Я подшлифовал "Полёт" и приступил к 3-й повести о Кэсьене Хаппе.
С этой сложно - никаких предположений, как же он это раскроет. Вторую часть напишу очень нескоро. Зато мотив отличный, неожиданный и очень жизненный.
День первый
01
02
03
От офиса Кэсьена Департамент Полиции был двумя кварталами к северу и двумя к востоку. На его «Хапмобиль»** упало солнце, да он всё равно бы пошёл пешком. По тени Кэсьен добрался до Департамента.
Кабинет Шеридана выходил и на Гарфилд Авеню, и на север, на Ореховую, - и все окна были распахнуты. Лейтенант стоял у окна, впершись взглядом в публичную библиотеку, и заложив руки за спину. Странно, Кэсьену казалось, что за всё время службы лейтенанта в облике библиотеки мало что изменилось. Шеридан обернулся.
-Привет, пацан, - он похлопал его по плечу. - Денежного скелетика я тебе послал?
-Спасибо, - поблагодарил Кэсьен. - А что там с какими-то бабами, я не понял?..
-Ну, тут целый список. Кто там может оказаться, когда выключена сигнализация. В основном, женщины.
-Дашь, добрый дядечка?
Шеридан вернулся к столу, порылся в нём. Нашёл то, что искал.
-На, - протянул он бумагу. На неё было имён двадцать.
-О-ё-ёй, - заныл детектив. - Четыре дня? Он надо мной смеялся! Если они выстроятся в очередь, я и то не успею каждую удовлетворить!
-Да ну? - удивился Шеридан. - Я был о тебе лучшего мнения. Начни с самых важных.
-Это ещё зачем? Им также необязательно красть, как и остальным. Уж лучше со сливок.
Шеридан взял у него список, и отчеркнул ногтем одно-единственное имя.
-Вирджини Синьоретти, - прочитал Кэсьен.
-Она, правда, библиотекарь, зато фамилия какая-то похожая. Ну, на того, чью картину украли. И «самая», - добавил полицейский.
-А что же Вы сами...
-Кэсьен, я вообще боюсь от неё услышать на свои вопросы «ли мортаччи та»***. Или что-нибудь более аристократичное.
-Как, как? - не понял детектив.
-Я тебе после скажу, - пообещал Шеридан.
Кэсьен задумчиво посмотрел на библиотеку.
-Если б в неформальной обстановке, - вздохнул он. - Но они ж все где-то там живут, в поместье. Хотя я не совсем в курсе, что там с наследством Хантингтона. Я знаю, что его сын умер ещё до смерти его самого, и там три дочери.
-Значительную часть он завещал младшей, Мириам. У всех дети есть, кроме неё — и она только что кого-то усыновила. Когда её жизненный путь окончится, стартуют бесконечные суды — считать ли усыновленных наследниками. Из парка создан ботанический сад, создана библиотека из собрания... Фонд Хантингтона.
-Шеридан, - произнёс Кэсьен, - проще. Куда я должен идти?
-Большого поместья с поварами, подающим обед на сорок персон, больше нет. Там научный и обслуживающий персонал, в основном. Их можно найти вне поместья.
Кэсьен пристально посмотрел на полицейского:
-Послушай, а не произвела ли та синьора такое впечатление на храброго лейтенанта, что он установил, где она бывает? Облегчи душу чистосердечным...
Шеридан кисло посмотрел на него.
-Она бывает прямо у тебя под носом. Итальянская кухня под «Шератоном».
04
Причины, по которым «Шератон» завёл средиземноморскую кухню, были покрыты мраком. Конечно, в Южной Калифорнии не существует ни коренного населения, ни коренной кухни. Всё это откуда-нибудь, да приехало, вместе со всеми сковородками. Были и итальянцы — только как раз в Пасадене они табунами не бегали. И в этом заведении, на вытяжки которого из офиса Кэсьена открывался великолепный вид, он ни разу не был.
А мог бы, будучи сам итало-польско-норвежских кровей.
Здесь было относительно прохладно. Кэсьен подошёл к стойке из красного дерева.
-Мистер? Чинзано, мартини, граппа, или смешать? - спросил парень, похожий на него самого молодостью и нахальством.
-Но, но, но — ответил мистер Хапп. - Мне сказали... здесь бывает одна... синьора. Леди. Си?
Парень застыл, как будто бы синьора здесь бывала исключительно в голом виде. Затем исчез в проёме позади себя, как ящерка в расщелине.
Некоторое время ничего не происходило, потом показался значительный итальянец средних лет, но значительно больше среднего размера. Он потирал волосатые руки. Прикрываясь им, парень прокрался обратно за стойку.
-Что Вы спрашиваете? - произнёс итальянец без тени дружелюбия.
-Мне сказали, здесь бывает одна синьора... - начал Кэсьен.
-Синьора? Бывает, - собеседник сложил руки на пузе и вращал одним большим пальцем вокруг другого.
-Вы бы не могли подать мне знак, когда она подойдёт? - спросил Кэсьен.
Мужчина ещё повращал пальцами. Потом сказал, с презрением:
-Нет.
Кэсьен положил на стойку доллар.
Мужчина взял доллар, тут же что-то налил, подвинул детективу бокал и кисточку винограда. Говорить он не собирался.
Кэсьен приходил в отчаяние.
-Я частный детектив, и меня наняли...
Лицо собеседника в тот же миг осветилось широкой улыбкой:
-Во! Во! Я всё удивляюсь, когда же кто-то кого-то зарежет. Наконец. Допросите её хорошенько!
-Я намеревался только поговорить, - ответил Кэсьен.
-Хорошо, мы всем-всем скажем, что Вы сыщик, а вовсе не кобель, -успокоил мужчина. - Вы сказали, подать знак? Нам трудно будет позвонить по телефону.
-А и не надо. Мой офис в здании сразу за отелем. Если бы Вы повесили какую-нибудь тряпочку на второе окно...
-Замечательно, сэр! Мы завяжем там галстук. Приходите обязательно. Джованни, я тебе говорил — нечего вокруг синьоры вертеться? - и он дал парню за стойкой лёгкую затрещину. _ Первых уже унесли!
05
Кэсьен записал всё о пропавшем из тумбочки пистолете, и обещал придти. Клиент встал, и распрощался. Детектив подошёл к окну.
На решётке висел галстук.
Он одел шляпу, привёл в идеальное состояние остальные компоненты истинного джентльмена, включая улыбку, и вышел.
06
Синьора сидела одна, и уточнения... Что тут было уточнять?
-А меня ведь предупреждали, - прошептал Кэсьен. Заготовленная улыбка слетела в миг.
Длинная и стройная шея несла гордо посаженную голову, со скулами, как у дам Ботичелли и огромными миндалевидными глазами. Впервые Кэсьену совершенно не хотелось опустить взгляд и посмотреть, какая там грудь или ноги. Есть ли они в принципе.
Какие-то потрясающие, густые волосы, и сказать «рыжая» было бы нелепо, как словом «дом» назвать Версаль. Впервые Кэсьен усомнился, что не оробеет ни перед одной дамой.
Он достал удостоверение детектива и направился к ней, пока ещё сохранял вертикальное состояние. Девушка подняла на него взгляд, и голова тут же поплыла.
-Вирджини Синьоретти? - спросил он, протягивая удостоверение. Она взяла его, посмотрела, и если бы выбросила, он не заметил.
-Да. Что Вам угодно?
-Вы знаете, что доктор Марсиани... Маркианин должен был обратиться к детективу?
-Это - Вы? - удивилась синьора, раскрыв глаза шире. Кэсьен попытался сделать падение на стул менее жестким.
-Да. По делу о «Венере Синьорелли», - ответил он.
-Что Вы хотите?
Девушка обладала пренеприятнейшим сюрпризом — вся ложь испарялась из головы.
-Я — лжец. Профессиональный, - сказал детектив.
Девушка застыла с вилкой у рта:
-Разве есть такая профессия?
-Ну не только лжец. Также провокатор и бабник. В сумме из этих компонентов получается частный детектив.
Девушка улыбнулась.
-Вы забавный.
-Этим и живём, - ответил детектив. - Фактически, доктор Маркианин намекнул мне, что нужно предстать перед обитателями поместья каким-то «своим» человеком. Он не верит, что дело раскроют нормальные методы.
Девушка кивнула:
-Это можно было предположить.
-Я так делал, - сказал Кэсьен. - Но опасаюсь попасть впросак в поместье Хантингтона. Кем я должен стать? Специалистом по картинам? По литературе? По гравюрам? Боюсь, меня определят в секунду.
-Если Вы не обладаете фундаментальными знаниями, то конечно, - согласилась девушка. - А почему Вы говорите это мне? Ведь я, как понимаю, тоже подозреваемая?
-Подозреваемых очень много, одного можно попросить помочь.
-Я не знаю, чем могу Вам помочь. Я — специалист по книгам. Вы знаете латынь? Греческий? Французский?
-Я даже итальянского не знаю, - признался Кэсьен.
Девушка развела руками.
-Можно я закажу себе рюмку? - спросил детектив. Получив разрешение, он подозвал «Джованни», и попросил мартини. Джованни обладал нуль-транспортировкой — раз, и он с фужером. Ксьен отпил:
-Хорошо, а что Вы скажете о краже? О картине? Это не могла быть картина какого-то более знаменитого художника?...
-Это Синьорелли-то Вам «не знаменитый»? - глаза Вирджини гневно полыхнули. Кэсьен едва не бросился писать завещание.
-Доктор Маркианин сказал, что он не верит в авторство Синьорелли.
-Это правильно. Он не мог написать столь неудачную картину.
-А... скажем... по пьянке? В каком-то болезненном состоянии?
-По пьянке могли бы многие, - кивнула синьора. - Но те, кто редко рисовал обнаженное тело. То есть, большинство. Однако картина — дело долгое, не раз протрезвеешь. Даже такая. И для Синьорелли это обычная тема, и рука набита до автоматизма. Он бы не совершил очевидных ошибок даже в бреду.
-Почему же авторство приписывают ему?
-Из коллекции кардинала Манчини осталось восемь картин. Считается, что семь из них очень характерны для художников, которым они приписываются. Манчини не делал «этикеток», и нет ни описи, ни названия. Ему было и так ясно. Сохранился лишь перечень из восьми художников. И вот последний, оставшийся — Синьорелли. То есть, эта дурацкая «Венера» не может принадлежать никому иному из списка. И так считается уже века.
-А могли за эти века заменить подлинного Синьорелли? - спросил Кэсьен.
-Могли. Если бы это была лучшая картина в коллекции. Или какой-то большой любовник... любитель...
-Фанат?
-Фанат Синьорелли. Вы задаёте интересные вопросы. Я скажу ещё одну возможность.
-Да? - оживился детектив.
-Иногда хорошую вещь записывают сверху, что бы спрятать. Есть состав красок, который легко смывается. Но он бы уже осыпался, да и проверяли. Нет, это не записанная доска.
-Хорошо, поищем ещё варианты, что кража была не случайной, - ответил Кэсьен.
-Какие, например? - поинтересовалась Вирджини.
Кэсьен отпил мартини. Подумал.
-Ну, например,... эта картина изменяет ценность другой. Скажем, все считали, что вот такая-то «Венера» написана таким-то художником, а на самом деле кто-то установил, что им написана вот эта, плохая. И убрал её, так как... ну там...
Теперь задумалась Вирджини. Она даже отодвинула тарелку.
-Оригинальная мысль, - промолвила она. - Да, в принципе такое возможно. У Вас хорошее воображение. Знаете... Я могу, вероятно... предложить Вам способ, как стать «своим» в поместье. Я приехала из Сорбонны, и уеду, вероятно, туда же. Или в Италию, в свою Кортону. Калифорния — тут так всё необычно! Я чувствую себя туристкой. Даже странно, что сами калифорнийцы остаются для меня неведомыми существами.
-Стать Вашим «гидом»? - спросил Кэсьен.
-«Гида», наверно, недостаточно. Вы можете изобразить моего любовника, - сказала синьора Синьоретти.
ПРИМЕЧАНИЯ
*девяносто, по Фаренгейту — 32,2 градуса по Цельсию
** «Хапмобиль» - марка недорогих автомобилей, прекратившая существование примерно в описываемое время.
***li mortacci tua – (грубо) пошёл на …