Проф. Саулюс Сужедялис: Не годится в государственном масштабе почитать тех, кто каким-либо образом способствовал Холокосту

26 ноября 2017-го года портал Delfi опубликовал статью «Profesorius apie žydų žudynių dalyvius Lietuvoje: tai nebuvo tik saujelė išgamų, bet ir dalis inteligentijos» / Профессор [Саулюс Сужедялис] об участвовавших в убийствах евреев в Литве: это была не только горстка выродков, но и часть интеллигенции.

Nedera valstybiniu mastu gerbti tų, kurie bent kokiu būdu prisidėjo prie holokausto, sako JAV Milersvilio universiteto istorijos profesorius emeritas Saulius Sužiedėlis, siūlantis Lietuvai peržiūrėti, kam pastatyti paminklai.

Не годится в государственном масштабе почитать тех, кто каким-либо образом способствовал Холокосту, утверждает почётный профессор истории Университета Миллерсвиль (США) Саулюс СУЖЕДЯЛИС, предлагающий Литве пересмотреть, кому устанавливать памятники.

Мотке предлагает читателям блога несколько цитат в переводе Владимира Вахмана:

«Genocidas negali įvykti padugnių, atplaišų pagrindu – reikalinga administracinė struktūra, vietiniai burmistrai. Juk kas įsakė provincijos miesteliuose įrengti mažuosius getus? Vietiniai pareigūnai. Taigi, sakyčiau, dalyvių skaičius žymiai didesnis nei mes norėtume prisipažinti».

«Геноцид не может осуществляться на основе подонков, отщепенцев - необходима административная структура, местные бургомистры. Ведь кто-то приказал создать небольшие гетто в местечках провинции? Местные чиновники. Так что, сказал бы, число участников значительно больше, чем мы хотели бы признать».

«Štai J. Krikštaponio atvejis gana aiškus, jis buvo Antano Impulevičiaus bataliono karininkas. Tai buvo galvažudžių batalionas, iššaudęs tūkstančius nekaltų žmonių. Karininkas, dalyvavęs tokiose akcijose, nežiūrint ką kita padarė – jam pastatyti paminklą nedera, moraliai nepriimtina».

«Вот случай Й. Крикштапониса довольно ясен, он был офицером батальона Антанаса Импулявичюса. Это был батальон головорезов, перестрелявший тысячи невинных людей. Не годится устанавливать памятник офицеру, который участвовал в таких действиях, несмотря на то, что он сделал что-то ещё. Это морально неприемлемо».

Tas pats dėl J. Noreikos – nors jis buvo Štuthofe, bet priklausė prie žmonių, administracine tvarka prisidėjusių prie antižydiškų represijų. Gal jis asmeniškai nieko nežudė, bet vis dėlto buvo administracinės struktūros dalis.

«То же самое и касательно Й. Норейки - хотя он и был в Штутгофе, но относился к людям, которые административно способствовали антиеврейским репрессиям. Возможно, он лично никого не убивал, но всё равно был частью административной структуры».

Tačiau bet kuris veikėjas, ar tai buvo Juozas Ambrazevičius-Brazaitis, ar K. Škirpa, ar kiti, kurie bent kokiu būdu prisidėjo prie 1941 m. tragedijos – juos viešai gerbti valstybiniu mastu netinka.

«Но любой деятель, будь то Юозас Амбразявичюс-Бразайтис, или К.Шкирпа, или другие, которые каким-либо способом участвовали в трагедии 1941 года, - публично почитать их на государственном уровне не годится».

Lietuva galėjo ir turėjo padaryti daugiau. Buvo žmonių, kuriuos buvo galima nuteisti, kad jie ir buvo senukai, silpnos sveikatos. Reikėjo tą viešai įvertinti teisiškai. Tai klaida, ypatingai po to, kai už pokario nusikaltimus pradėti bausti stribai. Natūraliai iš užsienio ateina klausimas, kodėl baudėte tuos, o ne tuos.

«Литва могла и должна была сделать больше. Были люди, которых можно было судить, хотя они и были стариками со слабым здоровьем. Необходимо было это оценить на правовой основе. Это ошибка, особенно после того, как за послевоенные преступления началось наказание «ястребков» (лит. - stribai. Прим. переводчика). Естественно, из-за рубежа поступает вопрос: почему вы наказываете тех, а не этих».

Комментарий: Мотке обращает внимание своих читателей, что он не комментирует, а только цитирует слова члена Президентской «Международной комиссии по оценке преступлений нацистского и советского оккупационных режимов в Литве»