Я прилетел…

Звонил Витас, друг по университету. Звал погостить в городе моей юности.

Я прилетел.

Признаться, ни наши тела, ни наши мозги уже не столь поворотливы, каковыми были полвека назад, однако и сегодня нам с Витасом ничто не мешает относиться к истории и культуре страны моей юности с чувством неподдельного уважения.

С наступлением темноты мы, прихватив с собой бутылку пива, заглядываем в опустевшие городские скверы и парки и, подойдя к скульптурам памятникам выдающихся предков, чокаемся с бронзой, гипсом и мрамором. "Будь здоров, деятель!", - говорим мы, после чего, присев на одну из скамеек, выпиваем по стаканчику, а то и по два.

В поисках ночлега над нами кружат голуби.

Время от времени, не замечая нашего присутствия, в сквер заглядывает какой-либо гражданин и, торопливо прижавшись к скульптуре, одухотворённо писает.

С улиц, предполагая обнаружить у подножья скульптуры миску с едой, заходят бездомные то собаки, то кошки. Они терпеливо ждут нашего ухода с территории сквера.

Не торопимся: пива в бутылке достаточно, а памятников выдающимся людям не так уж много.

Стаканчик наполняю я.

Стаканчик наполняет Витас.

Кошки ворчат.

Собаки зевают.

Голуби обиженно воркуют.

• Надо бы возложить венки, - говорит Витас.

• Не надо, - говорю я.

Витас замолкает.

Молчу и я.

Мы оба знаем, что по утрам по скверам пройдутся служащие городской мэрии с тем, чтобы смыть с памятников собачьи какашки.