Я- расист (начало)

Обезьяну научили заливать огонь , что бы достать каштаны. Затем пустили в озеро два плота: на одном тазик с водой, на другом – жарятся каштаны. Обезьяна бегала по досочке между плотами и заливала огонь. Досочку убрали. Она грустно сидела у каштанов, и худела.

А всё потому, что во всех языках мира вода в тазике и в озере называется одним словом. Называлась бы где-то по-разному – и человек насиделся бы. Величайшее открытие, что вода – одна.

Язык – операционная система. Она закладывается раз и навсегда. Мощности головного мозга - всегда с избытком. Процессора всегда хватает. В рожденного папуасом всегда уместится операционная система Спинозы и наоборот. Размер черепа, форма губ не имеет никакого значения.

Но настоящего Маугли не смогли научить говорить.

Значит, в момент от 0 до 2 лет «забивается» раса.

Есть ли на Земле «отсталые» расы? Нет, все расы – результат борьбы за выживание. Комар ничтожен по сравнению с синицей, но он, возможно, прошел такую школу выживания, настолько отточен эволюцией, что имеет большие шансы выжить и дальше, чем синица. Нападая на Россию Гитлер не учел, что сильные стороны комара перевешивают. Его раса, белокурых и голубоглазых вымирает, а не азиаты. Она – слабое звено. Нападая на Афган, мы не учли того же.

Если столкнутся две армии, одна – селекционно отобранных чемпионов, здоровых и мощных, а другая – уродов и психов, я поставлю на вторую. Они уже выжили, несмотря на свои недостатки. Наверняка эти гады что-то придумали, прежде чем объявлять войну красавцам-великанам.

Но в разных условиях расцветают и загнивают разные расы. При засухе погибнет лилия, в болоте – кактус.

Нация русских цветёт при нападении на неё и дохнет в условиях мира. А мир, похоже, надолго.

С этими оговорками я говорю: русские неполноценны в условиях мира. Эта неполноценность (оно же преимущество в войне) состоит в неспособности управлять. Эту неспособность фиксирует интересное слово: «добро».

В большинстве языков это слово означает, скорее, «лучше, чем что-то». В русском это абсолютное понятие.

Русские не могут сказать «добром вымощена дорога в ад». Нет, «благими намерениями». Слово «добро» - для них сакральное, они не могут на него покуситься. Вот Вы объясняете ребёнку, что король в сказке – хороший, добрый, - а вот тот – плохой. "А он сделал так, потому что это лучше чего?" - допытывается ребёнок.  "Он просто добрый" - отвечаете Вы. И закладываете национальную русскую неполноценность.

Ибо русские не идут во власть управлять. Они идут туда «творить добро». Они идут туда, так как не в силах выносить… вот это нужно срочно исправить… это абсолютно недопустимо… их ещё можно спасти... подземный ход под озером абсолютно необходим…игла "Газпрома" так украсит город...что за бардак с ларьками?...

Я сам никогда не пойду во власть, так как понимаю, что не могу там не «творить добро». Это безнадежно. Я – русский.

Не мои проблемы и вопросы никогда не будут для меня столь же серьёзны, как чужие. Я не смогу объективно их сравнивать. Я не сделаю то, что реально требуется в первую очередь, в первую очередь. Я – неполноценен.

(Окончание следует)