«Представьте флаг Крыма на «крыше мира»

Французский общественный деятель Пьер Малиновский — о проектах в России, исторической памяти и отличиях Москвы и Парижа

На границу Калужской и Смоленской областей отправилась российско-французская экспедиция. Цель исследователей — поднять из болот сбитый немцами в 1943 году самолет и найти останки летчика Поля де Форжа из знаменитого полка «Нормандия–Неман». В интервью «Известиям» идейный вдохновитель проекта, французский общественный деятель, археолог Пьер Малиновский рассказал о причинах своего переезда в РФ и проектах, которые он намерен осуществить в Крыму, а также о впечатлениях от недавней поездки в Донбасс.

— Вы говорили, что, после того как останки пилота из полка «Нормандия–Неман» удастся обнаружить, вы собираетесь захоронить их в Париже. Более того, на торжественную церемонию вы планируете пригласить президентов России и Франции. Владимир Путин и Эммануэль Макрон в курсе вашей идеи?

— Пока это просто предложения, поскольку проект-то еще не закончен. Но главное, эта идея уже донесена до политиков. В ноябре состоится мероприятие, посвященное событиям Второй мировой войны, и французское правительство, по моим данным, уже обдумывает инициативу присутствия президентов на захоронении пилота в Доме инвалидов в Париже. Думаю, шансы присутствия лидеров — 50 на 50. Но сначала, конечно, нужно, чтобы проект увенчался успехом. А уже потом к делу подключатся дипломатия и политика.

— Пока вам удалось обнаружить место гибели одного французского пилота авиаполка «Нормандия–Неман». Но есть еще 25 других летчиков, чьи могилы по-прежнему не найдены. Есть ли у вас какие-то зацепки по поводу того, где искать остальных?

— Очень важно понимать, что часть пилотов этого полка смогли захватить нацисты, и что они с ними сделали, неизвестно. Второй важный момент: когда самолет падает, в 99% случаев он взрывается, и практически ничего не остается ни от машины, ни от летчика. Так что нам очень повезло, что найденный самолет упал в воду — именно благодаря этому он и сохранился, это дало нам шанс найти останки пилота.

— В феврале в интервью «Известиям» вы говорили, что обдумываете две инициативы, связанные с Крымом. Получили ли дальнейшее развитие эти идеи?

— Если я говорю о проекте, значит я его заканчиваю. В прошлый раз, в феврале, я анонсировал две инициативы, одна из которых связана с полком «Нормандия–Неман», а вторая — с работой в Крыму. Проект «Нормандия–Неман», как видите, на финальной стадии. Что касается Крыма, то эта затея рассчитана на будущий год. Мы займемся проектом по войне 1812 года и по Крымской войне (война 1853–1856 годов между Российской империей и коалицией в составе Британской, Французской и Османской империй, а также Сардинского королевства. — iz.ru). В обоих случаях речь пойдет о поиске французских и российских солдат на территории Крыма. Но нам предстоит очень кропотливая подготовительная работа: нужно поговорить с Сергеем Аксеновым (главой Республики Крым. — iz.ru), получить ряд разрешений, привлечь молодежь. Крым — очень специфическая тема, но, к моей радости, режим санкций не затрагивает культурную сферу.

— В мае на холме Мон-Спен, где весной 1917 года погибли тысячи участников «Русского экспедиционного корпуса», был открыт памятный обелиск. Об этих событиях многие узнали благодаря вашему проекту по поиску останков солдат царской армии. Сейчас вы руководите проектом «Нормандия–Неман». Напоминания об эпизодах, свидетельствующих о тесном сотрудничестве наших стран в разные периоды истории, как-то влияют на восприятие России в современной Франции?

— Во французских СМИ сейчас идет откровенная антироссийская пропаганда — Россию рисуют как один большой ГУЛАГ со сплошными агентами КГБ. Я же хочу, чтобы Франция никогда не забывала о том, что русские солдаты погибали за ее свободу. Когда я занимался проектом по Первой мировой войне, я осознал: французы практически не знают, что русские нам помогали. И даже после открытия монумента многие удивленно спрашивали: «А что, русские действительно были на нашей земле и сражались за нас?»

Тот проект, над которым я работал четыре года, в полной мере продемонстрировал, что между Францией и Россией существует дружба и историческая связь. Нынешним проектом «Нормандия–Неман» я хочу показать, что, во-первых, и Франция помогала России. А во-вторых, что русские намного лучше, чем их изображают в СМИ. К слову, некоторые стереотипы перечеркнул чемпионат мира в России. Во Франции многие были крайне удивлены тем, какие тут милые люди — совсем не такие, какими их рисуют в западных СМИ.

— Не так давно вы обратились с просьбой о предоставлении российского гражданства. Для чего это вам? Что вас привлекает в России?

— Я уверен на 200%, что хочу получить российское гражданство. Но я хочу его не просто получить, я хочу его заслужить — не собираюсь быть мигрантом в этой стране. Я живу в России с ноября прошлого года, во Франции бываю наездами по несколько дней раз-два в месяц. Я уважаю эту страну, пронизанную богатой историей, уважаю людей, которые здесь живут. Они настоящие патриоты. Я хочу остаться здесь, потому что мне нравится русский менталитет. И, конечно же, женщины. Во Франции сделаешь комплимент — просто отметишь, что женщина красива, — и по новому закону тебя потащат за решетку за домогательства.

Франция в данный момент находится под влиянием Америки, в стране очень большие проблемы с мигрантами и исламистами. И еще деталь. Сейчас в Париже организуют мероприятие «Гей-игры». Хотя бы по одной этой причине я не хочу возвращаться во Францию. Хочу жить там, где исповедуют нормальные семейные ценности.

В России же, с моей точки зрения, только две проблемы. Первая — климат. И еще иногда я скучаю по настоящей французской еде. Надеюсь, что санкции против России скоро снимут (смеется).

— Год назад вы ездили в Донбасс, а позднее были в Крыму. И по итогам обеих поездок признались, что реальность резко контрастирует с тем, что о ситуации в этих регионах пишет французская пресса. В 2015-м вы воевали в Ираке с террористами, после чего сделали заявление, что лучшее решение для Сирии — оставить Башара Асада у власти, а не пытаться отстранить его. Получается, вы довольно во многом не согласны с официальный линией Елисейского дворца?

— Я на 99% не согласен с тем, что говорят французские СМИ. Все утверждают, что в России пресса занимается пропагандой, но вы не представляете, насколько катастрофична ситуация с этим во Франции. Самое ужасное — пропаганда идет против хороших вещей. Взять историю Муаммара Каддафи (экс-лидер Ливии. — iz.ru) — Франция уничтожила его. И что мы видим сейчас? Страна разрушена. Теперь о том, что касается Башара Асада. У Владимира Путина в Сирии главная цель — предотвратить расползание террористов в другие страны, в том числе в Россию. И все знают, хоть и не говорят об этом вслух, что ИГИЛ (организация запрещена в РФ. — iz.ru) был разгромлен именно благодаря участию России.

Франция же придерживается противоположной точки зрения и, выступая против Асада, играет, по сути, на руку террористам. На мой взгляд, Асад — жесткий политик, но его народ его ценит. И главное, без него к власти неизбежно придут террористы и война станет бесконечной. Так что лучше Асад без войны, чем война без Асада.

Когда произошли теракты в «Батаклане» (13 ноября 2015 года террористы-исламисты организовали серию терактов в Париже, устроив бойню в концертном зале «Батаклан». — iz.ru), я решил поехать в Ирак бороться с террористами. Но когда я вернулся в Европу, меня арестовали в Германии. Вы понимаете, что это не нормально? Я по своей воле готов был отдать жизнь ради борьбы с террористами, но в Европе в тюрьму сажают меня, а не террористов.

Что касается Донбасса. Я был там и видел, как украинская армия атакует Донбасс, а вот русских военных там не было. Чтобы это осознать, надо приехать на место событий и посмотреть на все своими глазами, но я не увидел там ни одного французского журналиста.

— Вы служили в Иностранном легионе, работали в Европарламенте на «Национальный фронт» и даже участвовали в спецоперации по вызволению французских пилотов, арестованных в Доминиканской Республике по громкому «кокаиновому делу». Готовы к новым приключениям?

— Мне 30 лет, но я уже устал от стресса. Хотелось бы начать новую жизнь и заниматься чем-то более официальным и респектабельным. Восемь лет я служил, год провел в Ливии и в Африке — я делал это от души, будучи патриотом. Но я от этого устал. Потом я решил пойти в Европарламент. Это был прекрасный опыт — в течение двух лет я работал с Марин Ле Пен (лидер французской правой партии «Национальное объединение», ранее именовавшейся Нацфронтом. — iz.ru). Но потом я понял, что мне скучно.

Про историю с Доминиканской Республикой. Мне сказали, что задержаны два наших пилота. Почему и за что, мне не объясняли — просто спросили, не хочу ли я их вытащить. Я собрал группу, и мы провели эту операцию. Но так как французы не умеют держать язык за зубами, вскоре информация об этом разошлась, везде появились мои фотографии. И что мне не понравилось больше всего — об этом узнали мои родители. И тогда я решил: хватит подвергать их таким нервным испытаниям. Да и сам понял, что хочу жить обычной нормальной жизнью.

Я хочу заняться собой и после десяти лет стресса наконец распрощаться с войной, с военной службой, покончить с опасными предприятиями. Хочу заниматься археологией, историческими раскопками, открыть российско-французский исторический фонд, в рамках которого и буду заниматься этими проектами.

А через пару лет я хочу покорить Эверест и водрузить на его вершине крымский флаг. Представьте флаг Крыма на «крыше мира» — это будет бомба. Вот такая у меня идея.

Источник: "Известия"