогала Брунею решать проблемы иссекающих месторождений, в которых нефть оставалась только в т.н. карманах.

Но быстрое исчерпание месторождений не единственная проблема этого бизнеса. Из нее вытекают другие. Добыча сланцевого газа остается убыточным делом и до сих пор субсидируется. Тысячи людей взяли кредит в банке, чтобы купить или арендовать участки, приобрести технологии, оснастку. Горячка продолжалась до 2009 года. Еще в 2008 году были еще очень высокие цены на нефть. (В США, в отличие от Европы, нет жесткой привязки нефтяных и газовых цен, но биржа, так или иначе, улавливает динамику.) А потом цены стали падать – один год, два, три. «Термальная цена» газа дошла до трех с половиной долларов за MMBtu. Падение цен сочеталось с исчерпанием многих месторождений сланцевого газа и необходимостью новых расходов на бурение. Для большинства поверивших в сланцевую мечту это оказалось разорением. На их фоне выделялись 10-12 средних независимых компаний, удержавшихся наплаву. Самая известная из них – «Чесапик энерджи» (Chesapeake Energy), которая была пионером скупки участков для бурения на сланцевый газ и теперь находится в больших долгах, имея четырнадцать миллиардов в минусе.

- Летом 2012 года под Вашей редакцией в МГИМО вышел сборник статей «Россия и АТР: перспективы газового сотрудничества». По его прочтении у меня сложилось мнение, что сланцевая революция в США явилась результатом, в том числе, весьма изощренной государственной политики по созданию максимально благоприятных условий частному бизнесу в сфере добычи сланцевого газа. Целеполагание такой политики – уменьшение зависимости США от импорта. В потоке публикаций, повествующих о сланцевой революции, о роли государства если и говорится, то вскользь.

И еще один аспект недопонимания ситуации. Фактом массового сознания потребителей новостей является представление, согласно которому Соединенные Штаты в результате упомянутой революции практически прекратили покупать сжиженный газ, покинув мировой газовый рынок как крупнейший покупатель. Естественно, этот уход повлиял на цены, на структуру рынка, на стратегические перспективы основных его субъектов. Но главное – США повысили свою независимость от внешних поставок и приблизились к заветной ситуации, когда арабский Восток окажется им ненужным и они смогут разобраться с ним так же, как с некоторыми другими государствами и территориями.

• Давайте вспомним ситуацию конца 2008 года. Барак Обама готовится занять Овальный кабинет. Всё внимание общественности сосредоточено на результатах выборов, на готовящихся назначениях. А на площадке NYMEX, в нефтяной и газовой промышленности США, все ждали прояснения курса новой администрации. Прежняя – была самым тесным образом связана с ресурсодобывающим сектором. Обама же и те элиты, которые стояли за ним, обозначил курс на перемены. И в результате нефтяной сектор понес существенные потери. Что же до сланцевого газа – здесь было сделано исключение, и преференции сохранились. Почему? Глобализация экономики сыграла злую шутку с американской промышленностью, пострадавшей от глобального аутсорсинга. Стало выгодно переносить производства куда-нибудь в Китай, в Индию, в Юго-Восточную Азию. Прибыль от этих производств частью реинвестировалась, частью размещалась в оффшорах. И на этом фоне в США резко сокращалась добыча традиционного газа, месторождения истощались, а новые лицензии не выдавались – в соответствии с теми принципами, которые были приняты еще администрацией Рузвельта в конце Второй мировой войны и которые повлекли за собой появление знаменитых «семи сестер», поделивших между собой мир и назначавших цену барреля нефти.

Обама решил, что широко рекламируемый сланцевый газ компенсирует сокращение добычи традиционного газа и позволит не допустить существенного роста цен на энергоносители, что могло оказаться последним ударом для тысяч американских предприятий. Если брать весь газ – и традиционный, и газ из твердых пород, в том числе сланцевый, – никакой количественной революции не было. На мой взгляд, более существенно революционность сланцевого газа заключалась в том, что был дан эффективный импульс для удержания промышленности США в более или менее жизнеспособном состоянии и предотвращения дальнейшего процесса деиндустриализации.

В каком-то ином смысле о сланцевой революции сегодня говорят только те, кто проспал произошедшие изменения. Ведь это словосочетание уже редко можно встретить в самих США. А у нас по инерции продолжают нагнетать мрачные прогнозы.

- Что же эта реальная или мнимая революция означала для энергетической безопасности и энергетической независимости Соединенных Штатов?

• Сейчас в США более популярно словосочетание «сланцевая нефть» (Shale Oil). Оказалось, что на некоторых месторождениях сланцевого газа встречается и сланцевая нефть. Теперь ее подняли на щит. Обещают скоро заткнуть за пояс Саудовскую Аравию. Эта волна пошла примерно с 2010 года. Один очень упорный независимый инвестор в Северной Дакоте настойчиво и неудачно бурил участок за участком. Сначала на сланцевый газ. Потом он разочаровался в газовой мечте, но поверил в нефтяную. Наконец, ему повезло. И в США началась вторая серия лихорадки. И вновь в первых рядах компания «Чесапик». Но характерно, что она теперь не скупает участки, а продает. Так, еженедельник “Upstream” 1 марта этого года сообщил, что «Чесапик» объявила о продаже 427 тысяч акров на знаменитом месторождении Бакен, расположенном в штатах Монтана, Вайоминг и Северная Дакота.

Да, сланцевый газ сегодня добывается и дешево продается в США. Это хорошо для промышленности, для экономики в целом, для правительства. Но те, кто в это дело вложился, ожидаемой прибыли не имеют.

Даниэл Ергин (Daniel Yergin), нынешний президент Кембриджской ассоциации энергетических исследований (IHS CERA), в 2003 году предсказывал в “Foreign Affairs”, что Америка через несколько лет будет самым крупным рынком для импортного СПГ (LNG). Эта статья была написана им в соавторстве Майклом Стоппардом (Michael Stoppard). Ее сразу же перепечатал Сергей Караганов в своем журнале «Россия в глобальной политике». А потом вышел пшик – Америка не стала самым крупным покупателем сжиженного газа. Что же до Ергина, то он переключился на пропаганду сланцевого газа и как-то с этой целью заехал в Москву. Я задал ему вопрос: «Вы выступали в 2009 году в Буэнос-Айресе на Международном газовом конгрессе и обещали удовлетворить дешевым сланцевым газом не только Америку, но и весь мир научить добывать сланцевый газ. Не получится ли с этим Вашим прогнозом то же самое, что и с прогнозом о СПГ?».

Под влиянием таких вот авторитетов президент Обама перед Копенгагенской конференцией по климату (декабрь 2009 года) заявил, что США научат Китай добывать сланцевый газ, и подписал с Ху Цзиньтао документ, по которому США обязались помогать КНР в освоении соответствующих технологий.

Конечно, это всё было направлено, в том числе, против «Газпрома». Вот, например, мнение советника президента Обамы Джозефа Олди (Joseph Aldy) по поводу роли сланцевого газа в политике США. Выступая с докладом в Центре стратегических и международных исследований (CSIS – Center for Strategic and International Studies), он, в частности, заявил: «Сланцевый газ дает возможность сокрушить картели и позволит многим странам производить газ».

Почему я сейчас помянул историю со старыми прогнозами Ергина? Америка – такая страна, где бизнес очень внимательно слушает такого рода прогнозы. Как только была обозначена перспектива масштабного импорта сжиженного газа, инвесторы бросились строить терминалы – предприятия по регазификации СПГ. Построили целую дюжину. А в очереди стояло до двадцати проектов. Сейчас из них лишь четыре предприятия работают далеко не на полную мощность, остальные либо не достроены, либо законсервированы.

Под влиянием прогнозов об экспорте из США сланцевого газа инвесторы вновь выстроились в очередь – теперь уже на строительство экспортных терминалов. Правда, ничего особенного построить не успели. Характерно, что в Европе, к которой я отношу и Россию, весьма некритически относятся к подобного рода флуктуациям американского бизнеса. Ладно, когда газета «Коммерсант» пишет обо всех этих проектах чуть ли не как об уже реализованных. Но и серьезные люди начинают в это верить. Вот, например, председатель правления “Wintershall” Райнер Зеле (Rainer Seele), глава одного из крупнейших партнеров «Газпрома». Этот человек поддержал обе нитки «Северного потока», и теперь поддерживает «Южный поток». “Wintershall” получила от «Газпрома» возможность добычи на Ачимовских месторождениях. В свою очередь, «Газпром» получил от “Wintershall” долю в секторе midstream. Но даже такой человек купился на прогнозы о сланцевом газе. Вот его интервью в «Коммерсанте» от 30 апреля. Он заявил буквально следующее: «Потребность США в импортном газе практически равна нулю».

Ну, возьмите же цифры! Почему все боятся копнуть чуть глубже? «Бритиш петролеум» каждый июнь издает прекрасный статистический сборник по всем секторам энергетики – нефтегазовому, угольному, ядерному. Там чётко видно, что происходит на газовом рынке Соединенных Штатов. Почему-то все забывают маленькую деталь: рядом с США расположена Канада, которая до сих пор экспортирует в США 88 млрд кубических метров газа. Это же больше, чем импортирует родная Райнеру Зеле Германия!

- Для немца это действительно странно. Но некоторые американцы не верят, что Канада это другая страна…

• Это американцы так считают. Но когда администрация Буша обратилась к Оттаве с просьбой о поставках огромных объемов воды, необходимой для фракинга, канадцы ответили: «Любое количество, только бутилированной».

Повторю. Самая лучшая статистика – у «Бритиш петролеум». Это одно из самых полезных дел, которые они делают. Из нее также можно узнать, что дошедший было до мизерных 0,57 млрд кубометров американский импорт СПГ уже в 2010 году стал расти, а в 2011 году достиг 10 млрд.

- То есть такой покупатель, как Соединенные Штаты Америки, не уходит с мирового газового рынка?

• Не уходит. И в этой связи еще раз помяну Никос Цафос, который в той же статье категорически предсказал, что, как бы ни развивались события с его добычей, Соединенные Штаты останутся покупателем СПГ. С нетерпением жду июня, когда выйдет следующий ежегодник БиПи, чтобы узнать объем импорта в 2012 году. Но повышательная тенденция очевидна.

- Если в Соединенных Штатах не было сланцевой революции, а была лишь ее попытка, и если они возвращаются на мировой рынок газа в качестве покупателя, что всё это означает для Евросоюза как потребителя?

• В ноябре 2010 года состоялся ежегодный американо-российский семинар “US-Russia Energy Dialogue” в Вашингтоне. Там в своем докладе я высоко оценил достижения Соединенных Штатов, которые сумели хотя бы частично восполнить выбывающие мощности в сфере газодобычи и тем самым удержать реальный сектор от сползания в рецессию. Но в то же время я привел статистику, согласно которой не было никакого газа, который якобы хлынул из США в Евросоюз. И это естественно, так как администрация Обамы не спешит поощрять экспорт СПГ из США, понимая, что это неминуемо приведет к повышению внутренних цен на американском рынке. Не случайно, что до сих пор (май 2013 года) федеральные власти утвердили только одну заявку на терминал Sabine Pass в Луизиане (компания “Cheniere”) из двадцати поданных. В случае одобрения регулирующими органами проекта первая экспортная партия сланцевого газа выйдет в конце 2015 – начале 2016 года (менее 5 млн т в год). Более того, сегодня в некоторых странах ЕС наблюдается «угольный ренессанс», что теснит с рынка более дорогой газ. И, наконец, в мире есть другие потребители СПГ, чьи аппетиты выражены в достаточной степени: это Япония, это Южная Корея, это, наконец, Тайвань. А в перспективе – Индия и Китай. Есть и поставщики – прежде всего надо указать на Катар, который с 2002 года вырос до самого крупного экспортера СПГ. Два года тому назад он достиг объема экспорта в 90 млрд кубометров. Правда, сюда включен и тот газ, который Катар поставляет по трубе своим арабским соседям, применяя существенные скидки, – а это 19 с лишним миллиардов кубометров.

Нас пугали, что Европа будет наводнена избыточным газом. Статистика пока этого не подтверждает. Напротив, в ряде государств ЕС потребление сокращается из-за кризиса. Конечно, оживилась Норвегия, которой в Евросоюзе всегда «зеленый свет», в отличие от «Газпрома». Характерно, что от Норвегии никто не требует понижения цены на газ.

В «Газпроме» есть, видимо, сообразительный человек, который, возможно, подсказал: давайте оправдывать наше бездействие в Штокмане, и в других оффшорах тем, что в мире сейчас избыток газа и что сланцевый газ всё подавил. Это и будут объективные причины нашего бездействия.

Разумеется, «Газпром» проворонил рынок. Только не американский, как пишут газеты, а атээровский. Хотя львиная доля катарского СПГ идет в Японию, Южную Корею и другие страны АТР, но Россия-то – ближе. При транспортировке СПГ на транспортные расходы уходит минимум 40%. С Сахалина до Японии – два-три дня, иногда полтора, смотря на какой остров, а из Катара плыть две недели. При этом японцы заинтересованы в импорте СПГ из России – и в Сахалин-1, и в Сахалин-2 участвуют японские компании. В конце концов на переговорах с российским правительством они настояли на том, чтобы «Газпром» согласился строить третью линию на Сахалине-2. Это дешево, это рядом. И не надо забывать, что на Сахалине всё построили не мы и не «Шелл». «Шелл» только командовала, была оператором. Построили всё японцы. Теперь, после трагедии Фукусимы, их заинтересованность возросла еще больше. Третья линия будет идти до Владивостока, где к 2019 году планируется построить завод по сжижению газа для его экспорта в Японию. Такая договоренность «Газпрома» с японскими компаниями уже достигнута.

Но вернемся в Европу. Что остается после разработки сланцевого газа? Лунный пейзаж. Франция сразу отвергла какие-либо планы разработки сланцевого газа. Правда, в структуре ее энергобаланса 40% приходится на АЭС. Германия взяла курс на ликвидацию АЭС, но она запретила и фракинг. Вся «старая» Европа это сад, где люди заботятся буквально о каждом метре земли. И зачем подвергать этот сад испытанием сланцевым газом?

- Говорят, что немало сланцевого газа должно быть в Польше…

• Да, подняли шум вокруг сланцевого газа в Польше. Понаехали “ConocoPhillips” и еще сорок компаний, начали разведывать и соблазнили польское правительство перспективой не только энергетической независимости, но и вытеснения с рынка ЕС российского газа польским. В апреле 2011 года министерство энергетики США объявило, что в Польше, возможно, находится 5,3 трлн куб. м сланцевого газа, которых хватит на 300 лет потребления. Естественно, никакого сланцевого газа в коммерческом энергобалансе Польши сегодня нет, зато удалось на целый год затянуть подписание с «Газпромом» нового соглашения о транзите. А между тем в 2012 году “Exxon Mobil” ушла из Польши. “ConocoPhillips” пока размышляет. А в мае 2013 года сразу три компании заявили об отказе разрабатывать сланцевые месторождения в этой стране – это “Marathon Oil”, “Talisman Energy” и польская государственная компания “Lotos” (!), ссылаясь на недостаточность коммерческих запасов газа. Правда, польское руководство утверждает, что это не повлияет на его решимость найти и разрабатывать сланцевый газ…

Конечно, Польша – большая страна. Это не Дания, не Австрия. Но Польшу тоже жалко.

- То есть сланцевый газ лучше добывать в стране, которую не жалко?

• В общем, да. Вот американцам не жалко Техас – он обширный, малонаселенный, население не очень возмущается.

- Нодари Александрович, получается, что говорить о республиках Балтии в связи со сланцевым газом совсем уж некорректно? Они ведь даже иммигрантов к себе не пускают. Неужто допустят такое экологическое разорение?

• Конечно. К тому же, сколько они боролись против «Газпрома», с тем чтобы он через них провел свои трубы! Они взяли в союзники Польшу и требовали, чтобы была построена новая труба, параллельная украинской.

Кстати, именно такую трубу «Газпром» сейчас и предлагает Польше, а Туск почему-то ее отвергает. Дескать, это будет политизированная труба, мы не поддержим проект в обход Украины. Но разве нефть и газ могут не быть связанными с политикой? Например, есть ли в фантастическом проекте «Набукко» хоть что-то кроме политики?

- Всё это – довольно поучительная история. Хотелось бы, чтобы и Россия, и наши соседи извлекли из нее уроки для себя. Каковы эти уроки?

• Сегодня мы разговариваем с Евросоюзом, находясь как бы по разные стороны баррикады. Это ненормально. Имеющиеся проблемы лучше обсуждать, сидя за круглым столом, с учетом общих интересов. Ведь проблема энергетической безопасности обоюдоострая, и риски надо делить обеим сторонам: и экспортерам, и потребителям. Это главное. И не надо политизировать эту проблему или решать её в одностороннем порядке.

Симония Нодари Александрович – крупнейший специалист в сфере глобальных энергетических исследований.

С 1990 года – член-корреспондент АН СССР (РАН), с 1997 года – академик РАН. В 2000–2006 годах – директор Института мировой экономики и международных отношений РАН. В 2001–2006 годах – специальный представитель президента России по связям с лидерами африканских государств в рамках G8. Принимал участие во встречах G8 в Кананаскисе (2002), Эвиане (2003), Си-Айленде (2004), Глениглисе (2005). В настоящее время – профессор кафедры международных проблем топливно-энергетического комплекса Международного института энергетической политики и дипломатии МГИМО (У) МИД России.

Владеет английским, индонезийским и китайским языками.

В 2012 году в издательстве МГИМО вышел том избранных работ академика Нодари Симония.