Охранник Иоси

Уважаемый читатель, предлагаем вашему вниманию эссе нашего автора Вячеслава Дубова. Волею судеб ему часто приходится бывать в Израиле и окунаться в тамошнюю жизнь "Земли обетованной". Его новая публикация входит в серию "ДОМ ВДАЛИ ОТ ДОМА".

Автор: Вячеслав Дубов

Августовское израильское солнце всё ещё держало свою силу, полуденный зной обволакивал прохожего липкой, тягучей, почти живой сущностью, хватающего его за горло и уже не отпускающей до первой капли божественной бутилированной воды.

В конце рабочего дня, когда плавилось даже каучуковое дорожное покрытие, адова жара вводила сознание в особый транс, стремительным вихрем поднимала его над землей, и ты уже был частью этого невероятного раскаленного солнца, нависающего над городом и безжалостно жалящих всех тех безумцев, которых жизнь заставила выйти от спасительных кондиционеров и вступить против него с открытым забралом. Но, слава Богу, когда-то приходил вечер, и изможденная земля отдавала людям спасительную прохладу, которую бережно копила изнуряющим ближневосточным полуднем.

Все этот никак не касалось его, эфиопа Иоси, охранника огромного супемола «Каньон», в черной форме с желтым сигнальным жилетом и черной «Береттой» на поясе, плывущего между рядов непрерывно сигналящих, покрытых пылью и грязью машин, медленно въезжающих в пасть огромного супермаркета.

Раскаленный на летнем зное металл дверей и багажников машин уже давно не обжигал его руки, темное испещренное глубокими морщинами обветренное лицо, проседь кучерявых волос, делали его внешность похожей на всех типичных представителей стран Северной Африки, сошедших с канала «Дискавери» или «National Geographic».

Он уже более двадцати лет работал в этом, прямо говоря, не сложном, но крайне ответственном охранном деле; Иоси мог одним взглядом оценить, кто сидит перед ним за рулем и открыв дверь машины, за десять секунд отреагировать на то что происходит внутри, происходящей там чужой жизни. Одним словом, он мог утихомирить зарвавшегося молодца, поддержать усталую девушку или приободрить бойкую израильскую бабушку, едущую себя показать, ну и на других того, посмотреть. А если что, на поясе была 12-зарядная «Беретта». Годы тренировок не оставляли шансов тем, кто не с добром встанет на Иоскином пути.

Одним скользящим взглядом Иоси мог определить, где едет истерирующая ближневосточная тетка, орущая на детей в предвкушении удовлетворения своего потребительского либидо; где усталые работяги с воспаленными глазами возвращающиеся с работы, где офицеры и солдаты в выцветших пыльных робах, едущие из многочисленных частей расположенных в окрестностях.

Особенно он любил пожилых израильтян, едущих за покупками или просто пройтись по прохладным залам супермаркета или посидеть в тенистых ресторанчиках этого чуда потребительской культуры и цивилизации, было видно, что эти люди многое пережили и сумели сохранить в себе доброту и интеллигентность; отставные генералы и директора школ, врачи и просто домохозяйки, которые всегда дарили ему улыбки, спрашивали как у него дела, давали колу или коробку с пиццей.

Страшно болела спина. В последнее время все чаще давала о себе знать травма, полученная от удара прикладом по спине от солдата фашиствующего диктатора Зенауи, когда они давным-давно с матерью и сотнями других эфиопских евреев бежали с Аксума, что на юге Эфиопии.

Родные по очереди несли его до места, где их ждали самолеты генерала Ганца, и только когда огромные «Геркулесы» легли на курс в сторону Иерусалима, увозя от неминуемой беды тысячи несчастных измученных людей, мать отпустила его руку и маленький Иоська забылся глубоким сном.

Он часто вспоминал иерусалимскую больницу, операции на позвоночнике, недели и месяцы в ортопедическом корсете и на тренажерах в реабилитационном центре; из-за болей в спине и постоянных госпитализаций ему было сложно справляться с учебой, а родня его любила и принимала таким как есть.

Ему не удалось стать врачом или адвокатом, множество профессий от строителя до сборщика апельсинов - тоже оказались не для него, и только здесь в «Каньоне» он почувствовал что-то похожее на свое призвание.

Как и многие израильтяне, Иоси занимался многими разными делами одновременно. Пытался разводить цыплят, продавал мороженую рыбу купленную у рабочих склада, и как все здесь, играл во всевозможные лотереи и, как ребенок радовался, когда ему удавалось выиграть хоть несколько шекелей.

– А ты как думал, у меня все схвачено – покупаем курей по 50 шекелей, 20 штук, у моего друга есть двор у дома, начинаем продавать цыплят по 20 шекелей, через три года делаем свою ферму! Держись меня, Иоси знает толк в бабках!

– Вчера взял лотерею на картах, все пацаны брали на бубях, а я поставил на черви и - пожалуйста! - 100 шекелей как с куста! Держись меня, Иоси знает толк в бабках!

    Про свою родину он не любил говорить – чувствовалось, что он сильно переживает за происходящую в Эфиопии междоусобицу, но если его застать в добром расположении духа, он мог с восторгом рассказывать о величественных горах, с вершин которых можно было увидеть путь саванны, простирающуюся до самого сердца Африки, чудесные горные озера и деревни, о доброте и красоте девушек Эфиопии.

Когда у него сильно болела спина, Иоси бегал к знахарям и шаманам, промышлявшим на эфиопской улице: ему делали прижигания камнями, мазали какими-то страшно пахучими снадобьями на основе меда и бараньего жира. Знакомый священник из фалашей читал над ним православные молитвы на древнем языке геяс и давал ему освященные свитки с именем Божьем Матери.

Наши взгляды на жизнь во многом совпадали, мы оба были кончеными мясоедами и с сарказмом относились к модным современным диетам, оба любили виски, оба любили горы и края, где родились и выросли, при этом отдавая себе отчет, что нужно строить жизнь здесь и сейчас и надо делать это хорошо.

Иоси был абсолютным израильтянином, он прекрасно разбирался в обычных израильских трендах: налогах, выборах и ценах на жилье, он с душой материл любое правительство и с настороженностью следил за ситуацией на границах, он был одним из тех китов, на которых держится израильское общество, и воспринимал это как само собой разумеющееся.

Для Иоси супермаркет был всей его жизнью, начинавшейся с раннего утра, когда он открывал стеклянные двери огромного мола, как древний ключник открывал ворота замка, запускал первых робких посетителей с бумажными стаканчиками ароматного кофе и дальше уже весь день служил этому месту преданно и беззаветно.

Я долго не мог понять, как человек, лишенный дома, семьи, давно не бывший на своей исторической родине, может иметь столько энергетики и жизненного оптимизма?!

Как только он переступал пороги огромных торговых залов, то буквально растворялся среди сотен знакомых и незнакомых ему людей, блаженно пил кофе с продавцами, обсуждая новости и выигрыши в лотерее, затем уходил домой, для того, чтобы с утра, как обычно, открыть ворота своего замка и вновь понестись в потоке раскаленных машин с его знакомыми и пока еще не очень людьми, которым так нужен это чудесный блистающий мир, где, возможно, есть место и ему - охраннику Иоси.