Чем-то щелкал, в чём был спрятан...

Завершается моя лафа, то есть пандемия, а как пел Пьеро в "Золотом ключике", если плюс двадцать пять - днём надо гулять. Это сбивает глубокую концентрацию моего литературного гения (фраза для моих будущих биографов).

Короче, "лохматый я" выполз под обнаженное, и временами мрачное небо. Как и было запланировано - прирост заболевших сегодня опустился ниже 2%.

Во дворах трава нетоптана, 

бушует "глухая крапива" - яснотка:

Видите, она мимикрирует под настоящую крапиву (по центру), но зубцы на листьях притупленные. Это даже не один род.

В Кёниге цветние яснотки означало начало каникул. В белые крышечки забирались пчёлы и шмели. Успеешь выдернуть цветочек до них, пососать - он сладкий. 

Крапива очень любит унавоженные Хомо Сапиенс и его собачками почвы, яснотка предпочитает места чуть менее цивилизованные.

Цветёт и сирень, вот -  у дома, где Пушкин провёл свои золотые 17-18 лет:

Вид вот здесь практически не зависит от времени года. По БЛоку - "ночь, улица, фонарь, пожарная управа":

Между тем, поплыли самары по реке:

Самая запоминающаяся фишка нашей, петербургской "Коломны" -

этот угловой дом:

... но для меня это "ноги веревочками":

Эх, были архитекторы в то время! Богатыри - не мы!

Народа полно, менее десятой части - в масках.

В Вильнюсе Адели купили очередной велик. Купались на озере(!!!) Нийоль мечтает пожить на косе, у моря, в палатке - придётся им туда ехать.

Поутру, нежась в кровати, я подумал, что почти не помню сына в возрасте 10-15 лет. Мало фот маленькой Адели,  нереально обаятельной. Но старые фотки вызвают боль, их невозможно смотреть.

Странно, но то, о чём мечтал сам, что создал и придумал - помню гораздо ярче. Когда я рисовал фантастические карты, брат смеялся - вырастешь, выбросишь. Ничего подобного. Я помню Араунгу, Куш, Суил, Торекорху, Коге-Салаль, Рипчу, но не помню, как я учился в Калининграде и куда делись первые 10 лет Петербурга. Я помню, как и почему рисовал свои картины - но не помню, когда и где.

Это полугодие тоже запомнится - из-за романа "Мерзкий старикашка". Ах, да, я его писал, когда Ковид был!