Бог обходит нас стороной -12 - газета «Обзор», новости Литвы

Глав всё-таки 14, а не 13.

Глава 12-я из 14. Предыдущие главы - 1, 2, 3, 4, 5, 6 , 7, 8, 9, 10, 11

Глава ХII

Черный «Вранглер» стоял на проселочной дороге рядом с темнеющим домом. Дверца была открыта, за рулём курил Дэйвич.

Горела лампа на фонарном столбе. В круг света вступили трое — Теоктис, и ещё мужик, который заломил руки эффектной полуголой девице.

-Эй, где ты?! - прокричал Теоктис. - Номер не прошел. Покажись, какой ты из себя сегодня!

Дэйвич издал невнятное ругательство.

-Съесть её, или трахнуть? - спросил Теоктис второго. У того был сломан передний зуб.

-Однозначно съесть. Эй, ты!

-Что вам?- голос Дэйвича, рокочущий, разнёсся из машины.

-Чувствуем руку и глаз Расчётчика. С ним бы поговорить, - ответил второй.- Пусть отступится. У нас есть, что предложить.

Молчание.

Теоктис достал тесак:

-Что ей поначалу отрезать, как считаешь?

Внезапно в руках Дэйвича оказалась винтовка:

-Обломитесь! - крикнул он. И выстрелил.

Его машина сорвалась с места. Девушка повалилась на траву с дырой во лбу. Собаки деревни взорвались лаем. Зажглась троечка оконцев...

-Почему нет Курша? - мрачно спросил Теоктис.

-Сладостей переел, - ответил второй мужчина.

Абинея опять шла по кладбищу... И опять кукарекал Ленин. Всё повторялось.

-Алло? - сонно ответила Абинея, беря трубку.

-Это Бланже. Ночью в селе Ибенберг застрелена дорогостоящая кёнигская проститутка. Из винтовки. Дэйвич ушел из клиники днём. Вы не подъедете к его дому? Ардвегу я уже позвонил.

….

-Боже, ну почему все трупы здесь начинают рабочий день затемно? - Бланже со стоном выбрался из своего драндулета. Его уже поджидали приехавшие Ардвег и Абинея. Каждый приехал на своей машине.

-С этим чертовым «охотником на вампиров» надо что-то делать! - сказал немец.

-Сажать. Если меня поднимают ночью, однозначно сажать, - заявил Бланже.

-В доме консьержка, - предупредила Абинея.

-Ой... а удостоверение-то я взял? - Бланже захлопал себя по карманом. - Слава богу. Пошли.

….

-Где господин Дэйвич? - спросил Вольфганг Амадеевич пышную консьержку голландской наружности.

-Дома, -возмутилась дама глупому вопросу. - Вернулся поздно, больше не выходил. Джип на стоянке не оставлял.

Бланже и Ардвег достали пистолеты.

-Я свой не буду, - заметила Абинея. - Не такой уж он идиот.

Консьержка, озадаченная огнестрельным оружием, взялась их проводить. Она постучала в дверь квартиры:

-Господин Дэйвич! Господин Дэйвич! Тут Ваши друзья пришли!

Ардвег покрутил пальцем у виска. Ответа не последовало. Абинея вздохнула, взялась за ручку, и открыла дверь. Не заперто.

В квартире оказалось пусто, но на столе лежала записка, придавленная бутылкой с той самой черной жидкостью:

Абинее. Благодарю за сотрудничество. Вещи оставляю Вам. Про должок помню. Воспользуйтесь проходимцем.

-Проходимец — это кто? - спросила она.

-«Вранглер» - «проходимец», - ответил Ардвег. - Шикарные подарки!

На стене, на ковре, было развешено оружие. Бланже понюхал дуло винтовки, поморщился. Снял её, и прочитал наградную плакетку:

-«Дорогой наш Вил Траянов! За социалистический Мозамбик! Для повышения твоей кучности от товарищей!» Так-с...

-Вам что-то понятно? - спросил Михаэл, так как по виду Бланже было ясно, что он ждал чего-то в таком духе.

-Что тут сложного. Искусство госпожи Куршите произвело на Платона Вельяминовича неизгладимое впечатление, - сказал Вольфганг Амадеевич. - Но нанятая им профессионалка не смогла лишить колдунов силы. Или делала что-то не то, или была недостаточно сексуальна...

-Скорее, их наконец предупредили. О бабах, - заметил Ардвег.

-Просто нужна подготовка. Наспех не получится, - возразила специалистка.

-Так, или иначе, её просто схватили. Дабы избавить даму от мучений, ему пришлось застрелить её, - согласился Бланже.

-А зачем врачу винтовка? - с детско-германской непосредственностью спросил Ардвег.

-У таких заслуженных личностей, как Платон Вельяминович, обязательно найдутся благодарности, грамоты, награды, наградные часы, винтовки… Спросите ещё, господин Ардвег, почему он стрелял не в колдуна?

Ардвег отмахнулся:

-В него можно стрелять, и стрелять. И даже будет дырка.

-Что-то говорит мне, что утро вечера мудренее, - зевнула Абинея. -По-моему, пока ещё очень поздний вечер...

….

Обыскивать она не умела, и вышла подышать утренним воздухом. Это был довоенный дом, с черепичной крышей. Подъезд украшали лепные зверушки. Сзади дома был сад, туда вел въезд сбоку. Как сказала консьержка, он ещё плодоносил.

Узкая улица, обсаженная каштанами, вся заставлена машинами. Ей самой пришлось заехать между деревьями. Тут все так делали, но Абинее это не нравилось. Она пошла посмотреть, можно ли переставить — и увидела за домом «Вранглер», с упавшим на капот белым яблоком.

Она подошла.

-Он говорил про пробку бензобака, - сказала она сама себе. Вывинтила пробку, повертела её. Попробовала повернуть — и да, она была из двух частей. Внутри лежала записка, перечень мест.

Первым был написан «Ибенберг»! Он был обведён красным, и над ним значилось «прям под носом, суки!».

Она вернулась к своей машине, забрала вещи из бардачка. Подумав, оставила в нём Муху. Затем зашла в квартиру, небрежно взяла ключи от машины из баночки в прихожей и объявила:

-Мальчики, мне придётся отлучиться!

-Э?? - сказали оба следователя недоумённым хором. Вышли за ней, и топтались, не понимая, зачем она пошла во двор.

-Оба-на... - ахнул Бланже, когда оттуда выскочил «Вранглер», и Абинея помахала из него ручкой.

…

Выйду, не перекрещусь,

Дому я не поклонюсь,

И пойду на Запад я

Не искала что б Беда.

В царство мрака, в землю тленну

Раскалился мост Калинов

За собою сжёг бы, но

Не горят мосты в геенну.

От реки горящей смрад;

Выйди, дорогой мой брат;

Поглядеть хочу в глаза

Те, в которых два зрачка;

И спрошу я с укоризной:

По тебе была уж тризна,

Что ж ты тянешь за собой?

Что тревожишь наш покой?

Управлять им оказалось не тяжело. Вот только зря не выпила кофе. Остановиться в Тильзите? Сначала надо добраться до Ибенберга, посмотреть время на часах.

Поэтому она свернула, не доезжая Тильзита. Проскочила новенький монастырь слева. В полях Анклава развелось много каких-то сомнительных заведений и поселений. Знает ли о них государство?

«Ибенберг». Ну, и воняет же здесь навозом... Хотя, значит — коровы есть. Редкость даже для Литвы. А в Анклаве она вообще ни разу их не видела. Не Польша, однако.

Кирху невозможно было не заметить. Сначала она подумала, что она небольшая, и лишь подъехав осознала, что башня колоссальна. Четыре тупых этажа, по три окна — архитектуры проще невозможно придумать. Арка входа выглядела мышиной норкой. На каждой стороне висели часы, свались циферблат оттуда — танк раздавит.

Все часы застыли на половине пятого. О-о, как нескоро... А где ворота?

Ворота тоже сложно было перепутать. Они утонули в навозе, здесь точно нужен джип. Они были единственным, что осталось от церковной ограды. По верху арки шла полустёртая надпись, но больше половины букв осыпалось.

Она вернулась к машине и поехала убивать время в Тильзите. Тильзит был лучше Кёнига — в центре он ещё хранил аромат Германии. Не хватало крепости, двух главных соборов (особенно жалко было польского) и почти всех кирх. Последнюю взорвали в 1984-м ради блочного дома.

Она пообедала «Под рыцарем», поспала в кинотеатре.

….

Ибенберг.

Одела на шею диктофон, включила, опустила под платье. Тот самый, плоский, - Бенедикта.

Пора.

-Und Der Sünder wird durch das Tor... - произнося это, она вдавила газ.

Колея оборвалась ровно на воротах.

Полная тьма. Машина сама мчалась по узкому туннелю. Ударил яркий свет — выезд. Вранглер на полной скорости вылетел из туннеля. Остановился. Абинея вышла.

-Ничего себе... Они говорили, близко к... Близко к чему?

Она оглянулась.

Сзади, за лесом, вырастал контур гигантской пирамиды. Всё-таки пирамида! Издевательство какое-то. Трэш!

Она снова села и поехала к ней.

Джип въехал в лес. За ним было поле. Дорога обрывалась, и тут, на траве, лежал Дэйвич. Он грыз косточку авокадо. Всё вокруг него было уставлено ботинками.

Она вышла, встала перед ним.

-Ну здравствуй, бог загробья Патолс, кошмар пруссов.

Дэйвич на глазах превратился в старика, заросшего белыми волосами.

-Давно догадалась? - лениво поинтересовался Патолс.

-С самого начала. Платон Дэйвич. Плутон, сын бога Дэйва. Кто же будет биться со жрецами, что лазят через дырки в заборе? Хозяин забора.

-Значит, желания выторговывала, уже зная...

-Конечно.

-Вот же засранка. «Коробка конфет», «за двух столько же дают»... Облапошила старичка? Но вот знаешь, теперь я не бог. Так, администратор чистилища. Гораздо больше, чего я не могу, чем могу.

-Ну... понимаешь... Что нужно девушке? Как всегда.

-Только не это! - Патолса перекорёжило, как от зубной боли.

-Вот нет. Как всегда!

-Достали! Он страшный и весь в опарышах...

-Шутить будешь в другом месте.

-А может, душа и не у меня, - он невинно закатил глаза. - Мне же редко, кто перепадает. Все не то в ад, не то в рай… Тут застревают лишь те, кто недостоин ни ада, ни рая.

-Бенедикт, - жестко остановила его разглагольствования Абинея.

-Ну да, конечно. Шварцман… - Патолс вздохнул. - Шварцман здесь. Но я бы не советовал Абинее мечтать о том, что не вышло ни у Орфея, ни у Гильгамеша.

-Спасибо, я разберусь. Где?

-Здесь, в Шварц-Шварцландии, есть Шварцвальд. В Шварцвальде стоит Шварцбург. Там, на Шварцштрассе в Шварцхаузе и живёт твой Шварцман. Где ж ещё он может жить? - ответил Патолс. - Это называется полный шварц. Видишь, я к тебе всей душой. Даже за желание не засчитал. Ты давай желания.

-Желание первое: мандат.

-Подкованная... Зачем? Оттуда не вытащить. Могу поклясться.

-Я ему три слова забыла сказать.

-Опыт предыдущих семнадцати столетий показывает: с влюбленными разговор бесполезен, - Патолс сплюнул. - Ладно, мандат выдан. Подпись, печать. Пять пар железных башмаков, пять железных клюк... И снимайте номер на всю ночь! Она здесь длинная.Ты что думаешь, авиарейсом здесь добраться? Хочешь конягу?

Он показал на машину.

-Бери! За желание. От сердца отрываю!

Абинея задумчиво постучала по капоту:

-Я бы предпочла хорошую лошадиную голову.

-Пожалуйста! Даю палисандровую. Лучшую, что есть. А третье желание? - спросил Патолс.

-Оставлю на потом, - объявила Абинея.

Дэйвич пожал плечами:

-Как будет угодно. Мандат выдан, голову доставят в номер. Подсказок не будет. Путь мертвеца к вам невозможен. Да и ты здесь неправильно. Структура отторгает. Малейший сбой — ты дома. Впрочем, ты можешь всегда меня позвать. Может, и приду. За имена, которые ты так и не говоришь, можно торговаться. Кто лазает в дедушкин сад, будет порот. Понятное дело, они перед тобой на коленях ползали, чтоб ты имена не говорила. Вечные муки от изобретательного Патолса ещё то развлечение.

-Уж коли я здесь, можно пару любопытных вещей узнать?

-Например? - нахмурился Патолс.

-Помнится, по канону ты мог превращаться в черного пса, и сдирать кожу заживо. Разве руками не удобнее?

-Есть много гитик, что и не снились вашим мудрецам. Знаешь, как весело наблюдать, как кто-то пытается умереть, а не выходит! Жаль, что я не в той конторе, в которой находятся настоящие специалисты.

-А пожалуй, ты бы потянул. Тевтонские инквизиторы в чем-то были правы, - заметила Абинея. - Они же считали пруссов сатанистами. А кто же они, если поклонялись тебе?

-Моё имя от «Патос», страдание. Потому и патологоанатом.

-Нормальный бог не может носить такого имени, Патолс. Только и жди, что последние жрецы отвернутся.

Патолс вспыхнул:

-Да плевать мне на них. Если б не в своё дело не лезли... С этой Ост-Прусской гнилушки. Заброшенных храмов там…

-В какое именно дело? - она прищурилась.

Патолс отмахнулся, как от чего-то, не стоящего внимания:

-С твоей неоценимой помощью они понесли такой разгром, что долго не поднимутся.

-Так ведь и ты тоже.

-Это ещё посмотрим. Жрецы... Жрецы – вот, в чем ошибка. Развратили… Жирные, самодовольные сатрапы, которые решают — кого в жертву, с кого денег. Кто грешен, кто святой.

-Нет. Дело - в вашей, вашей бесчеловечности. Богов. Вы – плохие Боги. Он, - Абинея поднимает палец к небу-похоронил вас всех!

Патолс мрачно посмотрел на неё:

-Ах он Патолс, мерзкий сторожевой пёс… Ад, рай… Что упало, то пропало. Посмотрел бы я , как ты с ним торговалась!

-Разницу между добром и злом Вы не знали, да позабыли.

-Это оптическая иллюзия. Между ними нет разницы. Путин, Рейган... Бог, Дьявол... Махатма Ганди, Гитлер... Все самовлюблённые, все хитрят и дурят, все просто хотят быть крутыми и великими.

-Ладно. Нам друг друга не понять. Кто сжигает трупы? Кто этот твой слуга?

-Ну... знаешь... Демонов легионы. Я одного приютил. За умение перемещаться и исполнительность.

-А всё-таки? Потримпас? Перкунас? Один?

-Дорогая, это же одно лицо. Ну, он. Гриша по прозвищу «Расчетчик». Наркоман, без дозы не может. Пару душ в месяц ему вынь, и положь.

-Юзину — ты убил?

-С огромным удовольствием. Прокуратура не хотела затевать серьёзное расследование той могилы. В этом бардаке её просто игнорировали. Нужно было интенсифицировать расследование. Для этого я выбрал её. Как раз умер один сердечник. Умер — а всё пеной исходит. Тихая Вторая Нагорная, жара, открытые окна. Каждую ночь вылазит Юзина – визг с матами, нон-стоп. И успевает спрятаться до приезда полиции. У меня очередь в кабинет не сидит, я могу и по-волюнтаристски пособить. Вторая Нагорная на памятник теперь собирает. Неизвестному Людоеду.

-Благодетель, что и говорить. А Бенедикта?

-А ты знаешь, кто ты? Ноктюрнис Ульмиганикус. Я знал одну, тоже Абинеей звали. Шестьсот лет назад. Семь кривиссов под Ибенбергом от неё полегли. Но как проверить, имеешь ли ты её способности? Как заставить вступить мою войну? Только через мужчину, - Патолс нагло засмеялся. - Но моего в этом убийстве — ровно половина. Вторая — твоя.

-Врёшь, - похолодела она.

-Патолс не врёт, он лишь умалчивает. Я уже пытался убить Шварцмана. Такая штука, как ангел-хранитель, она действительно существует. Если б ты не заморочила его ангела, фокус бы не прошёл. Знаешь, что было его последней мыслью?

-Что?

-«А встречная кстати. Тюкнусь бочком об то дерево, на парочку рёбер, поваляюсь в клинике – она и простит». Он слишком виртуозно ездил. Я всего-то сказал своему дереву, вязу, шагнуть.

Сознание Абинеи затмила пелена.

…

Из её тела потекла субстанция. Она уплотнялась.

Патолс матерно выругался, панически влетел в машину, сгрёб бутылку с «квасом», очки, сумочку — её вещи. Из машины на траву. И вдавил газ.

Субстанция превратилась в Дубль Абинеи. На этот раз, с конечностями. Одела на лежащую очки. Достала «квас», откупорила, поставила рядом. Затем дубль всосался в тело.

Абинея очнулась, села. Она не могла дышать, била себя в грудь. Схватила бутылку и отпила. Прошло.

Невдалеке начинался Вехлев. Она нащупала очки на лице, сняла их. Всё посветлело, Вехлев исчез. Одела снова. Вытащила диктофон. Остановила запись, прокрутила назад, нажала:

-Скажи, Юзину — ты убил?

-Прокуратура не хотела затевать серьёзное расследование...

Даже здесь работает! Но нужно торопиться. Это здесь минуты, а там — неизвестно сколько. Она вскочила и побежала в город.

...

Потусторонье не сильно отличалось от Анклава. Нехватка душ в царстве Патолса была не меньше. Ну да, он же сказал - застревают не определившиеся. Сейчас все живут по восьмидесяти, успевают определиться.

На одном из зданий висела вывеска «Туристическое бюро». В Вехлеве таким и не пахло.

-Не ошибиться. Не привлечь внимания…- пробормотала Абинея.

Она влетела в дверь, зазвенели колокольчики. Тут было несколько «человек». Двигались они, временами застывая.

-Мне до Шварцбурга, - обратилась Абинея женщине (а это женщина?) за стойкой.

-Вам нужно в Южный аэропорт. Чуть-чуть опоздали на электричку, она отправилась в следующем году.

В следующем, блин, году, блин, уже отправилась. Абинея вышла, повертела головой. География города повторялась. Она снова побежала. Проходная была примерно там же. Вместо зенитки стояла плита с барельефом, на каких русские изображают воина в каске и звезду. Здесь, как Маркс, Энгельс и Ленин, лепилась троица прусских богов.

Скорее всего, она прошла бы обратно и без заклинания, ввиду чужеродности этому миру. Она уже собралась шагнуть...

Журчание. Труба, неплотно закрыт кран. Где-то у неё была бутылочка?

Она подошла, хотела открыть его побольше. Рожгла страшная боль, она отдёрнула руки:

-А-а! -

Она согнулась, зажимаясь.Через ладонь прошёл красный ожог. Она нашла бумажку, поднесла под струйку. Бумажку загорелась. Слила «квас» из бутылочки (дома были ещё) и с огромным трудом набрала немного, ни к чему не прикасаясь.

-Кар-кас кашад!

И шагнула в будку.

Она оказалась в какой-то заброшенной кирхе с проломленным, гнилым сводом. Совсем не там, где думала. Выбраться бы, ногу не сломать, бутылку не разлить... Ещё всё и «заминировано». Последнее радовало — определенно, мир живых. Декарта следовало бы расширить: испражняюсь — значит, живу.

Она перелезла через завал и оказалась на свободе. Кирха стояла у самого шоссе. Накрапывала бесконечная прусская морось. Нигде ни человека. Немного пугало то, что дома вдалеке скорее принадлежали Нави, чем Яви. На выщербленном шоссе был рекламный щит. Она обошла его:

«Мы все — патриоты России!»

Слава Богу, Россия!

Абинея позвонила Ардвегу.

-Где ты?! - заорал он в трубку. - Два дня, как тебя нет!

-Хм... Хороший вопрос. Какой-то посёлок. Я на шоссе. Ещё здесь старая кирха. Подожди, у меня же в телефоне джи-пи-эс.

Она отключила Михаэла. Однако телефон такого места не знал. Впереди был знак, на въезде. Она дошла до него, снова вызвала Ардвега.

-Осиновка, Михаэл!

-Где это... Сейчас, погоди... Ага, это недалеко. Еду.

Пока он доедет, можно ознакомится с достопримечательностями Осиновки. Таковые имелись — памятник в виде плиты, на которой лежит каска, всё вытесано из гранита. Немецкий, очевидно. Дом.. Рядом с кирхой... Интересный домик.

….

Подъехал Ардвег. Он выскочил, хотел схватить её радостно за руки... И поморщился.

-Пахну? - догадалась Абинея. - Скорее мыться. Ещё ступень, остался финал. Вон щит видишь - «Все мы — патриоты России»?

-Вижу.

-Там рядом не патриот, там вайделот. Только уже удрал. Они все смываются.

-Брать. Всех брать! - зло ответил Ардвег, и достал телефон. -Алло? Господин Бланже? Запишите — Осиновка, дом у лозунга. Наверно, уже пустой — ни лошади, ни дезодоранта. Она? Она нормально. Ей надо принять ванну.

-Спроси не завалялся у него флакон «Карибский лимон»? Что-то я не подумала, что он мне понадобится.

Он спросил. Бланже обещал доставить к гостинице.

Была проблема, как довезти ту гадость в бутылке. Ардвег нашёл бетонный блок с дырками, поднял его, и поставил в багажник. В дырку они поставили бутылочку. Сели, поехали.

-Вот интересно, а я запаха не чувствую... - отметила она.

Отмываться ей пришлось долго.

В Прокуратуре Кёнига уже час шёл словесный бой.

-С какой стати вы навязываете ФСБ пропавшую винтовку? - прошипел Скирин.

Междусобойчик происходил в кабинете Прокурора, и кроме хозяина помещения, был и Бланже. Он старательно изображал скуку.

-Мы запросили у Вас данные на её владельца Траянова. Вы ответили - засекречены. Вам и расследовать. Флаг в руки, - добродушно хохотнул Кирилл Константинович.

-Винтовка пропала в Вашем ведомстве!

-Прекрасно, ищите тайного террориста у нас, - ухмыльнулся Прокурор.

-Террориста?

-Ну, не знаю, кого вы там будете искать, - развёл руками Прокурор.

-Вы хотите навесить на нас что-то, так как мы не сообщили Вам о каком-то Траянове?

-А что Вы так упёрлись с этим Траяновым? - удивился Прокурор. -Да ладно, там один патрон.

-Президент у нас тоже один! - воскликнул Скирин.

-Ничего, преемник есть...

Скирин хватал воздух ртом. Сейчас у него удар будет. Бланже услужливо подал ему стакан воды. Майор отпил, подумал, и решился:

-Вил Траянов – кэгэбэшник, интернационалист. Это мы можем открыть. Работал на территории Афганистана. В 1979-м было принято решение устранить премьера Амина. Брежнев лично гарантировал безопасность очаровашке Тараки, а Амин его выдавливал. На Амина была куча неудачных покушений. И вот его удалось пригласить в дом Тараки, хотя ехать Амин очень не хотел. Траянов дал неточную очередь из автомата, которая скосила адьютанта Амина, но тот успел убежать. Автомат не даёт кучности, стрелять надо было из винтовки. Это был конец для Тараки. Вскоре Амин разоблачил его «культ личности» и казнил. Брежнев не смог пережить такого надругательства над его гарантиями любимчику. Десантники, посланные якобы усилить афганскую армию, взяли штурмом дворец Амина и убили его. Началась война на десять лет. Если бы Траянов был точнее...

-Траянов точнее, или Брежнев умнее?

-Мы говорим о чем-то реальном? - спросил майор.- Говорят, на историю не влияют случайности. Но попади Траянов в цель, Тараки вернул бы себе власть. Конечно, ненадолго — слаб он был для Афгана. Но этой войны бы не было.

-Спасибо, что просветили, - поблагодарил Прокурор. - Винтовка, из которой Дэйвич убил проститутку, исчезла практически на глазах нескольких работников прокуратуры. Мы бы тоже хотели понять, как. Мы Вам предоставим все сведения, но честно говоря, не знаем, что делать.

…

Майор Скирин ушёл.

-Ну, давай... твоих, - сказал Прокурор Бланже. Следователь подошёл к высокой двери, открыл. Вошли Абинея и Ардвег, расселись.

-Мы Вас потеряли, - сказал Кирилл Константинович.

-Будем считать, что я упала в обморок, и пролежала где-то два дня. Думаю, у меня скоро будет гораздо более продолжительный обморок. Я по делу. Вот...

Она вытащила диктофон.

-Ух ты, какой, - отметил Бланже. - Я таких не видел.

-Подарок любовника, - ответила она и нажала воспроизведение:

-Помнится, по канону ты мог превращаться в черного пса, и сдирать кожу заживо. Разве руками не удобнее? -Есть много гитик, что не снились вашим мудрецам. Знаешь, как весело наблюдать, как кто-то пытается умереть, а не выходит!...

…

Они прослушали запись.

-Какая пакость. А не зря я не хотел дело Юзиной раскручивать. Подделка Дэйвича, а не каннибалы, - сказал Прокурор. -Вольфганг Амадеевич, снимите копию записи, и закрывайте Юзину. Объявляем в розыск Дэйвича.

-Вряд ли Вы его найдёте, - подняла брови Абинея. - Он и вылезет, его не узнаешь.

-Таков порядок, - ответил Кирилл Константинович. - Спасибо за помощь следствию. Я бы Вас к ордену представил...

-Я бы предпочла, что бы Вы не заметили, что здесь была Абинея Куршите. Только мне без Вашей помощи не обойтись.

-Да-да. Говорите.

-Я слышала слово «Сапсан». И «Южный аэродром». К «сапсану» имеет какое-то отношение некий Касьян Раков. Это хуторянин, он должен был пропасть. На днях. Вместе с другими хуторянами Дементом и Сидором. Эти люди входили в банду каннибалов, и имели отношение к исчезновению Абинея фон Ширрау. Она действительно убита этими сектантами, но все соучастники преступления уже мертвы.

-Откуда такая уверенность? - спросил Бланже.

-Они верят в колдовство, и верят, что на фон Ширрау было наложено заклятье, которое убивает всех, причинивших ей вред. Сами пересчитывали. Так и есть.

-Замечательно, - усмехнулся Бланже. -Нас пора сокращать. Самообслуживание.

-Мне нужно понять, что может означать «Сапсан» и «аэродром», - повторила она.

Прокурор встал.

-Господа, литовский консультант нам помог гораздо больше, чем мы ожидали. Что ж, у наших соседей удивительные... гм... криминалисты. Поможем. Найдём, госпожа Куршите. Сапсан, так сапсан. Кстати, у нас тут небольшая паника по поводу пропажи винтовки, которая находилась в квартире Дэйвича. Исчезла, когда Вы отсутствовали. У Вас нет соображений на этот счёт?

-Нет. Могу лишь предположить, что она потребовалась тем, кто пытается саботировать стройку БАЭС. Но это, наверно, понятно.

-Ещё раз спасибо, всех благ, - Прокурор даже поцеловал руку. -Вольфганг Амадеевич, задержитесь на секунду.

…

Бланже смотрел на Прокурора. Тот своими широкими шагами, заложив руки за спину, мерял кабинет. Встал около окна, и, не оборачиваясь, спросил:

-А что... патроны к ней, Вольфганг Амадеевич? Тоже пропали?

-Да. Но там была всего парочка.

-А у нас есть такие?

-Можно поискать, - кивнул Бланже.

-Вы уж поищите, - он повернулся, выразительно посмотрел на следователя. - Не дай бог, исчезнет коробка. Тут, понимаешь, День Гнева приближается...

-...и кому-то стрелять нечем, - завершил фразу Бланже.

На следующий день ей в номер доставили свёрток. Это была палисандровая голова лошади — великолепная, тщательнейшая резьба. Она поставила её рядом с «головой Кривисса» в сейф отеля. Затем размышляла над календарём, обводя кружком даты.

Пунктуально, в оговоренное время пришли Бланже и Ардвег. Расселись.

Больших затруднений вопрос не доставил. Вокруг Кёнига располагалось шесть аэродромов, четыре ныне были заброшены. «Южный» когда-то был основной советской базой, пятнадцать лет, как окончательно законсервирован. Там стояла, среди прочих, эскадрилья «Сапсан». Касьян Раков вскоре после войны значился на аэродроме техником, а жил близ Тарау, рядом. Потом перебрался на хутор.

Им выписали постоянные пропуска на территорию. Там уже ничего не было, но Бланже попросил их быть осторожнее. Всё-таки, военная база. Когда-то на ней было и ядерное оружие.

Они с Ардвегом решила съездить на базу сразу, на машине Ардвега. Пока только присмотреться.

….

По пути заехали в Тарау. Тут стояла прекрасная орденская кирха. Дыры заложены, вычищенная, и даже есть рамы на окнах.

-Понятно, почему ему пришлось отсюда перебираться, - заметил Ардвег.

Охранником Южного был солдатик с нарушениями моторики. Непонятно, как он вообще попал в армию. Он испугался их удостоверений до полусмерти.

Между щелями плит заброшенных взлётных полос пробивались березки ясельного возраста. По краю поля виднелись арки с воротами заглублённых ангаров. Вряд ли в этих ангарах могли размещаться крупные машины. Массивные створки ворот дали бы фору и банку Скруджа Мак-Дага. Все они были распахнуты, в ангарах — пусто, не считая свалок - канцелярской мебели, пустых бочек, газовых баллонов...Пара ангаров оставались совершенно пусты.

Маленькая диспетчерская, с эллиптической в плане башней, была раздолбана, окна заколочены. Но табличка сохранялась:

Эскадрилья Сапсан

Над наглухо заваренной дверью висела ржавая пятиконечная звезда.

-Михаэл, можно ли её снять, и установить туда конскую голову? - спросила Абинея.

-И дверь срезать?

-Нет, дверь не надо.

-Можно, почему нет. Тебе всё можно.