Директор

Литовская общественная организация «Мелодия жизни» минувшей весной к Международному дню защиты детей объявила международный литературно-творческий конкурс «Счастливая Планета – Детство!».

«Обзор» продолжает публикацию наиболее интересных работ, присланных в рамках конкурса.

Сразу за околицей, на пустынной дороге, уходящей на запад, стояли два деревянных столба с указателями. На новенькой табличке одного из столбов, свежая надпись возвещала: «г. Мамоново». Надпись на втором столбике, покосившемся и почерневшем, гласила: «Heiligenbeil».

Перед указателями стоял Директор и внимательно их разглядывал. Правой рукой, в варежке, он властно сжимал ручку внушительного жёлто-коричневого портфеля, слегка подпорченного шальным осколком. Директора звали Сашкой, и было от роду ему 3,5 годика. Своё прозвище во дворе ДОСа*(1), он получил именно за этот портфель, с которым на улице никогда не расставался.

Раннее прохладное утро ноября 1953 года к стоянию на одном месте не располагало, а других объектов для изучения как-то не находилось, хотя ... метрах в двадцати, дальше по дороге, в сторону Польши, осталась огромная воронка от авиабомбы, полностью залитая водой. Можно было бы в воду покидать камушки и посмотреть на расходящиеся круги.

Сашка обещал маме далеко не уходить, чтобы она могла его видеть из окна общей кухни, поэтому, взглянув в сторону двухэтажного дома красного кирпича, он неторопливо направился к воронке, бережно волоча за собой рыжий портфель.

Гладь воды отражала проплывающие в вышине облака и казалась какой-то безмолвно застывшей. Сашка аккуратно поставил своё сокровище на лежащий остаток стены какого-то строения, и среди обломков кирпичей разыскал округлый камушек.

Его полёт, аккурат в середину воронки, расходящихся водных кругов не вызвал. Наоборот, камень цокнул о твердь и покатился дальше по воде, как по стеклу. Сашка очень удивился и даже огорчился отсутствию предполагаемой забавы. Следующий камень, поувесистей, сыграл с исследователем природы ту же шутку. Огорчение переросло в возмущение и наконец, в понимание, что за ночь вода, неведомым образом превратилась в лёд - состояние воды уже известное многоопытному Сашке. Но это состояние не имело право отменить развлечение.

Поэтому он решил вовлечь в мероприятие свой талисман.

Подкинутый портфель, упав, скользя, совершил ещё два оборота вокруг своей оси и упокоился на самой середине воронки. Сашка ступил на лёд, посмотрел вниз, и, увидев своё отражение, радостно помахал ему рукой. Когда до портфеля оставалось полметра, раздался треск ...

Клава Демидова, жена старшины-сверхсрочника Ивана, в своей комнате гладила постельное бельё. Своим обликом и характером она полностью соответствовала некрасовским строкам: «Есть женщины в русских селеньях ...».

Стать, красота и уверенность – всё в ней было в полной мере. Не было только детей, пока ... Но они с Ванечкой не унывали, им же ещё и тридцати не было. Войну вон преодолели, а тут ... и тут победим.

Вдруг с улицы, через открытую форточку, послышался пронзительный детский крик. Более душераздирающих звуков Клава ещё не слышала. Глянула в окно и обомлела – посреди злополучной воронки, лихорадочно взмахивая ручонками, тонул соседский малец. Вода его совсем не поглотила только благодаря толстому ватному пальтишке, которое ещё не успело намокнуть. Женщина ойкнула и, бросив утюг, понеслась по коридору к выходу. Пробегая мимо кухни выкрикнула:

• Дуся, твой Сашка тонет!

В воду, кроша лёд, в одном ситцевом халатике, Клава вламывалась, как ледокол.

Когда к воронке, вся в слезах, подбежала Евдокия, спасительница и спасённый, хоть и были уже на берегу, но в очень замёрзшем виде. С них стекала вода вперемежку с мелкими льдинками.

Процесс разморозки и оттаивания происходил в комнате Клавы, на высоком гладильном столе, чьё первоначальное назначение некогда было - разборка и чистка оружия. Женщины использовали надёжное и старинное средство – натирали маленькое тельце водкой. Особое внимание уделяли кистям ручек и ступням ножек. Сама Клава для профилактики и оздоровления организма влила в себя полный стакан огненного лекарства, даже не поморщившись.

Сашка, лёжа на животе, уже успокоился и только тихонько похныкивал. Страхи остались позади, наступила блаженная теплота и осознание близости мамы.

Первый шок, смазанный необходимостью действий, у Дуси прошёл, из глаз опять обильно хлынули слёзы:

• Сколько раз я тебе говорила, не подходи к воронке близко! – она в сердцах звонко шлёпнула ладонью по маленькой попке, на которой тут же проступил след её руки.

• Ты чё, подруга, охренела? – уставилась на ту Клава.

Слёз у Дуси ещё прибавилось, она наклонилась, столь же звонко поцеловала сына в «воспитательное» место, подхватила на руки и прижала к груди:

• Как же я тебя люблю, мою единственную кровинушку! – вытирая слёзы, прошептала женщина.

Клава почему-то помрачнела, вздохнула и отвернулась.

Полковой врач, капитан Чаусовский, внимательно осмотрел Сашку, особое внимание уделив прослушиванию лёгких:

• Ну что, ребята, в этот раз повезло – священная секира просвистела в миллиметре от вашего сына, но даже не задела. Никаких последствий и осложнений не будет.

• Какая секира? - удивился глава семьи Михаил.

• Наш городишко Мамоново, при немцах назывался Хайлигенбайль, что в переводе означает «Священная секира».

• Ну и слава Богу, ох, прости Устав КПСС*(2), - Михаил взял доктора под руку и увлёк к накрытому столу, - идём наш добрый Гипократ-Асклепий, отметим благополучный исход, уж спасители Демидовы заждались.

Вокруг праздничного стола хлопотала Дуся, а за ним смущенно, на почётном месте, восседали Клава и Иван.

Через девять месяцев Клава благополучно разрешилась долгожданным ребёночком, девочкой. Назвали Шурочкой, наверное потому, что Александра Ивановна звучит пристойно, а может, ещё почему...

Александр ВОЛОСКОВ,

Вильнюс,

9 ноября 2015 года

*(1) – Дом офицерского состава.

*(2) - Член партии обязан: « ... Вести решительную борьбу с ... религиозными предрассудками ...»