Далюс Трумпа: год выдался не очень хорошим, а просто хорошим…

Кому в Литве не известны такие имена, как «Rokiškio sūris», и имена его потомственных руководителей – Антанаса Трумпы и его сына Далюса? Продукция этой старейшего предприятия страны могла бы служить своего рода её визитной карточкой – как шампанское для Франции, хамон – для Испании или сыр моцарелла и пармезан для Италии. Ныне это холдинг, который с 2007 года состоит из двух предприятий – «Rokiškio sūris» и «Rokiškio pienas».

Первое (в Рокишкисе) специализируется на основной, традиционной продукции компании - на ферментных сырах и лактозе - молочном сахаре. Второе объединяет завод в Утяне, выпускающий разнообразную молочную продукцию – от молока и кефира до сметаны и масла, и в Укмярге, основной продукцией которого являются творожные продукты, включая сыры.

Такое разделение мотивировалось спецификой рынков: сыры являются главной экспортной позицией, остальные молочные продукты преимущественно продаются на внутреннем рынке. Поэтому и управлять ими удобнее раздельно.

На трёх этих предприятиях занято более 1,3 тыс. человек (840, 340 и 160 человек соoтветственно). О масштабах производства можно судить по такой цифре: только головной завод ежедневно перерабатывает около 1,3 тыс. тонн молока, из которого изготавливается 110 тонн сыров и 40 тонн молочного сахара - лактозы.

Своим высокотехнологическим уровнем «Rokiskio suris» отличался ещё с советских времён, когда он именовался Рокишкским экспериментальным заводом сыров. Такое название он получил благодаря тому, что на нём испытывалось новейшее импортное оборудование. Сегодня технологический и организационно-управленческий статус предприятия подтверждён, кажется, всеми высшими сертификатами международного аудита: управление качеством – ISO 9001(2008), экологичность – ISO 14001(2004), уровень лабораторного контроля - LST EN ISO/ITN 17025. Тем болезненнее для литовских сыроваров оказались санкции российского «Роспотребнадзора». Запрет на экспорт продукции в Россию был снят лишь 20 января. Именно это событие и послужило поводом для беседы с Далюсом ТРУМПОЙ (на снимке).

- Прежде чем перейти к главной теме беседы, хочу задать более общий вопрос: как прошёлся по вам кризис?

• В молочной промышленности кризис начался раньше – уже в конце 2007 года. И 2008 год был для нас самым тяжёлым. Потом пошёл подъём. Впрочем, на объёмах это не отразилось – в сущности, они остались прежние. Корове ведь не скажешь: давай-ка притормози, у нас кризис. Сократить объёмы производства мы не имеем возможности даже юридически, поскольку связаны с фермерами договорами, которые должны выполнять. Не выливать же закупленное молоко! Поэтому все стараются продать свою продукцию. А когда такое старание усиливается, цены падают. Причём быстрее, чем цены на молоко. В конце концов прибыль перешла в минус. Однако при том, что в предшествующие удачные годы удалось накопить жирку, ни одно предприятие не обанкротилось. Ну а начиная с 2009 года и прибыль уже пошла вверх.

- Что для вашей компании значит экспортная составляющая в целом и по России в частности?

• Примерно 75%. Доля России – около 20% от общего оборота и, соответственно, около трети в экспорте и третье место в нём. На первом месте – Евросоюз, на втором – внутренний рынок.

- И кто же лидирует среди европейских покупателей?

• Италия и Голландия.

- Италия и Голландия! Поразительно! Страны, которые на весь мир славятся своими сырами, считаются законодателями вкуса! И что же вы поставляете туда?

• В Италию – мягкие и твёрдые сыры. Дело в том, что Италия – одна из двух стран Европы, в которой минусовой молочный баланс. То есть она (как и Греция) производит молочных продуктов меньше, чем требует спрос. Кроме того, её сыры востребованы на международных рынках, поэтому тот объём молока, которым она располагает, нужен и для экспорта. Поэтому свою продукцию туда продают и другие наши компании – «Pieno žvaigždės», «Žemaitijos pienas». Ну а наши связи с Италией начались ещё до вступления Литвы в ЕС. Тогда у итальянцев на Литву была годовая квота на 7 тыс. тонн. Мы отправляли по 4 тыс. При этом, поскольку лицензию на беспошлинный ввоз они выдавали только членам ЕС, использовали посредников – голландцев. Впрочем, до вступления в ЕС основным западным рынком у нас были США. Однако, когда доллар стал падать относительно евро, переориентировались на Италию. С ней у нас возникли и другие формы сотрудничества помимо торговли. Как известно, мы позаимствовали у них моцареллу, которую, кстати, принимают и они. А нашу новинку - твёрдый сыр «Rokiškio «Grand» мы тридцатикилограммовыми головками отправляем туда для созревания. Для этого у них имеются особые помещения, после чего часть сыров возвращается, а часть остаётся для продажи.

Что касается Голландии, то туда в основном продаём ингредиенты молочного производства, в частности лактозу. Но мне кажется, что они их используют для перепродажи.

- Россия – гигантская страна. Какую продукцию вы туда поставляете? Любопытно также, как далеко она расходится по её территории. Надеюсь, она не ограничивается только Москвой и Питером?

• В основном мы поставляем сыр (процентов 80%). Плюс лактозу, сыворотку, творог, йогурты, сметану. Касательно географии могу привести такой пример: пару лет назад приятель прислал мне фотографию из магазина на Камчатке, где на прилавке лежит наш сувенирный сыр. Точной статистики у меня нет, но полагаю, что география обширная. Ведь мы уже много лет работаем с несколькими дилерами, а с некоторых пор и напрямую с торговыми сетями.

- Давайте теперь перейдём к основной теме – истории с санкциями по ведомству господина Онищенко. Скажите, это был первый случай наложения запрета на ввоз вашей продукции или были инциденты и прежде?

• Претензии возникали и прежде. Например, в 2008 году. Но они имели совершенно иной масштаб и характер. Во-первых, исходили из Фитосанитарной службы России, которая, обнаружив тот или иной дефект, предупреждала или даже накладывала запрет на ввоз продукции. На этот раз вмешалось другое ведомство – Роспотребнадзор. Во-вторых, они касались конкретных предприятий, а не всей отрасли в целом. И носили краткосрочный характер – пару недель, максимум – месяц. Но чтобы закрыть всю республику – такое случилось впервые. В постановлении Онищенко говорилось о тотальном запрете на ввоз продукции с литовских молочных предприятий. Оно коснулось всех четырёх наших компаний, имеющих лицензии на экспорт в Россию: «Rokiškio sūris», «Žemaitijos pienas», «Pieno žvaigždės» и «Vilkyškių pieninė». Каждая из этих групп, как известно, имеет по нескольку предприятий.

- Тогда объясните, пожалуйста, в чём конкретно состояли претензии? Они были общими для всех? Или в отношении каждой группы – свои? Но если дефекты были разными, то почему так случилось, что они возникли ко всем одновременно?

• Я думаю, что проблема возникла из-за отсутствия опыта работы с новым контролёром в лице Роспотребнадзора. Ведь до этого мы всё время имели дело с Фитосанитарной службой, с которой за многие годы выработалась определённая система контактов, позволяющая избегать серьёзных конфликтов. Они обеспечивались и через сотрудничество с нашей Ветеринарной службой, и через представителей литовского посольства в Москве, через которое поступали сигналы о том, что не всё в порядке. Таких контактов, к сожалению, не было с Роспотребнадзором. И единственным источником информации для нас были СМИ. Причём мы даже не знали, куда обратиться, чтобы на эти сигналы отреагировать. С их стороны также никаких официальных писем и запросов не поступало: не исключаю, что там тоже не знали, как принято разрешать такого рода проблемы. В результате и сложилась тогдашняя ситуация. Если бы система, подобная той, что у нас сложилась в работе с Фитосанитарнй службой, работала, то все претензии, предъявленные нам в сентябре прошлого года, можно было бы решить в течение месяца, не прибегая к драконовским мерам.

- И всё-таки - претензии были реальными? Газеты писали о каких-то бактериях…

• Как руководитель компании я на сто процентов уверен, что наша продукция качественная и абсолютно безопасная для потребителей. Отклонения бывают - например, жирность не соответствует показателю, указанному на этикетке. Чтобы в этом разобраться, мы от каждой отправляемой партии оставляем образец. И если поступило замечание, проводится аудит, повышается частота лабораторного контроля. В общем, стараемся, чтобы подобных претензий не возникало. Так мы работали в привычном режиме с Фитосанитарной службой. Повторяясь, подчеркну, что какого-либо списка конкретных несоответствий нашей продукции российским нормативным актам мы от ведомства господина Онищенко не получали, а реагировать в таком случае, согласитесь, довольно сложно. В конце концов список был представлен - но уже после того, как был наложен запрет на поставку продукции из Литвы. И с условием возобновления поставок после того, как будут предоставлены гарантии устранения дефектов.

По поводу бактерий – это было не к нам. Основное замечание в наш адрес состояло в том, что показатель жирности не соответствовал сведениям, указанным в сопроводительных документах и на этикетках.

- Как потом развивались события?

• Официально запрет на поставки молочной продукции в Россию вступил в силу 7 октября прошлого года. После этого наши специалисты в составе общих делегаций побывали в их ведомствах, их люди – на наших предприятиях ознакомились с условиями производства, после чего были выработаны соответствующие планы мероприятий. В общем, всё как обычно в таких случаях.

- Потребовалось ли вам для этого вносить какие-то изменения в технологию, приобретать дополнительное оборудование?

• Нет, никаких дополнительных инвестиций не потребовалось, потому что, повторяю, дефекты не носили принципиального характера и решались с помощью организации труда и ужесточения контроля.

Кстати, мы тщательно проверили технологию, образцы от партий – и никаких отклонений так и не обнаружили. Но, с другой стороны, не верить заключениям их лабораторного анализа тоже как бы оснований у нас не было. Может, просто так совпало, что из миллиона партий в одной-двух каким-то образом оказались отклонения. Поэтому реагировать всё-таки пришлось, и эта реакция носила скорее профилактический характер. В частности, мы в три раза усилили режим контроля.

- Контроль контролем, но из вашего рассказа следует, что основной причиной недоразумений было отсутствие каналов, которые позволяли оперативно реагировать на возникновение проблемы. Удалось ли вам на сей раз договориться о процедурах, позволяющих быстро и без конфликтов реагировать на претензии?

• На данном этапе основной заботой было принятие мер, чтобы как можно быстрее возобновить поставки. 20 января нам, а немного ранее – «Pieno žvaigzdės» (31 декабря 2013 года) удалось этого достичь. Думаю, что теперь будем прорабатывать и второй вопрос. Предпосылки для этого в процессе работы появились: теперь мы знаем, кто за что отвечает, к кому надо обращаться и т.д.

- Чем это обернулось для вас в экономическом плане?

• Я скажу так: если бы не было санкций, год был бы очень хорошим. А так – он только хороший. Если же говорить в целом, то каждая компания, а внутри неё – каждое предприятие пострадало по-разному. Мы пострадали не очень, во-первых, потому, что удельный вес российского экспорта в нашей географии сравнительно невелик. Самая большая доля его у «Pieno žvaigzdės», поэтому и потери у них выше. Во-вторых, мы ведь не остановили производство – просто одни сыры заменили на другие: стали больше делать твёрдых сыров, которые можно долго хранить и продавать потом. Причём – не обязательно на российском рынке. Например, в Италию. Дело в том, что нам не всегда удавалось выполнять заказы оттуда из-за нехватки молока, поскольку приоритет отдавался российским партнёрам.

- Почему российским?

• Ну, во-первых, давние, отработанные связи с дилерами. Да и норма прибыли там выше.

- Из ваших слов следует, что и ваше предприятие, и отрасль в целом неплохо перенесла тяжёлые времена кризиса и прочие невзгоды. Как вы видите дальнейшие перспективы?

• Я полагаю, что у Литвы хорошие перспективы. Почему? Ответ простой: потому что наши фермеры способны поставлять молока в два, в три раза больше, чем дают теперь. Ведь в советские времена надои составляли 3,2-3,6 млн тонн в год. А сегодня недотягиваем и до 1,5 млн. Это значит, что при нынешних технологиях мы легко можем достичь 4 млн тонн – без ущерба для природы и самих коров. Такая перспективы выгодна и фермерам, и переработчикам молока. Со стороны последних не будет задержки – ведь практически все наши компании сегодня располагают таким финансовым, технологическим и кадровым потенциалом, чтобы увеличить свои мощности до таких рубежей. Это вопрос 6-8 месяцев.

Следовательно, дело за фермерами. Чтобы достичь этой цели, нужно изменить их мотивацию. Здесь я имею в виду прежде всего сельскохозяйственную политику ЕС. Сегодня фермеры получают от него немалые дотации. Но методика такова, что они привязаны к площади обрабатываемой земли и совершенно не стимулируют животноводство. А надо бы изменить акцент и выплачивать их не потому, что ты скосил поле. А привязать к наличию скота. От скошенного поля никому никакой пользы нет. А от каждого литра молока получают работу и фермер, и переработчик, и государство в целом – в виде валютных доходов в казну. Поскольку численность населения Литвы не растёт, а сокращается, то весь прирост отразился бы на экспорте.

Нынешний порядок таков, что не стимулирует крестьянина заниматься животноводством. Ведь для того, чтобы фермерское хозяйство стало товарным и рентабельным, недостаточно двух-трёх коров, нужно 20-30. А для этого требуются немалые расходы: нужно построить ферму, оснастить её доильным оборудованием, заготовить корма и прочее. Для большинства фермеров финансово это непосильно. Тем более что долгосрочные кредиты наши банки им дают крайне неохотно. Да и крестьяне – люди осторожные, консервативные: они боятся рисковать, беря в долг, да к тому же взваливать на себя очень большую дополнительную трудовую ношу. Зачем все эти заботы, если можно засеять поле рапсом и жить припеваючи. Другое дело, когда их расходы на 40-50-70% покрываются безвозмездно. При такой мотивации можно рассчитывать на успех.

Молочная промышленность очень ценна и с экономической точки зрения. Потому что в ней чрезвычайно велика добавленная стоимость. Доля привозных ресурсов (в виде энергии, каких-то ингредиентов и т.п.) в готовом продукте составляет в ней только 7-10%. Поэтому вряд ли можно считать нормальным положение, когда поголовье коров в стране сокращается (за период 2008-2012 годов – на 20%) и переработчикам всё больше молока приходится ввозить из-за границы. Из той же Латвии, например. Причём импорт растёт из года в год. По моим прогнозам, в этом году темп роста в отрасли замедлится. И главным тормозом станет нехватка молока.

Вот почему так важно, чтобы в решение проблемы включились и дипломаты, политики. К сожалению, долгое время в Литве не было внятной сельскохозяйственной политики, её акценты или менялись или их не было совсем. Мне кажется, что нынешний министр сельского хозяйства Вигилиюс Юкна взял курс на поддержку животноводства и разделяет нашу позицию. В частности, было принято решение о перераспределении средств по Программе развития села в пользу животноводства. И это даёт нам надежду.