ИВАН НИКОЛАЕВИЧ ГАЖИМОН

Я хочу с тобой, моя тревога, За таможни строгие уйти: Где-то там Россия ищет Бога, Кто-то там мешает ей найти. Прозябаю на миру беспутном – Как могу за эту жизнь держусь, Только бы на ветерке попутном Улететь в твои просторы, Русь. Чтоб зимой пройтись по ниве грустной, Летом – слушать иволг суету, И в церквушке древней, захолустной, – Приложиться к чистому кресту. А потом плечо тебе подвинуть: Встань с колен – сама себе не враг! И не гни пред каждым встречным спину, Как былинка на семи ветрах. Ты душой приветлива, красива, Велика в безмерной доброте... Ветерок, мой стригунок игривый, Заплутался в розовой мечте.

Осыпает калина печально Лепестками осоку в пруду. В этот мир заглянул я случайно, Может, так же случайно уйду. Я по жизни тащусь, спотыкаясь, По колдобинам странных дорог: То по кромке яруги, то края Сытой пропасти, как скоморох. Жжёт мне душу тоска вековая: В чем значение жизни моей? И нужна ли звезда мне иная Кроме той, что зажёг Водолей? Но случится – у кромочки самой На плаву жизнь оставит меня. Помолюсь Богородице славной И войду в новый Храм бытия. В бездну свалится с плеч каменище. И, быть может, найду я слова Об истоках бытья – они чище Растолкуют, чем просто молва. А калина роняет мониста – Что-то мыслит под ветреный взмах. Может, осенью красные кисти Как сережки развешать в ветвях?

Стою у поля, слышу, как тепло, Согнав снега, на землю прибывает. Зелёным клювом комья пробивая, Ржаное к солнцу тянется стебло. На нём искрится бисером роса. А небо – бриллиантовая призма… Вот тут и начинается Отчизна, Её могучая, как жизнь, краса. В глубокой синеве печальный клин Зовёт меня в свой вечный строй усталый. Как будто всхлипывает ветер шалый Над жидким серебром моих седин. Что ж растревожило среди весны Меня у нивы будущего хлеба? Не окоём ли дымчатого неба Иль поднебесья грустное «курлы»? – Веди, вожак, ослабший клин, – кричу, – В родимый край! А мне и здесь удобно! Но если будет Господу угодно… Тогда я с Вами, птицы, полечу.