Бог обходит нас стороной (2) - газета «Обзор», новости Литвы

Вторая часть, заканчивает первую главу. Начало

Интересно, купил бы кто-то такую книженцию..

Бенедикт читал «Конституцию Ужуписа» у памятника Ангелу и ухмылялся. Она забавная, там всегда полно туристов.

Она подошла, опустив голову. Бесформенный свитер, скрывающий тело, кончался ниже бёдер, вынуждая думать, есть ли там юбка. Между длинными чулками и свитером, опасно высоко, осталась белая полоска кожи. Особенно жгла мысль, что она попросту не подозревает, как это выглядит.

-Ну вот, - вздохнула она. - Папа умчался к Даргису, а мой паспорт заставил принести Вас?

-Именно, - ответил Бенедикт, и вытащил книжицу. - Вот.

Она испуганно оглянулась — это что, это её он так пожирает глазами? Шварцман сглотнул, и спросил:

-Господин профессор ничего не говорил Вам насчёт небольшой экскурсии по Вильнюсу? Для меня?

-Да-да, конечно. Если пожелаете, я проведу Вас. Но в этом нельзя и подходить к костёлу.

-А порог кафе... переступите?

-Нет-нет. Это рабочая одежда, ещё примут за... - она молитвенно подняла глаза к облакам. - На самом деле-то... Хотелось бы пирожное.

-Ваш свитер очень интеллигентен! Как у Вильмы в Скуби-Ду.

Она заколебалась. Он показал на кафе «У Ангела».

-Вот это — хорошее кафе? Я прикрою Вас, и проскочим за боковой столик.

-Лучшее... Мне бы эклер с кофе, - прошептала она. - Пару...

Бенедикт подставил руку.

-Ого, - сказала Абинея. - Вот это мускулы! У Вас, наверно, железная хватка.

-Я не всегда занимался историей.

-Да? Это так удивительно. Если не секрет...

-Не секрет. Был гонщиком. Автомобильные трюки делал – ездил на двух колёсах. Танцевал танго в аргентинском ресторанчике.

-О, Господи! - глаза её округлились. - Танцевали танго! Пустите, я боюсь!

-Трюки опаснее, чем танго, - уверил он.

Они вошли в кафе «У ангела».

Им принесли кофе, эклеры. «У ангела» они небольшие, аккуратные. Обнаружилось, что её рука чем-то вымазана.

-Не отмоется, - сказал Бенедикт. - Открывайте рот...

-Я так не могу... - в отчаянии прошептала она.

-Тогда я их выкину.

-Вот эти? Эклеры? Выкинете??

Он всовывал эклер в покорно открытый рот. Немногие видели подобное, даже в эротических снах. Полоски голой кожи над чулками неумолимо притягивали взгляд. Бенедикт расстегнул верхнюю пуговицу сорочки.

-А-ах! Я такая грешница! - шёпотом призналась Абинея. - Сладкоежка.

Она снова закрыла глаза, и открыла рот. Но эклеры кончились - Бенедикт случайно проглотил последний.

Выходя из кафе, он объявил:

-Теперь я должен донести Ваш паспорт! У Вас же нет карманов!

-Хорошо, что Вы не знаете, где я живу, - сказала она, сворачивая направо.

-Там была бумажка с адресом, - ответил он и развернул её налево. Она упёрлась. Сопротивление было подавлено.

-О, Боже! - взволновалась она. - Это насилие! Обещайте, что не прикоснётесь ко мне!

-Клянусь баварской Барселоной и русской Боруссией!

Её дом был перед самым мостом. Они вошли во двор, который опоясывала старая деревянная галерея. Она поднималась на неё по лесенке, он следовал за ней. Остатки рассудка выжгло чудо высокого витчкрафта: перед его носом полоски голой кожи росли всё выше, и выше!

-Темновато, - сказала Абинея, когда они вошли. -Я включу свет.

Она показала ему на кресло, зашла на кухню, где мгновенно избавилась от трусов. Вернулась, щелкнула выключателем. Свет не зажегся.

-Контакт плохой.

Скинула туфли, залезла на столик. Она была прямо перед ним, и вытянулась, доставая лампочку. Её свитер кончался ровно на уровне глаз Кассиана.

Шварцман вдруг вскочил, и обхватил её одной рукой, лихорадочно расстёгивая штаны.

-Не-ет!! - забилась Авинея. - Вы ведёте себя, как... как... Животное!

-Да! Я - Животное Козёл! - согласился он. Но зарычал, как тигр.

-Не надо! Не надо! Мы сгорим в аду!

-Согласен!!

Они рухнули на пол. Голова её оказалась точно на подушке. Под интенсивным напором уехала под диван. И все было бы сказочно, если б не календарь. У неё были не те дни, в которые можно забеременеть.

Бенедикт казался неиссякаем.

-Что со мной? - произнесла она вдруг. - Я умираю от голода.

-Может, влюбилась в кого? - предположил немец.

-Влюблённая аспирантка филологии? - испугалась Абинея. - Это такое жалкое зрелище!

Шварцман с трудом оторвался от её тела. Одеваясь, он бросал на неё взгляды, которые бросает пахарь на незаконченную делянку. Увы. Что делать!

Неподалёку у него стояла красная машинка, взятая напрокат. Они поехали в «Мельницу» в Веркяйском парке. Отличие «Мельницы» от «Дома над водопадом» Фрэнка Ллойда Райта состоит в том, что помимо низвергающегося под террасой ручья, здесь жидкости протекают и внутри клиентов.

Бенедикт умел разговаривать с женщинами. И он был в ударе. Его баритон вибрировал даже в пятках:

-Я не хочу расставаться. Ни на секунду. Ты можешь поехать со мной в Бранденбург? Или мне отменить Бранденбург?

Она дрожала:

-Какой Бранденбург?

-В какой хочешь. Хоть в оба. Давай купим один. Я всегда мечтал купить Бранденбург. Но не было, для кого.

Абинея изящно не отвечала.

-Может, ты хочешь оказаться со мной в лесу? Посреди огромного леса? Какой лес у вас самый большой и глухой?

-Лобанорас... - проговорила она.

-Лобанорас, вот. Лобанорас. Белая кожа в тёмном-тёмное лесу. Знаешь, что мучит меня? Кожа. Твоя кожа. Ты ведь сделала из меня маньяка. Без ласки, без нежности... Как я мог? Ужасно, я не знал, что на такое способен. Ведьма...

-Ведьма?

Она жалобно подняла брови, как Пьеро. Она разжалобила бы и Нюрнбергский трибунал.

-Высокого полёта. Папа говорил мне, найди себе ведьму и не ломай судьбы. Я тебя нашёл! Послушай, ведьма Лобанораса...

В это время у неё зазвонил мобильник. Она поднесла трубку к уху:

-Да?

-Это Йонас, — сказали в трубке. - Я знаю, не вовремя, ты со Шварцманом. Тут такое дело. Сигизмунд, оказывается, застраховался на крупную сумму...

Ну что ещё с этим типом, который умер на ней в момент оргазма? Блин...

-И что?

-Страховая компания не хочет платить. Он знал, что у него слабое сердце. Они считают, что это «сладкое самоубийство». Бенедикт Шварцман подослан к тебе. Это сыщик страховой компании.

-Это нереально, - мягко сказала она.

-У него в кармане диктофон.

На том конце отключились. Она задумалась. Посмотрела на любовника. Бенедикт спросил:

-Что-то не так?

-Поцелуй меня, - попросила она.

Он встал, наклонился. Они обнялись. Когда настало время для новой порции воздуха, она сказала:

-А он включен.

Он обернулся. На столе лежал диктофон, который она ловко вытащила у него из его пиджака. Это шокировало его куда больше, чем она ожидала.

-Откуда ты могла... это...

-Каким будет вердикт, господин следователь? Секс со мной угрожает жизни сердечника?

-Да и здорового тоже... - отозвался Бенедикт и осёкся. - Подожди... О чем ты?

-О Сигизмунде.

-Это кто?

-Это мой любовник. Который помер прямо в момент секса. Перед тем хорошо застраховавшись.

Он потряс головой:

-А я-то при чём?

-Разведка донесла, что ты нанят страховой компанией. Она не хочет платить страховку. Я бы не поверила, если бы не диктофон. Или, хотя бы если в Регенсбурге был историк Бенедикт Шварцман. Ну совсем ничего, - ничего, во что можно было бы поверить маленькой серенькой мышке.

Бенедикт резко отодвинулся вместе со стулом от стола.

-Ни хрена себе...

-О чередовании женских имён в моём роду я тебе всё рассказала. О цветах маминого герба — тоже. Может, мне можно тоже спросить? Ты — следователь? Бенедикт? Может, ты... и не Бенедикт?

Он встал, подошёл к краю террасы. Постоял, заложив руки за спину, и смотря на бурный поток воды. Вернулся за стол, вздохнул.

-А кто говорил, что будет легко? - сказал он сам себе. -Хорошо. Три года назад я увлёкся текстами шабашей…

-Бенедикт, - жалобно произнесла она. - Сейчас ты скажешь, что обнаружил в них наследие зловещих этрусков. Но зловещие этруски нынче везде толпами, не продохнуть. Я бы, конечно, постаралась выглядеть полностью одураченной, но у меня никакого актёрского таланта...

Он опять задумался.

-Ты не представляешь, что спросила! Никто на земле не мог этого угадать. Зачем диктофон, хе... Это надо танцевать от сотворения мира. Что правильней — рассказать, или не рассказать? При том, что я не имею право... И к тому же, ни хрена и не понял. А это крайне важно. Риски гигантские...

-Не надо! Не рассказывай!

-Я бы мог тебя успокоить. Доказать, что ни сном, ни духом... с этим Сигизмундом. Но я не хочу путаться во лжи. Ты - действительно моё задание. Есть отделение германской полиции, в Регенсбурге, занимающееся довольно своеобразной деятельностью. Думаю, ты всё равно скоро поймёшь, что для страхового следователя знать все прибалтийские языки и историю — это лишнее. Больно дорогой следователь получится. Да и Регенсбург меня нанял только на время...

Абинея вздохнула. Он был единственным в мире, а уж ещё неделю она могла бы стерпеть и Сатану из преисподней. Увы, надо было что-то говорить.

-Я — всего лишь твоё задание? И только?

-Да, и я потерпел сокрушительный провал. Ничего не узнал, и более того, теперь сомневаюсь, что всё произошло случайно. Зато жутко хочу на тебе жениться.

Она прикинула, что должна произнести стандартная женщина после таких слов. И спросила:

-У тебя были... ещё задания?

Он молчал.

-Предыдущие?

-Да ерунда...- отмахнулся Бенедикт. - Не бери в голову. Супруга эстонского премьера...Ты понимаешь, что я бы ничего тебе этого не говорил, если б не втрескался по уши?

-Страховой сыщик лучше, - сказала она, почти плача.

-Надо понять, кто и зачем втянул тебя, фольклористка Абинея Куршите. Тебя за глаза называют «ведьмочкой»... Съездим в Бранденбург? В другой Бранденбург? Нам надо углубленно познакомиться...

Если сейчас она не психанёт, не выдержит социального шаблона, он поймёт, что сверхважен ей. И перепугается. Больше всего на свете мужчины боятся прилипал. Придётся отреагировать.

Она встала, взяла сумочку.

-Господин Шварцман, по-моему, Вы в меня слишком углубились...

-Постой! Хоть до дома довезу! - воскликнул Бенедикт.

-Спасибо. На метле быстрее, - она быстро пошла прочь. - Прощайте, Бенедикт Шварцман.

Ей было глубоко плевать, что именно свело их вместе.

К остановке сразу же подошёл автобус. Пришлось сесть. Она встала у открытого окна... Веркяйская дорога идёт вдоль леса. Ей почудилась какая-то тень. Она вгляделась. Вдоль леса мчалась черная собака, почти не отставая от них...

А вот её уже нет.

А вот их догоняет машина Бенедикта. Он высунулся в открытое окно, и кричал. То, что в таких случая кричат мужчины:

-Абинея! Абинея! Я тебя люблю!

Вот оно. Самое время романтично сдаться со всеми потрохами.

Абинея побежала к водителю:

-Остановите!

Водитель качает головой.

-Он хочет сделать мне предложение!

Такое напугает кого угодно. Он затормозил, распахнул дверь.

Шоссе поднималось в горку. Бенедикт попытался обойти автобус...

-Что творишь, кретин! - заорал водитель. Он сидел выше и уже видел машину, вылетающую навстречу.

Бенедикт резко вывернул руль. Грохот, хлопок, звон лопнувшего стекла.

Абинея выскочила. Его машина врезалась в дерево.

Сирены, носилки. Толстая ветвь пробила лобовое стекло. Извлекли окровавленный труп...

Она бессильно сидела на траве. Резко затормозила машина. Это машина Йонаса. Он бежит к ней. Зачем ты здесь, Йонас?

Он пытается её обнять. Она оттолкнула его.

-Зачем? Зачем ты только звонил? Теперь у меня никогда не будет детей!

Йонас застыл.

-О чем ты говоришь? Когда я звонил? Позавчера?

-Двадцать минут назад!

-Я не звонил сегодня! Клянусь! Да, я хотел. Сказать, что у Шварцмана есть второе имя. Но я не звонил!

-Какая разница, какие у него были имена!! - заорала она.

-Вообще-то, Абенир...

Она растерялась.

-Абенир?...

Вспомним, что это триллер. В конце тут все умрут, умрут, умрут. Даже те, кто с самого начала мёртвый был. Уже наступила ночь, а что может быть лучше тёплой августовской ночи для посещения морга? Гудит, моргает неон, по выщербленной плитке шаркает старик, заросший белой бородищей.

Каталки. Он откидывает простыню. Это Бенедикт Абенир Шварцман. Старик видит на его руке родимое пятнышко. Вглядывается... и отшатывается.

-Ничего себе!

Уходя, в проёме двери, он оглядывается на тело, и качает головой:

-Едва успели. Кстати, идеальное убийство. Жаль, некому рассказать.

Но ведь Шварцман сам напоролся на эту ветку...