Сексуальная постоянная

Bong Perez

-Кахангалан!

Он даже забыл, как по-английски "дурость".

Рири снял кепку, вытер пот. Он считал, что кепка делает его художником — и не снимал её даже в летнее пекло, «тангинит». Художников на Минданао меньше, чем демон-асвангов, которых он рисовал.

Его собеседник, седой "бланко" Анатоль пожал плечами:

-Ты так упрашивал показать, что я боялся, описаешься.

Они стояли перед его картиной.

-Но такого не бывает!!

Полотно Анатоля изображало перенаселенную улицу на южных Филлипинах. Лежащая на животе женщина высунулась за прутья балкона так, что голые груди свешивались вниз. Мальчишка прыгал, пытаясь дотянуться до яблочка, а за ним стояла очередь таких же, с монетками в руках. Для католическо-патриархальной страны сцена была бредом озабоченного сумасшедшего.

-И ты такое продаёшь? Той белой старухе? Педик! - выругался Рири. - Много заработал на гадостях о нас?

-Послушай, ведь и я белый. И старик. Дай мне поразвлекаться, чем мне осталось, - миролюбиво ответил Анатоль.

Рири гневно ткнул пальцем в холст:

-Такое рисуют уроды, у которых за жизнь и десятка баб не бывало. Сколько у тебя было женщин?

-Четыре... - неуверенно ответил Анатоль. - Или три?

Отхохотав, Рири сказал:

-Я после ста сбился считать. Здесь-то что не заведёшь? Был бы нормальным человеком. Сюда ведь не за картинами едут, а за женщинами! Ты их даже обижаешь. Конечно, это очень благородно - все деньги домой отсылать, а самому жить в припортовой трущорбе. Но поверь, друг, ведь можно недорого найти вполне приличную тётку.

Вместо ответа Анатоль достал ром «Дон Папа», налил по стаканчику, пододвинул Рири.

Они сидели под навесом, которые тянулись сейчас по всей южной стороне Ипил-Ипил Стрит. Двухэтажная развалюха Анатоля была уникальна — ни вывески, ни рекламы, даже колы. Его так и прозвали - Дом-Где-Ничего-Не-Продают.

Выносились с затхлых тёмных проходов дети, и ныряли обратно. Скрипели трёхколесные таратайки, лишь в половине — моторизованные. Проплывали стайками коралловых рыб девушки, ещё не успевшие отнереститься, и не внёсшие вклад в приближение города ко второму миллиону. Пахло всей тропической кухней с отчетливыми нотками жареной рыбы и свинины, слышалась сладкая Джанелла:

-Нет, я тебя люблю, но-

-Сёстры, братья, дяди, тётки, кузены-кузины-

-Не готов ты разделить ответственность ещё...

***

Осталась пол-бутылки.

-В России я жил в городе Петербург. Там холодно, темно, и плохая погода, - сказал Анатоль.

-Что, один дождливый сезон? - ужаснулся Рири.

-О, если бы. Он прилагается к морозному... Я работал инженером...

-Ты был таким боссом? - взволновался Рири. - Что стряслось? Мухумрин подкинули? Сидел?

-Успокойся, там все инженеры. Они ничего не делают. Даже, кто умеет. Сидишь восемь часов на попе. В хорошую погоду я ходил домой пешком, что б протрястись. Шесть километров...

Рири выронил стакан... Эти "бланки" все долбанутые.

-В основном, когда была жара. Аж двадцать два градуса...

...и на стакан упала челюсть. В этом городе считалось, что человек замерзает насмерть в плюс шестнадцать.

-Я срезал через железнодорожные склады. Мимо одного сарая. Там ремонтировали вагонные тележки. Была и троечка ладных бабёнок...

-Поварихи? Большой цех?

-Колёсные пары рихтовали.

Рири нырнул за стаканом, налил и стремительно выпил.

Анатоль продолжил:

-Они там каждую пятницу устраивали маленький сабантуйчик.

-И женщины??

-Вся дюжина работников. Я проходил мимо и завидовал. Мне хотелось присоединиться.

-Э-э... а что мешало?

-Этого филлипинцу не понять. Не каждый в Петербурге выговорит «давайте выпьем» незнакомцам, прикинь. Но я придумал. У входа на склады были собаки. Они меня знали. Я взял доску, прибил рядом несколько гвоздей, и саданул себе по лодыжке. Похоже на следы клыков. Ввалился в этот цех в крови, попросил перевязать. Они как раз сабантуйничали. А что бы продезинфицировать, достал из сумки бренди, которое якобы случайно купил. Женщины забегали, заохали, моё бренди на стол поставили, а промыли водкой.

-Банановой?

-Русской.

-Какие щедрые женщины!

Ром и бренди на Филлипинах свой, но хлебная водка - что-то из области Шангри-Ла. Страна всё производит, но ничего не покупает.

-Перевязали, закусили. Напились. Там была одна... заводила... Я ей признался, что давно без женщины. А мне, мол, по врачебным соображениям... Всякие «трали-вали», «у вас тут такие приятные дамы»... Смех смехом, но вот на следующий раз дождь накрапывал. Прохожу мимо, меня приглашают «переждать». В конторку. Тут некая Валентина Сергевна подкатила. Смущается, красная... "Заводила" меня подталкивает — лапай, не робей. И упорхнула.

-А эта Валентина что... незамужняя? Школьница?

-Какая школьница! Скажешь... В этом городе одиноких большинство. Не пытайся понять, это и мы, русские, не понимаем. Короче, с трудом, но как-то секс состоялся.

-А какие могли быть трудности?

-Все трудности у русского исключительно здесь, - Анатоль постучал себя по лбу. - Но с того дня так и пошло. Я ей давал не слишком большую сумму, зарплата инженера не позволяла...

-Чего?...

-... и установилось у нас с Валей расписание — понедельник, среда, пятница. Так тянулось шесть лет. Зимой и летом.

Рири присвистнул.

-Может, дешевле было жениться?

-Так я был женат. Только жена совсем охладела к этому занятию.

-А что не развёлся?

-Жили в одной квартире. Куда б она уехала? Или я? Да и вообще, у нас с Валей ничего общего. А с женой — всё. Нафиг мне эти Вали, которые на работе три дня в неделю с прохожим кобелем трахаются?

-Хм, - задумался Рири. - А для чего ещё должна быть жена? И каков был конец?

-У нас рано выходят на пенсию. Я оказался пенсионером, никуда устроиться не мог. Но каждый понедельник, среду и пятницу, я доезжал до тех ворот, шёл через склады и имел Валю. Потом, года через два, начала разваливаться и сама Россия. Стали завинчивать гайки, страна озлобилась. Цех наполовину превратился в склад лекарств. Я-то предполагал, что Валя там и устроилась. Прихожу раз, она вдруг говорит. Оказывается, в эти годы она стала приторговывать, и это хорошо пошло. Давно уж она никакая не рабочая, а коммерсант. Приезжает на этот склад в понедельник, среду и пятницу, оставляет машину, влезает в комбинезон, и ждёт... Но придётся это прекратить - она решила свалить. Тут и я ей открылся.

Рири схватил бутылку и выпил оставшееся из горлышка.

-Какой трагический конец!

-Во-первых, это не трагедия. Тут же никакой романтики, одна голая физика.

-Охренеть, какое постоянство!

-В физике оно так и есть. Например, «гравитационная постоянная». Во-вторых,... знаешь, чем она торговала?

-Чем?

-Ромом. Может, Филлиппинский за ямайский толкала — мне это знать незачем. Кончилось тем, что сбежала из России вот сюда. Ты свои слова-то про «старую иностранку» назад забери. И вали, она через час придёт картину брать. Может, она их на Саатчи толкает, а может, так со своим старым жиголо рассчитывается. Не суть.

-Ну да... - прошептал Рири. - Сегодня ведь...

-Понедельник.