Провод синий, провод красный - 2

(продолжение)

Вульгарные прозвища органов размножения и выведения есть во всех языках, но в русском существует мощная система приставок и окончаний. И всего три слова способны заменить в предложении все глаголы, сказуемые и прилагательные. Без потери смысла появляются ступени экспрессии: мужской орган — просто грубая, женский — оскорбительная.

Примем:

чй — мужской орган,

из — женский,

дь — проститутка-штрейкбрехер,

уб — копуляция, совершаемая без учета мнения партнёра.

-А ну открой, дь, я тебя во все дырки вы-уб-у, делиться он не хочет, сука! С-чй-рю башку, и один всё за-чй-чу — донеслось из-за двери.

-Ствол на пол, п-с! - приказал я, уже стоя за дверью. - Покрошу вместо корешков в настойки. Сначала ствол, потом из-им.

Он покряхтел, и кинул своё ружьецо. Я распахнул дверь — проходи. Он шагнул. Не слишком молод, хотя тут легко ошибиться. От организма, подвергнутого многолетней эррозии цэ два аш пять оаш, сохранились чудом функционирующие фрагменты. Он повалился с первого удара. Где-то с пятого потерял сознание. Я одел ботинки, и тщательно отпинал каблуками. К сожалению, нос был сломан до меня.

Мой коллега после Белуджистана говорил, что если хочешь чувствовать себя спокойно в таких местах, от-из-и всех мужиков, которых можешь, вы-уб-и баб, до которых дотянешься, и придумай слэнг. И они там, в Белуджистане, никогда не поверят, что ты - женевский инспектор. Именно этого я добивался. Доверенной мне проблемой была АЭС, и сломанный нос рядом с ней мало что решал.

Я выволок окровавленное тельце за калитку и бросил поперёк улицы. Достал баллончик, и напылил ему на куртку:

«Пидарасам — стучаться».

Вернувшись, я разобрал антенну, сжег женские вещи и парик. Кое-какие вещи нужно было оставить здесь. Луше всего в старом хламе, которым была завалена маленькая комнатёнка. Дом не раз обдирали пьянчужки, и осталось лишь то, что никто уже не возьмёт, кроме инопланетян и будущих археологов...

Груда рулончиков старой фотоплёнки с надписями «Девуш.», «Блинова, Казанцев», и т.п.; детские книжки «Весенний день», «Сегодня праздник»... Всего четверть века назад у меня была «Сегодня праздник». А вот очень уверенно нарисованный мальчишкой вертолёт. Я сам рисовал точно такой же!

Почему наши пути разошлись? Почему наши пути так разошлись? Его учили почти всему тому же, что меня. Что случилось? В мозги это не вмещалось, и ворочалось, ворочалась там, царапая углами. Я должен осознать этот жестокий парадокс.

Испытывая странное чувство, похлопал себя по карманам. Что это я делаю ? Вдруг дошло: хочу покурить. О Господи! С трудом вспомнил само слово...

На улице рассвело.

Выйдя, я прислонился к забору. Тела не было. Само оно точно не уползало.

Через три минуты показалась деваха в длинном платье с платком на голове. Типа, идёт по делам. Поравнявшись, она сказала:

-Чего не в церкви?

-Праздник какой? - спросил я, вставая.

-Вот ж нехристь! Святой Симеон сегодня!

-Да разве сегодня? - поразился я. - Точно не завтра? А где тут церковь?

И подставил локоток.

Она нерешительно протянула руку. Я схватил её, и крепко зажал под локтем.

-Богом клянусь, жантересочка моя, не ведал! Такой день, такой день. Выпьем? За Симеона?

И поволок её в калитку. Но добыча вырвалась, и бросилась улепётывать.

-Стой! - завопил я, устремившись за ней. - Ведь Святой Симеон! За царствие! Как же можно??

3

В церковь я одел белую рубашку.

Больше всего меня интересовали надписи и каракули на стенах и заборах вокруг неё. Но на меня смотрели.

Мужчин не было, да и вообще церковь почти пустовала. Я купил свечку и ходил между иконами. Кому поставить? Выбор невелик - убиенный царь, генералы, Александр Невский, св. Мизулина со св. Николаем. Подняв глаза на иконостас, я здорово удивился. Христос никогда не казался мне брюнетом с короткой бородой.

Боковым зрением уловил какое-то движение сбоку от иконостаса. Большая икона справа теперь завешена. Я подошел, протянул руку...

-Это не тот святой, который тебе нужен, - сказал поп, грубо шлёпнув меня по руке.

Он был довольно молод.

Мы воззрились друг на друга.

-Скажи, кто тебе нужен, - сказал поп.

-Жантереска, - сказал я.

-Кто?! - поразился он.

-Мне не нужно знать о вашем святом хмыре, попу — о жантересках, - пожал я плечами. - Но секрета нет. Один живу. Детские грехи заели.

-Ах, вот что... - вздохнул он. - Нет ничего проще. Выйдем, поговорим.

На дворе мы присели на лавку.

-Где тут у вас знакомятся? - взял я быка за рога.

-Я старый солдат и не знаю слов любви, - хмыкнул поп. - А вроде, ты ничего. Проблем у тебя быть не должно.

-Не пью, - ответил я.

-И что от меня... церковь всемерно борется... с пьянством...

-Совсем.

-Как?? - изумился отец. - Совсем не пьёшь??

-Один раз могу. Последний. Не то цирроз, не то рак, - ответил я.

-Да уж, - покачал головой он, будто я признался, что сжёг дом с сиротами. - Мы сегодня немного собираемся отметить. Святого... э-э... святого...

-… Симеона, - подсказал я.

-Точно. Приходи, запихивать не будут, - предложил он. -Послушай, как же ты — с такими болезнями, и в наш город?

-Ну, наверно — не просто так, - прищурился я. - Я, типа, хорош для доставалы. Не споить.

-Доставалы чего?

-Есть такая профессия — доставать. Смотри...

Я вытащил руку из кармана. На ладони лежал небольшой самородок. Поп вгляделся.

-Понял, - сказал он. - Это нам точно пофиг.

-Да знаю, на него весь Мёрков не соберёт. Но рядом, люди молвят, городок побогаче.

Поп откинулся на спинку лавочки, та заскрипела. Он прикрыл глаза.

-А вот там и точно не надо. Это их уже не интересует, - ответил он.

На меня накатила дурнота. Если людей не интересует золото, есть какая-то другая валюта, и хорошо, если это будут всего лишь высушенные человечьи головы.

Поп не двигался — думал.

-А лекарства тоже достанешь?- наконец промолвил он.

-Если такие существуют.

-Ещё бы знать хворь, - сказал он, поднимаясь. - Надо спросить кое-кого. Так приходи... на святого...

-Симеона.

-Да. За тобой зайдут.

И ушел.

Я подождал, пока закрылась дверь. Встал, пошел вдоль забора - как бы в поисках укромного места. Я читал забор.

Среди «здесь был», бесконечных «пидорасов» и других высказываний (особенно доставалось христианским концессиям - «Трахнусь в зад, сосу, не обмывая - ПидорПапа») были даже изысканные. «Ватиканский Ктулху съест твой мозг», хм... Такой жути я не видел и в Буркина-Фасо. Папа Римский был врагом N1 города Мёркова, даже не подозревая о его существовании. А может, он душил своими склизкими щупальцами всю Россию?

Жирно.

Три раза.

«С нами Курт»