Записки мерзкого старикашки - 8 - газета «Обзор», новости Литвы

Предыдущие события

~1963, Калининград (Кёниг). В саду за домами, в руинах казино, с десяток работниц делают небольшие партии кальвадоса для начальства. Одна из них, услышав как играет мальчик Мамей, приводит его опробовать их рояль. Он знакомится с двумя дочками работниц. «Старшая» на производстве, уродливая бухгалтерша Венера, вступает с ним в «опасные игры». В ужасе от того, что не может остановиться, и чем это кончится, решается на суицид. Но он срывается. Дети находят подвал с каменной статуей, внутри которой какой-то механизм. Исключительную робость Мамея работницы понимают, как неправильное развитие.

Он не пришёл ни субботу, ни в понедельник. Как все уходили в цех, Венера по пять раз прокрадывалась к калитке и глядела в дырочку. Не видать...

Раиса три ночи не спала. Её кошмарило, что следующая попытка бухгалтерши будет удачной. Её бывший муж ходил первым помошником на учебном судне (первый всегда замполит). Когда у них курсант за борт прыгнул, его так таскали по кабинетам, что он, бывало, поговаривал:

-Нужно было за ним сигать...

Вот к нему Раиса и пошла. От рассказа его перекорёжило, как от зубной боли:

-Дуры. - Он чиркнул адресок. -Не болтай, что я его дал.

Это был молельный дом с молодым, добродушным «отцом» Филиппом и жутковатыми старухами. Она рассказала попу про петлю.

-Есть методы, - вздохнул поп. - Только надо, что б зашла. Без этого никак. Скажешь, что тётке клялась свечку поставить, а одна в храм боишься.

После работы Раиса затащила Венеру в «храм». Икон тут было порядком. Поп, стоя на лесенке, держал в руках ещё одну.

-Тех сдвинуть, или этих? Вторую Матрону получил, и куда ставить? А? - он посмотрел вниз. Внизу были они.

-Матрона? - хихикнула Рая.

-Матрона Московская, - пояснил поп. - Хихикай-хихикай: припрёт, сама прибежишь.

-Что я тут забыла?

-Вот такие, как ты, её и молят. Когда муженьков на горизонте ноль.

-Святая сваха? - ухмыльнулась Венера.

Слово за слово, завязался разговор. Раиса поддакивала.

-Как же вы всего боитесь-то, бедненькие! Поставь свечку Матроне, никто не узнает, - басом хохотнул он. - И я не скажу. Есть такие, что руки на себя наложить готовы, а малюсенький огонёчек зажечь — страшно!

В конце концов ей впихнули свечку и заставили зажечь.

-Лепота, - сказал поп. - Всех делов-то. Скоро увидишь, что будет.

-Скоро — это через год, или десять?

-Да что ты, душенька? Матрона у нас... э-э....экстренная. День, два... В тебе Бог чью-то гордыню слегка отметил. От тебя требовалось-то смелости набраться, и обратиться. Образуется. Не бойся, знак не пропустишь.

Дальнюю часть сада Мамей теперь избегал.

Алька с четвёртого подъезда полез на грушу у песочницы, прямую, как корабельная сосна, и сверзился, не дотянувшись до первого сука. Раздавил его «Мзику» - пластиковый самосвальчик («Московский Завод Игрушек»). Мзика была двору мерой сыпучего бартера.

Они с отцом пошли в игрушки. В магазине месяцами ничего не менялось. Справа от Мзики также стоял механический цыплёнок, слева — юла. Купили машинку. По дороге домой папа толково объяснил, как вертится юла - про винтовую пару, угол самоторможения. Третье поколение преподов.

Ночью опять снилась Юлька Банина, причем ещё длиннее, чем в жизни. Он надавил на бошку, и она завертелась. Угол Юльки для самоторможения был велик. Вертихвостка. А ещё отличница.

Утром в голове, как письмо в ящике, лежал ответ. Он запихал завтрак, не жуя, схватил фонарик и помчался к калитке. Эх, обеда придётся ждать. Приложил глаз к дырочке...

Как по заказу появилась Венера Антеевна. Воровато огляделась. Чего это она?

Она шла на него!

Он отскочил. Но калитка не открывалась. Заглянул. С той стороны тоже был глаз!

-Вот это номер, - быстро прошептала она. -Заходи. Никто не узнает.

-Я понял, что туда вставляется!

-Куда вставляется? - она пропустила его внутрь.

-В щель! Посветите мне, а? - Он сунул ей фонарик, побежал и одним махом проскочил в оконце.

Она что-то подстелила, приложила голову к земле, к битым кирпичам, и увидела. В подвале была статуя женщины! Мальчишка осмотрелся, поднял высокий подсвечник, отвернул чашечку со среднего из стержней, подошёл к статуе. И воткнул прямо туда! Кованый витой четырёхгранник чуть вошёл. Взяв за бока, Мамей с усилием потащил его вверх, внутрь статуи.

До самых каменных печёнок.

Антеевна едва не потеряла сознание.

Что-то прокрутилось, увесисто щёлкнуло. Тайник? Мамей ощупал стены. Налёг на камин. Ничто не поддавалось. Наконец он решил выдернуть подсвечник, вниз. Не очень-то. Наверно, ему в этом органе нравилось.

Он вылез из подвала.

-Может, наверху что-то открылось? - предположила Венера.

Они занялись исследованиями. Зал, каморка, свалка...

-Кстати, а что не появляешься? - поинтересовалась она.

-В воскресенье на море ездили,... - сказал Мамей. - А вчера яйца выкинули. В очередь поставили, весь день простоял. Да и вообще...

-Что «вообще»?

-Тёти переодеваются, а я мешаюсь. Как двоечник.

-Двоечник?

-Ну, это... В лесу у пляжа большой туалет, да? Там дырки от сучков. Прилипнут к ним эти двоечники... Час стоят.

-Ты не такой! - она потрепала его по кудрям.

-Не нравится мне... Иногда мелькнут... лохмы какие-то... Ещё и черные. Это неправильно.

-Неправильно? - изумилась она. - У тёть так.

-А статуи все гладкие!

-Кх... - она поперхнулась. - А как у девочек, нравится?

Он покраснел.

Они ничего не нашли. Антеевна вывела его, предложила зайти завтра — она всё перероет.

Едва вернулась к себе, прискакала Рая.

-Мамей приходил? И рояль не тронул?

-Наверно, рассчитывал, что девчонки будут, - ответила Венера.

-Не узнала, что кто его про «щель» просветил?

Она могла бы рассеять её опасения, но не стала рассказывать о статуе.

-Нет.

Бухгалтерша собралась домой, и, убирая журнал в массивный сейф, стоявший здесь с сотворения мира, замерла. Нет стопки бумаги, которая лежала на нижней полке.

Не было и самой полки. Вместо дна зиял проём. Она зажгла газету, посветила. В темноту уходили железные скобы в стене. Лестница.

Разгрузила полки, сняла их. Запросто можно пролезть. Засунула ножку стула за ручку двери, что б не зашли, и стала спускаться.

Тьма. Больно задела что-то плечом. Канделябр? Она нащупала огарок и зажгла.

Подвал без окон. Полки, ящики. По полу разлетелась её стопка. Глянула наверх: дно сейфа распахнулось вниз. Собирая свою бумагу, уловила линии на полу. Пятиконечная... звезда? Причём линии не чёрные, а... красные? У немцев были партизаны? Или советский разведчик?

Она должна бежать, нестись, сообщить.

Погоди-ка. «Должна», «должна»... Матрона. Знак. Поп сказал «такой не пропустишь». Вот, как раз и «не пропустишь». И вообще. Она же на себя чуть руки не наложила, что ей бояться?

Ещё успеет сообщить.

Продолжение следует