«Спой мне, иволга, песню пустынную, песню жизни моей...»
Мотке ставил репост статьи. Его руки дрожали, а на глаза наворачивались слезы...
Сегодня, 26 апреля.
Эммануэль (Амик) Диамант, Кирьят-Оно
23 апреля 2017 года на кладбище в Холоне хоронили Нехаму Лифшицайте. Народу было немного. Столько, сколько обычно собиралось на итоговый (годовой) концерт мастер-класса Нехамы в маленьком зале Музыкального центра имени Фелиции Блюменталь. Человек пятьдесят или около этого. Все свои. Хотя склероз уже и тут свою печать накладывал – после радостных объятий и похлопываний приходилось, потупив глаза, переспрашивать: «Простите, а не напомните ли вы мне своё имя?.. Ну да, конечно… Что ж это время с нами делает? Простите великодушно…»
Так, напрягаясь и смущаясь, постепенно вживался и я в обстановку, а с какого-то момента, отметив и заметив всех, кто есть, даже начал обдумывать: а кого же здесь сейчас нет? Кто бы должен был прийти сюда, но почему-то отсутствует.
Значит, так: Нехама пела на идиш. Её песни были началом еврейского национального возрождения. В 1958 г она получила первую премию на Всесоюзном конкурсе мастеров советской эстрады, и это давало ей право выступать (т.е., петь на идиш) по всему Советскому Союзу. И прежде всего – в Москве. Её первый концерт в Москве запомнился всем как веха, как историческое событие. Её голос стал голосом «евреев молчания», пробуждавшихся к своему новому еврейскому существованию и новому еврейскому самосознанию. Ещё через 10 лет это новое самосознание привело её слушателей и её саму в Израиль. Сегодня Израиль немыслим без «русской» алии. Но новые вожди еврейского народа («из русских»), которые хорошо устроились во власти (и при власти), конечно же, не знают и не видят никакой связи между песнями Нехамы (на идиш) в начале 60-х и своим «восхождением в Сион» в конце 80-х / начале 90-х. Конечно же, на похоронах Нехамы этих «вождей» не было.
Нехама пела на идиш. Сионисты-первопроходцы и основоположники Израиля, во имя единства будущего государства, отказались от своего родного языка идиш. В борьбе за государственный язык идиш был изгнан из обихода будущих израильтян и безжалостно разгромлен. Так надо было. Но даже когда иврит утвердился и укоренился в этой стране, отношение к идишу не изменилось. Его если и не преследовали, как когда-то, то жить всё равно не давали. (Это была историческая ошибка Бен-Гуриона. Этим еврейский народ и его возрождённое государство оторвали себя от своих исторических культурных корней. Европейский же Союз, напротив, признал идиш своим культурным наследием, и предпринимает всяческие усилия по его сохранению). Но в Израиле Мири Регев и другие сегодняшние вожди не видят в этом необходимости. Единственно, где сегодня идиш сохранился и сохраняется в Израиле, – это общины ашкеназских антисионистов (которых Бегин в 1977 году пригласил во власть, потому что без них у него не было парламентского большинства). Нехама пела на идиш, но ашкеназским антисионистам её песни не нужны были. Поэтому на похоронах Нехамы их тоже не было.
Нехама пела на идиш. Она не была сиреной, услаждающей слух своих почитателей. Она была вестником, пророком, глашатаем – ей нужны были не только слушатели, ей нужны были помощники и соратники, ученики и продолжатели избранного пути. Так пришла она к идее и приступила к созданию вокальной студии, где молодые люди под её руководством учились петь на идиш. Здесь, сейчас, в Израиле. Вот они-то, её бывшие ученики, и составили в этот день основную массу прощающихся с Нехамой. И не речи, а страстная а-капелла Рут Левин были самым трогательным и самым прекрасным актом прощания учеников со своим воспитателем.
А потом кто-то включил запись её исполнения Гимна партизан Вильнюсского гетто. «Не говори, что ты идёшь в последний путь…». После десяти лет сталинского «окончательного решения еврейского вопроса» этот гимн, исполненный в Москве 1959 года, имел совсем иной, особый смысл и звучал для всех совершенно особенно: как пароль, как надежда! Вильнюсский самодеятельный ансамбль «Мир зайнен до» (тоже слова из гимна, ставшие названием ансамбля) тоже пел этот гимн во время своих выступлений. Но это было локальное явление, самодеятельность. Нехама же спела его в Москве, а потом – и по всему Союзу. «И нашу поступь вы услышите: Мы здесь!».
По прихоти судьбы, вечером того же дня (23.04.17) в Израиле, в «Яд ва-Шеме», начиналась и проходила торжественная церемония Памяти жертв Холокоста и героизма европейского еврейства. Когда-то это был день памяти о восстании в Варшавском гетто. Но с установлением у нас нового порядка (в 1977 году) говорить о восстании стало делом нежелательным. Принято говорить теперь о подвиге каждого выжившего – кто выжил, тот не дал осуществиться планам Гитлера, а значит исполнил свой долг и продолжил существование еврейского народа. О восстании в Варшавском гетто у нас теперь не вспоминают. И песни борцов гетто на торжественной церемонии в «Яд ва-Шеме» уже не поют. А когда-то мы с голоса Нехамы разучивали эти слова: «Не говори, что ты идёшь в последний путь…» И прощаясь с ней, мы вспомнили их, и исполнили их, повторяя за ней как клятву: «Не говори, что ты идёшь в последний путь…».
26 апр. 2017
