Записки мерзкого старикашки -13

Продолжение. Начало (1-8), 9, 10, 11, 12

(1963, Калининград. Внутри квартала в остатках довоенного казино - цех с десятком работниц. Делают кальвадос для начальства, поэтому мужчин нет. К ним начинает приходить мальчик Мамей играть на рояле, который там стоит. Уродливая бухгалтерша чувствует к нему нездоровое влечение, и едва не кончает самоубийством. Мамей находит и проворачивает какой-то механизм. Она обнаруживает открывшийся ход через дно сейфа в тайный подвал. В нём владелец хранил эротическую коллекцию. Просматривая дома фотки из неё, бухгалтерша теряет сознание. На следующий день к ней вызван врач. Мамей находит ещё тайник в рояле с игривыми картинками в стиле Frahm'a).

38

Абрикосова вернулась к Венере как раз когда пришёл врач. Об алкогольном отравлении и петле он не ведал, и это уберегло её от психушки. О больничном речи не шло, а прописанные им чудотаблетки "элениум" она не собиралась искать.

Не имей сто рублей, не имей сто друзей,  а имей одну нахальную морду: Гелька-таки выклянчила у Мамея фотки "трусопада", "что бы передать Венере Антеевне». Едва врач ушёл, она их вытащила:

-Что это они делают?

-Где взяла? - выпалила бухгалтерша неосмотрительно.

-Так это ж Вы Мамею дали.

-Я? Не... не давала. А, подожди... Ну да... Это мода такая.

-Мода?

-Капиталистическая.

-Зачем?

-Что б смешнее, - мрачно сказала она. - Раз — и свалились. И прикидываешься, будто испугалась.

-Да? - с сомнением моргнула Ангелина. -Ве... весело живут...

-А ты думала? - собеседница посуровела. - Живёшь в мире подлого капитала, будь готов к... к... Короче, будь готов. А уж как колонизаторы любят пакостить порабощенным женщинам, а не своим... Всякие там мерзости, гадости c ними творить. Слышала, их «янки» зовут? Это они «Дряньки» так выговаривают.

-Это которые мерзости и гадости? - невзначай уточнила Абрикоска.

-Ты совсем?! - Венера покрутила пальцем у виска. - Я тебе буду рассказывать? Даже театры есть, где туземкам деньги платят, что б... что б...

-Типа, как Карабаса-Барабаса? Где Пьере давали сто подзатыльников?

-Сравнила! Глупендрят, лахундрят, - она горько вздохнула.- Мурзилят, короче. Помнишь, баба Ира рассказывала про партизанок? Героические женщины! Решиться так заработать на пулемёты! Да-а... Даже фильм про это нельзя. Хотя в кино всё понарошку.

-Знаю-знаю, в кино по-настоящему не бьют.

-Ха! - бухгалтерша наклонилась к самому её уху и прошептала. - Трусы-то понарошку не снимешь,

-Ой! А я хотела пойти в артистки... - лицо у Гельки вытянулось.

-Не бойся, у нас таких безобразий нет. Ну, почти. Только когда показывают, как капиталисты разлагаются, и то, так... Да и у них легко на такой фильм не попадёшь. Жена дома сковородкой прибьёт. Зато на острове, с туземками — там уж волю себе дают! В секретном театре. Знаешь, почему моя работа внутри сада?

-Почему?

-Потому что там был секретный немецкий театр. «Казино» называется. Фашисты фашистами, а убрали с улицы подальше. И сцена, и рояль, ногами дрыгать. Мы раз чемодан с такими платьицами нашли - грех одевать. Что платья! Русалочий хвост был!

-Русалочий?? Правда? А как в нём ходить? А где сейчас?

-Забросили куда-то. Смотри, что я оттуда на память оставила, - она встала с кровати, подошла к гардеробу, и достала бороду. Приладила. - Похожа на янки?

-Не... В «Крокодиле» не такие...-

-Так шляпу надо, штаны на помочах, а не сорочку. Во... - она сложила белый лист втрое, скрутила, зажала резинкой и сунула в рот.- Сигара. Залезь под кровать, там трость есть.

Ангелина вытащила трость, и воззрилась на рукоять:

-А это что?

-Всё тебе объясни... - Венера выхватила трость, подбоченилась, и презрительно изогнула бровь: - Я Дрянки Венер, я имей много денер! Эй, иди ко меня, рлупусенька! Порлупусим минутотска наедине? Хотсес монетка?

Она зацепила тростью Абрикосову за шею  и подтянула.

-Хе-хе-хе! Тсто это? Трюс? Затсем рлупусеньке трюс? Все трюс должны падать, падать, падать!

-Вай! - Абрикосова отскочила.

-В таком духе, - сказала бухгалтерша. --А партизанки терпели. На острове женщины порабощенные, кому-то позарез нужны деньги. Станешь отбиваться, дрянки скажут «фу, она недотрога», и пойдут к другим. Не соберёшь денег - провалишь революцию.

-Нафиг такую революцию, - мрачно сказала Ангелина. - Ещё покалечит...

-Да не... Некоторые пакости даже приятные. Но это же сволочь, эксплуататор недорезаный! Нельзя делать то, что ему хочется!

Они смотрели друг на друга, пламенно, как Маркс с Энгельсом. Венеру осенило:

 - Наверно... знаешь что?

-Что?

-Эти партизанки были... Двоечницы!

-Двоечницы? - поразилась Гелька.

-Конечно! Отличницам-то нельзя быть плохими.

-Это получается, если двоечница, так уже и глупендрить можно?

-А что она, умная - что плохо учится? Зато они, двоечницы спасут весь остров!

Гелька задумалась.

-А троечницы?

-И троечницы. Им памятник поставят! Прогонят дрянков - в театр возьмут.

-А отличницы?

-Отличницам крепкая социалистическая семья. Если пьяница не попадётся, конечно.

Молчание затянулось. Наконец Абрикоска вздохнула:

-Вот бы поиграть в это.. самое... В кабару....

-Ну, ты нашла, во что играть ! - ахнула Антеевна. -Хороших игр, что ль, нету?

-Ну иетересно же в театр...

-Театр... не весь ж про гадов, - сказала она не вполне уверенно -Наверно...

-Эх, хотя бы хвост был, русалочий... - протянула Абрикоска и изобразила ладошками плавники.

-А он тебе велик. И здесь надо иметь, - она приподняла груди. - Из нашей Яблонской, вот из кого русалка! У неё тут богатство...

-Можно лифчик ватой набить.

-Ну-у, - с сомнением протянула бухгалтерша. - В море? Лифчик?

-А что, эта Яблонская без него, что ль, будет? Я думала, Мамей, там, морскую музыку играет...

-Ну пусть сидит, играет, что такого? -пожала плечами Венера. -Прости, это театр, а не детский садик. Русалка всё лучше, чем партизанка.

39

Бухгалтерше не спалось. Фотки надо было сжечь, но... Это же дар Святой! Не хотела бы Матрона, что бы их нашли — никогда б не нашли. Мамей ещё провернёт механизм, но как объяснить, откуда взялись такие вещи, не раскрывая тайну подземелья?

...

Мамей засыпал. Под подушкой был ключ. Он никому про него не скажет, даже Антеевне. Определенно в подвале поворачивается стена, а замок где-то снаружи.

...

Свет в щели! Мария набрала воздуху, что бы отчитать обалдуйку, но застыла. Дочь читала в постели.

Она удалилась на цыпочках.

Абрикоска читала потому, что по Мамею «Севастополь» выходил книгой про дурачков. Было всё интересней, как в английском анекдоте: "Пойдут ли солдаты в атаку за новым лейтенантом? - Непременно, что б не пропустить, какую ещё глупость он отмочит". Встала она поздно, с криком молочницы, и поплелась на кухню. Ей остался один лангуст. И то хорошо. Мать смотрела на неё, жуя орловский хлеб с солью.

-Ма, я дочитала, что задали. Можно, схожу до Шиллера, посмотрю, как там Уродка на работе?

-Ч...чего? Прищеми хвост! Без тебя обойдутся.

-Там есть мальчик... он на два класса меньше. Честно! Умеет играть на рояле...

Мать молчала.

-Он красиво звучит, рояль... хотя Ма... мальчик сказал, что "Бехштейн" лучше...

Мария не проронила ни слова. Это пугало. Отчаявшись, Гелька выдала:

- Сказал, у него много интересных книжек...

Мать поперхнулась и захрипела. Её спас точный удар по затылку.