Бог обходит нас стороной - 7 - газета «Обзор», новости Литвы

И сразу - 7-я глава (из 13).

Предыдущие - 1, 2, 3, 4, 5, 6

Глава YII

Голова болела. Она боялась открыть глаза, и обнаружить себя в каком-нибудь аду. Но это была светлая, солнечная палата и рядом сидел Йонас.

-О! Очнулась, - сказал он.

-Где это я? - она приподнялась на локте.

-Лежи, лежи. Не тошнит? Голова не кружится? - засуетился он.

-Да всё нормально. А что со мной случилось?

-Это я у тебя должен спросить. Вот это оргия! Что ж не поставила в известность о планах? Тебя оглушили, потом вкололи снотворное. Не знаю уж, что они хотели с тобой сделать, охотнички...

Хм. Гораздо гуманнее, чем можно ожидать.

Она находилась в центре скорой помощи в Молетае — городке на западной границе Лобанориса. Йонас позвонил, сказал кому-то «мы проснулись», и вышел. Вернулся с высокой, крупной девушкой лет тридцати:

-Сауле Майжьене, следователь, - представилась она.

Блеск в глазах Майжьене угас, когда выяснилось, что г-жа Куршите никем не изнасилована, и претензий не имеет. Зато рассказ о смерти Глокиса был сенсацией. Его в доме не было, не было и мотоцикла. Зато рядом - огромное пепелище, и в нём нашли оплавленные часы. Костёр, замеченный с воздуха, и вызвал тревогу. Сесть там нельзя даже на вертолёте, и пока добирался наряд, он уже прогорел. Разбудить охотников стоило большого труда. Они не сомневались, что Глокис уехал. Никаких костров они не разводили.

Шишка вещественно свидетельствовала о девятом участнике лесного приключения.

-Срочно нужно к леснику, - резюмировала Абинея. - У него самого, или в его доме большие ценности.

При этом она не могла бы с уверенностью сказать, откуда у неё такая мысль.

-Куда тебе ехать, лежи! - сказал Йонас.

-Да всё со мной нормально, - отмахнулась она. - Пойми, сейчас в дом кто-то ломится. Всё вкусненькое расхватают.

-А вот это что? Не какое-то Ваше лекарство? - спросила Майжьене, показывая гранёную бутылочку с белой жидкостью. - Уж извините, мы со всего сняли отпечатки пальцев без Вашего разрешения.

-Моё, но не лекарство. Мне чашечку кофе, и едем. Умоляю.

Если в Молетае и есть проблемы с кофе, то только выбора. Примерно при том же населении, что в Вехлеве, в нём и окрестностях насчитывается одиннадцать отелей и пансионов (но ни одного - для «ветеранов театра»), восемь пиццерий, кафе и ресторанов.

Они ехали втроём. На полицейском вседорожнике. Лес становился всё дремучее. На полюсе дремучести стоял домик.

Они не успели. Перед домиком лежала собака с разможженной головой, убитая совсем недавно. Проушина двери вырвана вместе с навесным замком.

Все одели перчатки. Майжьене достала пистолет и, толкнув приоткрытую дверь, осуществила вторжение.

Там никого уже не было. Уносить тут тоже было нечего. Всё сгребли лишь с полки в кухне.

Дом был так стар, что годился для музея. Но слишком аскетичен. Единственным украшением была резная голова орла, прибитая над дверным косяком. Мебели, всего, что скапливается при жизни - крайне мало.

-Он вообще здесь жил? - подняла брови следователь. - Ни книжки, ни газеты, ни бумажки.

-Счастливый человек — без счетов, - позавидовал Йонас.

-В холодильнике довольно много продуктов на одного. Причем, судя по датам, просроченных нет, - заметила г-жа Куршите. - Ни ванны, ни душа, ни мочалок. Мыло и дезодорант. Может, есть погреб?

Они отвернули половики, всё просмотрели, но ничего не нашли. Потыкали вилами двор. Инструментов и вещей в сарае для мотоцикла тоже был минимум, будто ничто никогда не ломалось.

-Ценность тут только одна, - сказала Майжьене.

-Я вообще ничего не заметил, - удивился Йонас. -Что же это?

-А-а! Пошли.

Она привела их к старому буфету и открыла скрипучий ящик:

-Вот!

-Целый ящик макраме? - удивился Йонас, заглянув.

-Какое же это макраме! - ужаснулась Сауле его безграмотности. - Это кружева. Настоящие брабантские кружева.

Абинея погрузила руку в кружева... Брабантские кружева...

Они холодили. Будто её тепло утекало в них. Вдруг её как молнией ударило. Драка... Кружева... Они развешены на рельсе. Между ними - свечи. Пол покрытый ботинками, свод...

Она всё вспомнила.

«Старого» нет вообще. Полупрозрачный Страшный, выделывающий одной рукой повторяющиеся движения, растворяется в воздухе. Кашефтин, сидит на рельсе, зажмурив глаза. Открывает один глаз:

-Всосалась? Вся всосалась? Успел зажмуриться. Это ння-ння-ння… А потом ты ещё так сказала... Как львица. Так сладко, лэпи из меня, чего хочешь! Тэло не тэло, а большой пластылын! Вот оно какое, сиренэ! Девушк, давай договорымся. Ты не някаешь, я тэбэ нэ ем?

Он осторожно спрыгнул на поддон.

-Девушк... тебя без мене отсюда не выйти. Я развяжу… только ты смирно, да? Нэ надо ння-ння-ння, да?Нэ надо, а?

Он спустился, начал её развязывать.

-Нам нужно туда... наверх.

-Плохо понимаю по-каннибальски,.. - сказала она. У неё страшно пересохло в горле. - А там ты меня в спину?

Он взял нож, перерезал верёвку.

-Зачэм? Живой человэк - это опасно. Лучше из морга. Он спокойнее. Как пропадёт, не так ыщут. Я маладой, мне много не надо.

-Я бы хотела без тебя добраться.

-Ты в Дубе. Корни в землю, сучки в небо. Надо в сучки выбыраться. Назад лучше нэ соваться. Ты ж прозвонила. Там болшой бардак стоит.

-Бред.

-Пощипайси, может проснёсси?

Если это и был бред, то и логике бреда следовало подчиняться.

-Веди.

Кашефтин встал перед ней:

-Слушай. Очень слушай. Я впереды. Слушай меня на всю жизнь: не оборачивайся! Обернёшься – здесь застрянешь.

-На сколько?

-Навсегды.

Он взял её за руку, подвёл к тому месту, откуда начиналось море ботинок.

-Повторяй.

Он снял свои, влез в один из ботинок. Оттуда шагнул в другие. В третьи.

Она последовала за ним.

…

Ботинки кончились. Здесь начинался коридор.

-Шнурки завяжи. И бежим. Очень быстро! Давай!

Они бежали по череде наплывающих деревянных помещений, по лестницам, всё выше. Комнатки становились меньше, теснее.

Последняя дверь была железной. Они толкнули её и оказались в какой-то заброшенной конторе. Рядом к стене была прислонена чугунная рама от рояля.

-Фу-ух! - выдохнул Кашефтин. -Можно оборачиваться. Ты там?

Абинея была сзади. А вот дверь исчезла.

-Как бэгаешь! В кровати какая сирэна! Представить лучше нэ надо. Такие дэвушек кушать, что за твою маму?

-Пить, - сказала Абинея...

-Вода пока нэзя.

Он что-то налил. Когда он повернулся со стаканчиком, в котором было что-то белое, на него был направлен пистолет.

-Пошёл в полицию, - приказала она.

Кашефтин почесал затылок:

-Нэ, нэ пошёл. Дэвушк, ты с пистолетом совсем смешно. Дай помогу, ведь на курок во всю жизнь не нажмёшь.

Она с ужасом увидела, как её палец трижды нажал на курок. Три пульки выкатились и упали на пол. Он протянул стаканчик:

-Пэй, пэй. Рачье млеко, дарагая штука! Для тэбя — ничего нэ жалко!

Она выпила. Всё померкло.

….

-Что с тобой? - встревожился Йонас.

-Пойду к машине, - сказала Абинея. - Страшно хочу пить.

-Вы так побледнели! - забеспокоилась Майжьене. - Ехали бы, в Вильнюсе только к середине ночи будете.

-Да... - ответила она. - Надо ехать. Мне нехорошо.

Они были в Вильнюсе в час ночи. Йонас привёз её в свою квартиру, но не тревожил. Она не могла заснуть, восстанавливая стёртые из памяти подробности. А когда заснула, проспала бы и до обеда. Но заявился отец, и Йонас её поднял.

-Папа, ты слышал что-нибудь о «Слезе Сатаны»? - с ходу обрушилась Абинея.

-А как же. В Джеймсе Бонде, - буркнул Ламбертас.

-Там «Слеза Дьявола», - подкорректировал Йонас.

-Ну пап? - протянула она.

-Ладно, ладно. Погляжу, может чего отыщется. Это хоть что — кинжал, браслет, черный опал?

-Кольцо, я думаю... Ещё я слышала «муха». Похоже, синоним. Но не уверена. Папа, а кто такая "ульмиганская ведьма"?

-Видимо, ведьма из Ульмигании.

-Пап, я знаю, что Ульмигания - самоназвание Пруссии. Но чем она отличалась?

-Ну... знаешь... Это что-то из глубины веков. Прусское языческое общество выглядит, как только что скинувшее матриархат. В таких женщин не любят, боятся, и приписывают им всякое.

-Значит, ты не знаешь...

Йонаса беспокоило своё:

-Господа ученые, а у нас не всплывут эти анклавские каннибалы?

-Йонас, не превращайся в русского, - сокрушенно покачал головой профессор . - Насри ты на государственный имидж. Этого лесника не съели, его сожгли.

-Полагаешь, «по обряду предков»*? На том самом костре? - склонила голову набок Абинея.

-Конечно, - без тени сомнения ответил Оскар.

-А в чем смысл - сжигать покойников? - заинтересовался Йонас.

-Что бы с того света не вернулся. А то есть такие ловкачи... - ответил профессор.

-И сжигать надо всё, вместе с его вещами, иначе уходящая душа может «зацепиться», - добавила аспирантка.

-Это что, часы тоже надо было в расплавленный металл бросать? Ну, тому, кто по Вашим понятиям сжёг лесника? Промашку допустил? - пробормотал Йонас.

-Они же оплавились, - успокоила она.

-Дорогая, ты там, в Анклаве, ни в какую секту не вступила? - поинтересовался он.

-Она и так ужас, летящий на крыльях ночи, - заявил Оскар. - Вся в маму. Вон, кокнула старичка, а теперь прикидывается.

-Кстати, да... Я так и не понял, - ты же говоришь, он умер при тебе? - нахмурился дипломат. - От чего?

Абинея потупила взгляд.

-Э? Абинея?

-Я его поцеловала.

-Ой, - вздрогнул профессор. - Кажется, я тебя недостаточно гуманно воспитал. Оставайтесь, дети мои, я ушёл. Если он тебя задушит, я ничего не видел.

И профессор действительно быстро улепетнул с её квартиры.

-Так, так, - молвил Йонас. -И в могиле обалдуй вспоминает поцелуй.

-Вот такая вот зараза девушка твоей мечты, - ответила она, отступая.

-Ты сошла с ума, - он подступился к ней.

-И это многим будет стоить жизни.

-Он тебя... - Йонас терял дипломатический облик на глазах.

-Не жадничай. Подумаешь, поелозил. Даже не чпокнул!

Он побагровел.

-Арестуй меня. Да, сознательно убила, - сказала Абинея. - Представь себе. Веришь ты, или нет, но едва шевеля пальцами, он погрузил в сон семеро здоровых мужиков. Надеюсь, что не дала себя закодировать. А то ведь шагну под трейлер.

-Ты его переиграла? Что там творилось? Эти семь мужиков на допросах как в рот воды набрали.

-Расспроси их получше, если такой любопытный. Это сборище была сознательным действом, которое раскрывало нас с вайделотом друг другу. Живым должен был остаться один. Единственный мой шанс — выглядеть тупой сучкой в течке. Которой сначала можно попользоваться, а потом кокнуть.

-Не вяжется, - сказал он. - Ты говоришь о какой-то невиданной силе. Опаснейшем существе, которое кодирует шутя. Неужели такой сверхчеловек западёт на простую сучку? Да вообще, что для него секс?

-Я догадываюсь, что они из себя представляют. Член в его теле был моим единственным шпионом.

Он вдруг вытащил флэшку, на которую записал очередную информацию для неё. Вновь вставил её. Вынул, глядя ей в глаза. Снова вставил. Вынул...

-Не надо. Вези в Анклав. - сказала она. - Сейчас. Грязь к грязи.

-Грязная Абинея сносит крышу, - глухо ответил он. -Знаю, знаю. Его вспоминаешь, Бенедикта. Бога любви. Мартышка жила в Арктике, и впервые попробовала банан. А я что? Хрен моржовый из той же Арктики...

-Ну почему же моржовый, - сказала она устало. - Такой хрен ещё поискать. Только пойми, кого я люблю, а кого нет, во время армагеддона теряет значение. Вместе с моралью. Вези, вези, Йонас Баландис. То ли ещё будет.

…

По пути к таможне она рассказала о просьбе Лили. Йонас обещал, что с шефом монтажников БАЭС свяжутся.

-Ардвег отбыл в Германию? - спросила она.

-Да. На неделю.

Тюрингия

Четверть века назад в этом городке стояла ударная советская группировка. Сейчас здесь был музей. Ардвег шёл через площадки, заполненные техникой, бронетехникой, артиллерией, ракетами... Возможно, это в будни музей пустовал, но он вообще ни разу никого здесь не встретил. Начинались глюки с сознанием. Вот он у танка, а вот уже в полутьме гаража номер восемь. Если б ему сказали, что он между ними убил пару человек, он бы не удивился. Гец Айзернвольф был дурным сном.

Свет он не зажег — Айзернвольф этого не любил. Он поднялся по ступенькам в жёлтый советский «пазик» с задвинутыми шторками на окнах. Тот самый «автобусик с черными шторками» из пионерских страшилок...

Гец лежал поперёк прохода на двух сиденьях, не прогнувшись — как шлагбаум. Выглядел неплохо. Не больше, чем на сто четыре года.

-Она ездила в Литву, - сказал следователь. - Там жил один. Сдох.

-Совсем? — Айзернвольф говорил медленно и странно. Будто записали слова, читаемые справа налево, а потом магнитофон пустили наоборот.

-Сожгли. Она сказала Бланже, будто к тому приезжали за Слезой. И увезли её.

Кто сказал, что Медуза Горгона была женщиной? Лицо Айзернвольфа, и без того страшное, превращалось... Ардвег отвернулся.

-Дружок... Это и был Хранитель. Которого надо было найти. Я тебе сказал «прилипни к ней»?

Следователь разевал рот, губы шевелились, но не донеслось ни звука.

Горгона думала.

-Теперь Слеза у сильных. Литвинке придётся помогать. У Хранителя должна быть кладовая. Сходи, найди.

-Зачем?

-Нужно забрать всё прежде. Если кладовая попадёт ведьме, она просто обменяет её на то, что хочет. Боя не будет, и муха останется у сильных.

-А если кладовая на той стороне?

-Вещи бы звенели. Им нужно здесь.

-Как я её найду?

-Я дам. Хуже, что там защиты.

-Гец, ты серьёзно рассчитываешь, что она дойдёт до Кривисса, и тот не раздавит её движением пальца?

-Мохом те пальцы поросли. Но движения пальца быть не должно. Надо выглядеть неизвестной. Вселенная бескрайна, мало ли, что выползет. Они будут опасаться наделать ошибок.

Это была длинная речь для Айзернвольфа. Но он продолжил.

-Она должна считать, что её ведёт судьба. Колебания — и всё проиграно. Как было с тобой. Потраться, но сделай ей судьбу.

Сауле Майжьене сидела в раскладном кресле подле окошка у входа. Она смотрела «О вреде существования» Тарантино на ноуте. Фильм останавливался каждые тридцать секунд, и она выглядывала, не сдвигая занавески.

Вдали какое-то движение. Она отложила планшет. Неизвестный ей господин.

...

Ардвег долетел до Вильнюса самолётом, добрался до Лобанороса. Оделся неброско, - плащ, сапоги. Увы, трудно не заметить человека, держащего ярко-жёлтый детский арбалетик. Да он и не скрывался. Он даже представить не мог, что литовцы на неделю посадили сюда наблюдателя.

Он на поляне перед домиком. Пустил стрелу с присоской вверх. Она куда-то улетела. Он пошёл туда, поднял её. Снова пустил вверх. И снова пришёл на место падения.

...

Сауле щёлкала бесшумным «Кэноном». Неизвестный вышел из поля зрения. Она выскользнула из двери, легла на землю. Да вот он, далеко не ушел.

На шестой раз стрела застряла в деревьях. Мужчина поднял голову вверх...

-Черт, черт, черт!

Он выломал длинный дрын. Там что-то было, но дрыном ему не удалось это что-то даже пошевелить. Он пошёл к сараям. Майжьене быстро передислоцировалась. Очевидно, господин искал лестницу. Лестницы он не найдёт — её здесь нет.

-Зараза... - он плюнул, и пошёл обратно, по направлению к дороге.

Майжьене выждала. Подошла на то место, подняла голову вверх.

Три рядом стоящих сосны образовывали вверху плотное переплетение ветвей. Там что-то чернело. Она сменила перчатки. Присела несколько раз, размяла руки. И полезла на сосну.

Что бывает в Литве нечасто, баскетбол она не любила. Зато вполне могла бы участвовать в «Форте Байярд». По прямой сосне она лазила немного хуже медведя.

Наверху, на переплетении ветвей, лежала стрела. Рядом с небольшим потёртым чемоданом, обмотанном цепью.

-Златая цепь на дубе том, - сказала Майжьене. Устроившись на площадке, вытащила нож со множеством лезвий. Ручка чемодана была из-чего твёрдого и пилиться не захотела. Зато желтоватый металл цепи пилилась без проблем. Латунная? Перчатки мешали, но касаться она ничего не хотела.

За цепь она спустила чемодан. Спустилась, убрала его вместе с цепью в мешок, во второй, для гарантии, и уложила в рюкзак. И тоже осторожно пошла к дороге. Мужчина с арбалетом не появлялся. В стороне, за деревьями, стоял её «Рубикон». Она уложила рюкзак в багажник, села за руль, сбросила перчатки в бардачок. Поехала.

Через десять минут она выбралась на местную дорогу.

Защипало пальцы.

Они чернели.

Абинея сидела в «номере» за планшетом. Зазвонил мобильник. Литва, Майжьене:

-Куршите! Куршите! - в голосе Сауле была истерика. - Рука чернеет! Что делать?

-Ты чего-то пила? Кто-то тебе встретился?

-Нет... то есть да... он меня не видел. Я нашла чемодан в тайнике у Глокиса. Я положила его в багажник. Я была в перчатках!

-Водка, спирт, вода, бензин, ацетон — промывай всем! Пей воду! Я звоню в скорую!

-Абинея, мне плохо!

-Я сейчас перезвоню!

Она отсоединилась, тут же набрала Йонаса.

Потребовались лишь минуты, и Йонас поднял вертолёт.

Майжьене больше не отвечала.

Машину нашли через двадцать минут. Дверь была открыта, Сауле пробовала выбраться, но просто вывалилась из неё. Она вся почернела.

Три человека в костюмах химзащиты стояли в тридцати метрах, боясь подступиться.

Йонас перезвонил Абинее.

-Видимо, мертва, - сказал он. - Что делать? Может, огнемётами?

-Она сказала, что нашла чемодан Глокиса. Представь, что это коллекция многовековой секты. Если это так, то от огня может и рвануть. В лучшем случае.

-А в худшем?

-А в худшем машину ты сожжёшь, но чемодану ничего не будет.

-И что делать?

-Не знаю.

-До города машину тащить опасно?

-Возможно.

Йонас подумал.

-Я посоветуюсь. Думаю, зацепим машину, оттащим в лес и обнесём забором с камерами.

-Не пытайтесь уничтожить то, что в багажнике. Этим я буду торговаться.