Рыбка-Стрелец против Звезды Смерти (3)

"А ведь первоначальный курс был неправильным. Авианосец вышел из Токийского залива в направлении Филиппин. И что делать ему на Филиппинах, далеко в тылу врага?"

"То есть?" - спросил Инрайт штурмана. Штурман был чрезвычайно опытен. Он даже сидел. Именно судья и посоветовал ему идти в такое тёплое местечко, как флот, прозорливо заметив, что поскольку зелёный бутлегер наверняка имел клиентов с военно-морской базы, какой-нибудь офицер мог походотайствовать. Тогда, до войны, это и вправду было тёплое местечко.

"Это противолодочный зигзаг. Теперь он прёт в свой берег. Если он хотел в какой-то порт - да и где рядом такой? -  зачем зигзаг через жопу?"

"Хотите сказать, что он идёт на юго-запад, вдоль берега? ..."

Если это было так, то безумный авианосец должен был, приблизившись к берегу, заложить следующий поворот - от него. Глубокой ночью. На полном ходу, в надводном состоянии Арчер-Фиш  полетела  "параллельно" предполагаемому истинному курсу, уже не стесняясь шарить локатором. Не следуя тупо за целью, по прямой, она имела сомнительный шанс нагнать. Погода ухудшалась, луна уходила, и это было на руку.

"Разворачивайся, голубчик, куда ж ты прёшь" - молился Инрайт. Два часа. И не только он. Они дружно молились о курсе авианосца 210 градусов.

...

"Он поворачивает!"

Восторг трудно было описать.  Мало того, авианосец сбросил один узел хода - теперь они точно успевали. Почему он идёт медленнее?

"Да... обычное дело, - заметил кто-то. - Например, на новых судах - подшипник одного из гребных валов перегрелся."

В диком волнении торпедный расчёт уже занял места, и включил аппарат наведения. Инрайту вспомнилось виски на пару со знаменитым американским подводником. "Если б мне когда-нибудь попался авианосец, - сказал тот, - я б никогда не ставил торпеды на 40 футов, как положено. Ударят в дно, а это ж махина. Он и десять торпед проглотит, не моргнёт. 10 футов - по самому борту. Может, перевернётся".

У Инрайта торпед было шесть. 

"Так, заранее - глубина торпед 10 футов". 

За его спиной все переглянулись.

Они сходились, и лодка успевала раньше. Вот теперь они погрузились. На американских лодках проблема с перископом была решена простецки: их было два. Один - крошечный и слепой,  другой с мощными линзами. Волнения и барашки делали маленький совсем невидимым, правда и в него мало что было видно видно.

Враг входил в пределы досягаемости. Принесли определитель силуэтов, Инрайт пытался разглядеть, что же они атакуют. В фас корабль казался каким-то странным. Скособоченным. Приготовились к залпу, хотя в фас это было невыгодной целью.

И в этот момент они осознали, что прямо на них прёт один из эсминцев.

Секунды ужаса - сейчас раздадутся разрывы бомб.

Эсминец прошёл прямо над ними, так что от вибрации винтов задрожала лодка. Его винты едва не чиркнули по корпусу.

"Он нас не видел, - не веря счастью, сказал Инрайт. - Просто мы внутри строя охранения. Блин, наверняка эта большая срань опять ушла из залпа!"

Они вновь поднимали перископ. "Давай большой! " - махнул рукой Инрайт. Обнаглевшие и ошарашенные, они подняли на несколько секунд большой перископ.

Авианосец занимал его ВЕСЬ. Он был гигантский. Мало того, он развернулся к ним бортом - очевидно, закладывал новый вираж!

Инрайт схватил листок и накидал на нём силуэт. По справочнику, у японцев всего два авианосца имели надстройки, и они были не такие!

Торпеды. Аппараты настроили на 150 % длины авианосца. Полагалось выпустить три, скорректировать, и выпустить ещё три. Инрайт решил выпустить четыре, а две - после корректировки.

Тело лодки дрогнуло - сжатым воздухом выброшена первая торпеда. Через восемь секунд - вторая. Третья, четвёртая... Пятая! - блин, почему пятая? Корректировка. Шестая.

Потянулись минуты ожидания. Инрайт смотрел в перископ.

Как пишут в книгах, "Огромная огненная вспышка расколола тьму ночи". Попадание есть!

И два эсминца уже разворачиваются на них.

Арчер-Фиш стремительно и беззвучно погружалась. На глубину. Где-то над ними опять пронеслись эсминцы, раздались разрывы глубинных бомб. Но дальше.

Итак, было шесть взрывов. Все торпеды взорвались. Однако мичман, который должен был по секундомеру отмечать время разрывов торпед, от волнения забыл обязанности.  Если торпеды промахивались, они погружались и взрывались сами, но немного позже. Могли ли попасть все шесть? В принципе, такое могло стрястись, но теперь это было неизвестным. Пятую выпустил матрос расчёта - он перешёл на ручной пуск, и не слышал команды "Стоп". Всё, как в лучших домах Филадельфии и Нью-Йорка...

Через некоторое время эсминцы вдруг прекратили утюжить глубины бомбами.

"Что-то они рано" - заметил Инрайт.

"Может, "Большому" потребовалась помощь?" - предположил штурман.

Спустя несколько часов они услышали мощный взрыв где-то в глубине.

"Очень похоже, что мы пустили его на дно", - предположил кэптен.

Они поднялись только днём. Осторожно подняли перископ. Никаких судов, обломков - ничего. В эфир ушла радиограмма: "Арчер-Фиш. Потопили японский авианосец".

...

На базе лодку посетил офицер штаба флота.

"Кэптен Инрайт, - сказал он, замявшись, - Знаете... Вы утверждаете, что потопили авианосец. А вы не согласны на... крейсер?"

"На крейсер?" -

"Да, мы перехватили радиограмму: ""Синано" затонул". Однако, что это конкретно за корабль - "Синано"? Представляете себе авианосец - пара постов борьбы за живучесть, противоторпедная броня - "пузыри", мощнейшие насосы для откачки и выравнивания, дополнительное бронирование "цитадели" - жизненно важных узлов, а у японцев - даже полетной палубы! А наши торпеды в полтора раза меньше по заряду, чем японские! Но главное..."

"Что главное?" 

"Главное - у японцев НЕТ такого авианосца".

(Окончание следует)