Кушать подано

Вчера на премьере театра Эстрады им. Райкина (Питерского), "Кушать подано" вспомнил, что драматургу необходима за душой Идея.

Первый спектакль театрика под руководством нового Главного - Юрия Гальцева. Делался  со старанием. Правда, текст практически не слышал - болезнь акустики и слуха. Пьеса уже игралась как "Завтрак на четверых", или "Слуга трёх госпоЖ" другой труппой; тогда повара играл Хазанов. Теперь Гальцев. Развернуться им в пьесе особо негде.

Гальцев всё же хорош, как крайний циник, нагловатое хамьё. Замученный старый повар "с мечтою" не для него.  Самое "его", напр., - супер-сутенер всех времён и народов Каструччо из одноименной пьесы Лопе де Вега. Ещё бы в вольном переложении...

Да и сценка этого театрика со скрипом вмещает четырех актёров.

...

От экспозиции текут слюнки. Германия, конец XIX. Уединённый особняк, повар-слуга (Рудольф) и три одиноких сестры (Шарлотта, Цецилия, Клементина). Мужик устал, хочет получить обещанные когда-то деньги и податься на Карибы. А все деньги вложены в семейное дело - пиво...

С каждой сестрой он был в определённых отношениях. Игры тянутся до сих пор...

Ой, что-то будет! Да?

Да ничего особенного...

...

Извращенная, первертная изначально ситуация предоставляла бездну возможностей драматургу. Но кроме слога и юморка у ГДР-овца Вольфганга Кольхаазе (Калахадзе, Коольхазе) и неизвестной мне Риты Циммер (Цаммер) нет ничего, что бы не знал или не предполагал зритель. Зачем они писали пьесу? Это что, экзамен: вот, могу написать? Ибсен, Кауард, Пиранделло или Шоу идут от определенного взгляда на жизнь. Их пьесы - преломление этого взгляда в различных ситуациях.

...

К примеру, моя Идея по жизни - что истинные желания человека задавлены толщей навязанных, рекламируемых Цивилизацией. Их редко осознают.

Представим, писал бы пьесу я. Ввёл бы молодую, пылкую девушку, саму чистоту и непосредственность. Прибывая в затхлый мирок, она открывает тут такое... Она не может с этим мириться. Порвать, вычистить авгиевы конюшни! Она убеждает Повара, что его ждёт солнце тропиков; она убеждает сестёр, что старый развратник не заслуживает их денег...

В результате - "Кушать подано", все начинают друг друга травить. Кто-то съедает яд. Но кто?

Девушка.

Финал выглядел бы так...

" Она думала, я, старик, хочу куда-то на Карибы, - вдруг смеётся повар. - Но разве может быть место, где мне было бы лучше? Слуга? Да. Повар? Да. А с чего считают, что прислуживать и вкусно готовить - что это занятие не приносит удовольствия? Кто решил за меня, что я буду несчастен без джунглей и бирюзовых лагун?"

" Ха, а Цецилия у нас не без фантазии - замечает Клементина. - Не одолжишь мне седло и уздечку для нашего Рудольфа?"

"Она думала, молодой развратник чем-то лучше старого, - хмыкает Цецилия. - Вот уж как раз наоборот!"

"Для мозгов у меня есть наше дело,  пиво "Хеккендорф", - и тьма конкурентов. И Бавария, и Швабия. А телесную пищу во всех смыслах Рудольф вполне обеспечивал!" -  говорит Шарлотта.

"Странные мысли приходят в голову, когда глядишь на это бездыханное тело, - завершает повар. - Такое молодое, свежее. Один бельгиец говорил мне, что раз ему пришлось попробовать в Конго человечины, и это самое сильное воспоминание в его жизни..."

Занавес.

...

Нет, здесь таких наворотов нет. Даже финал с бикини - ожидаем. Да и после антракта появились пустые места. Не было в буфете и пива под маркой "Хеккендорф"...