Я – говно

Никогда больше ни один американец не подаст на усыновление из России.

Не так легко решится на это. Найти ребёнка. Которого будешь любить.

Никто не возьмёт, потому что какая моча этим завтра в голову ударит? Так рисковать личным? Зря обрадовать несчастного инвалида. Жутче не придумать.

На наших даунах свет клином не сошелся.

Никогда.

Зимним вечером в нищей богодельне один даун, совсем молодой, спросит другого:

«А правда, что тебя чуть не усыновили в Америку?»

«Правда», - ответит тот.

«А как это?»

«Раньше они усыновляли. Потом какой-то закон был».

«А сейчас что, нельзя?»

Старый пожмёт плечами. Он не знает.

Удальцов пытался сжечь портрет Путина.

Я не понимаю это.

Я не могу их ненавидеть. Я не могу их презирать. Я испытываю только стыд. Жуткий, вязкий стыд, от которого задыхаешься. Он возвращается снова и снова. То, что не я это сделал, не помогает. Я живу в этой срани. От меня несёт говном.

Дайте Удальцову автомат, пусть пойдёт в гальюн, и расстреливает очереди в очко. Ну вот, ты их расстрелял. Легче?

Pipesmoker,  долго описывал словесный понос какого-то едросса. А что ты хотел услышать, сунувшись в очко? Серенады Моцарта?

Брось, Pipesmoker, . Неужели это имеет представление, зачем усыновляют ребёнка? Если б сегодня появились автомобили, оно бы их запретило. Как можно ездить на автомобиле, который сделал гадина-америкос, что бы на нас, дураках, наживаться? Если бы Россия вымирала от чумы, и американцы бы дарили вагоны суперлекарств, они бы запретили.  Ура, есть, что запретить америкосам! Ужасная болезнь мозга — запрещалово. Страшнее, чем альцгеймер, чем даун.

Дума — это террор Бальзаминовых, дорвавшихся до «царя». Ей «законодательная инициатива» - как педофилу голые мальчики. Там нет тормозов, мысль, что закон выдвигается общественной потребностью и является крайним средством для её осуществления, никогда не приходила в головы. Эту "инициативу" им можно дать только последним на планете. После папуасов. После кишечнополостных.

Они запрещают, погоняют, и запрещают – каждый день. Каждый час. По любому поводу. Говно не может не вонять. Запрещалово зовётся благородной ненавистью. Запрещалово арбайтерам, приехавшим жопу подтирать, бедным жениться на бедных, богатым на богатых, жаргона, - чего угодно. Ненависть к тем, у кого меньше 12 метров на человека. Не пропишите, в школу не пустите, штраф, или тюрьма?

Непонятно, что вам мешает принять закон о пытках раскалённым утюгом по гениталиям? Усладите праведную ненависть. Кто бы удивился. Г-н Немцов, когда пройдёт марш против пыток по гениталиям, не забудьте сказать, какое огромное достижение – организация этого марша.

Что тошнотворно - когда власть получит Удальцов, одно запрещалово сменит другое. Выхода нет. России осталось лет сто. Вымрем от законодательной инициативы. Туда и дорога.

……

Я иногда думал о поворачивающимся полу в печи Освенциме. Там был поворачивающийся пол, и люди отчаянно цеплялись за поднимающийся край, что бы не съехать в топку.

Я пытался представить, что об этом думает сегодняшний немец. Они же это сделали. Как он воображает эти цепляющиеся руки.

Как это, когда нестерпимо стыдно?

Теперь знаю.

Они съезжали за секунды. Мы обрекли тысячи гнить годами.

Инвалиды могли бы жить в семье. Их бы любили.

Ничего уже не исправить.

….

«Как там, в Америке? - спросит молодой.- Наверно, хорошо?»

«А тебе что, здесь плохо? – ответит старый. – Зацени – завтра, может, комиксов привезут».

«И про Росомаху?»

«Может, и про Росомаху».

И молодой будет ворочаться всю ночь. Не выдержав, он встанет, в шесть. Растолкает кого-то.

«Комиксы про Росомаху привезли? - спросит он. – Ведь уже завтра?»

Он же даун.