Крупнейшая филателистическая афера в царской России

В 1908 году московские почтовые служащие столкнулись с парадоксальной ситуацией - при неизменном объёме корреспонденции неожиданно упал спрос на почтовые марки. Это несоответствие вызвало серьёзное беспокойство у руководства почтамта.

Московский почтдиректор, осознав возможные масштабы проблемы, обратился за помощью в сыскную полицию. Расследование поручили недавно назначенному начальнику московской сыскной полиции Аркадию Францевичу Кошко. Для начала он запросил сотню марок с прошедших через почтамт писем, чтобы провести тщательную экспертизу.

Опытный сыщик не сразу смог разгадать способ подделки, марки выглядели безупречно. Не было ни следов старых штемпелей, ни повреждённых зубчиков, даже клеевой слой казался фабричным.

Лишь после длительного и скрупулёзного исследования Кошко заметил единственную особенность - краски на подозрительных марках выглядели немного блеклыми.

Это наблюдение привело его к неожиданной версии - преступники могли найти способ очищать уже использованные марки для повторного применения. Такое предположение имело под собой основу. К тому времени на руках у частных лиц и в канцеляриях учреждений скопилось огромное количество погашенных марок.

От мелкой лавки к преступной сети

Для проверки своей версии Кошко направил подозрительные марки на официальную экспертизу. Результаты подтвердили его опасения - более половины исследованных образцов оказались реставрированными.

Сыщики немедленно приступили к проверке торговых точек Москвы, где традиционно продавались марки. Особое внимание уделялось табачным и мелочным лавкам. Первый серьёзный прорыв произошёл после проверки колониальной лавочки на Страстной площади. Несколько купленных там марок оказались поддельными. Последовавший обыск принёс ещё более весомые улики. В лавке обнаружили 400 почищеных марок разного номинала. Задержанные владелец и приказчик быстро назвали своего поставщика - торговца Константина Дмитриева с Маросейки.

Дмитриев, доставленный в полицейский участок, сообщил, что приобретает марки у приказчика Куликова по шесть рублей за сотню. Сам он передавал их лавочнику со Страстной по 10 рублей за сотню, а тот уже реализовывал их покупателям по номинальной стоимости от 5 копеек до рубля за штуку. Эта информация позволила выйти на следующее звено преступной цепи.

Филателист-пенсионер и его варшавские связи

За Куликовым установили наблюдение. Сыщики выяснили, что он регулярно посещает различные лавки, торгующие марками. Однако ключевой момент наступил, когда в воскресный вечер приказчик отправился в дачное местечко Новое Кучино. Там он провёл около часа в доме некоего господина, после чего вышел с подозрительным свёртком.

Владельцем дачи оказался пенсионер Касаткин, бывший экспедитор Московского почтамта и страстный филателист, собравший внушительную коллекцию отечественных и зарубежных марок. После выхода на пенсию он полностью посвятил себя филателии. Торговал марками, участвовал в обменах, приобретал новые экземпляры и предоставлял платные консультации по вопросам коллекционирования.

В прошлом Куликов и Касаткин были друзьями, когда последний ещё служил почтовым экспедитором. После того, как их пути разошлись, они не виделись несколько лет, пока Касаткин не разыскал бывшего товарища и не предложил участие в прибыльном деле. При задержании у Куликова изъяли свёрток, содержавший более тысячи подготовленных к продаже марок. На допросе он признался, что бизнес достиг таких масштабов, что он едва успевал распространять товар.

Варшавский след и международные связи

Аркадий Кошко лично возглавил обыск в доме Касаткина. Результаты превзошли все ожидания. Были обнаружены десятки тысяч использованных почтовых марок, аккуратно упакованных в пачки по тысяче штук. Пенсионер утверждал, что эти марки предназначались для коллекционеров из Варшавы.

История началась с размещения объявлений в газетах о продаже и обмене ценных марок, а также предложения экспертных услуг в области филателии. На эти объявления откликнулся варшавский торговец Бергер, который произвёл впечатление настоящего знатока филателии. Он особенно интересовался использованными марками, которых у Касаткина накопилось значительное количество.

Бергер не скрывал своих успехов, он похвастался, что за две поездки в Петербург и Москву приобрёл полтора миллиона гашёных марок. Бергер продемонстрировал реставрированные в Варшавской подпольной мастерской марки и предложил выгодное сотрудничество - приобретать такие марки за половину стоимости для последующей перепродажи по более высокой цене.

Раскрытие преступной схемы и масштабы аферы

При обыске у Касаткина обнаружили квитанцию на посылку Варшавского банкирского учётного банка. Кошко немедленно затребовал эту посылку, в которой, как и ожидалось, находились почищенные марки.

Следствие установило, что Бергер также закупал марки у проживавшего в Москве эстонца Карлина, а распространением подделок занимался бывший почтовый чиновник Дембовский, торговавший у старого здания Московского почтамта.

Поддельные марки поступали в Москву не по почте, а через банк наложенным платежом, что позволяло избежать досмотра. Источником фальсификата была Варшавская переплётная мастерская, где реставрировали как обычные копеечные марки, так и дорогие царские номиналом от 5 до 40 руб.

Продолжив расследование в Варшаве, Кошко начал с ареста поляка Давида Макшинского, который выдал всю организацию из 20 человек во главе с семейством Бергеров.

Масштабные обыски позволили изъять огромное количество как старых, так и уже подготовленных к отправке реставрированных марок. В подпольной мастерской процесс был поставлен на поток. Один угол мастерской занимал специальный котёл, в котором отпаривались и отклеивались от конвертов гашёные марки.

В центре цеха находился стол с чертёжным досками, где марки высушивались и заново обмазывались клеем.

Помимо реставрации старых марок, преступники также изготавливали полностью поддельные экземпляры. Они были обнаружены в листах, которые преступники ещё не успели разрезать.

Технология реставрации была поистине ювелирной - марки укладывались клеевой стороной на чертёжный стол группами по 10-20 штук, причём, зубчики одной марки точно входили в промежутки другой, образуя единое полотно. Между рядами наклеивалась тончайшая папиросная бумага шириной около миллиметра. Затем специальным инструментом, похожим на колёсико для теста с острыми иголками по краям пробивались новые отверстия - перфорации. Результат был настолько качественным, что обнаружить подделку можно было только с помощью специального оборудования.

К моменту ареста в марте 1908 года преступникам удалось изготовить и частично реализовать более 6 млн ходовых марок стоимостью от 5 копеек до рубля.

Мошенничество не только наносило ущерб казне, но и создавало проблемы для обычных граждан. Письма с поддельными марками часто не доходили до адресатов. Если бы не своевременные действия Кошко и его команды, аферисты могли бы наводнить фальшивыми марками всю Россию.

Суд над преступниками состоялся в марте 1911 года, когда общественность уже начала забывать об этом деле. В зале суда присутствовали в основном только родственники и друзья подсудимых.

В качестве истца выступала Государственная казна.

Несмотря на требования прокурора о максимальном наказании, приговор оказался неожиданно мягким. Супруги Бергер получили по 2 года лишения свободы, шестеро соучастников от шести до 8 месяцев, а семерых подсудимых и вовсе оправдали.

На решение суда повлияло заключение эксперта Пишона, который доказал, что при мировом обороте марок в миллиарды штук ежегодная подделка нескольких миллионов экземпляров не могла нанести существенного ущерба государственной казне.