Пик экологичности уже позади

Почему вопросы изменения климата и экологии исчезают из повестки дня и что это означает для европейских левых

Так называемый peak oil, момент, когда мировая добыча нефти должна необратимо снизиться, в 1970-е годы был ключевым понятием экологического движения, которое тогда только зарождалось. Это понятие символизировало «пределы роста» индустриальной цивилизации, которая потребляла столько природных ресурсов, что рисковала в ближайшем будущем истощить планету. Однако глобального пика добычи до сих пор не видно.

С тех пор как это понятие возникло, мировая добыча нефти постоянно растет, и не похоже, что ее запасы скоро закончатся. В этом контексте peak oil означает ряд пессимистических экологических прогнозов, которые долго сопровождали и подпитывали зеленые движения во всем мире, но редко сбывались – от исчезновения лесов в 1980-х годах до «жаркого лета» 2025 года.

Но есть и нечто более конкретное: peak green, то есть предположение, что политическое влияние зеленых и экологических партий и движений достигло пика, по крайней мере, в Европе. Если для того, чтобы это утверждать, нужен символический момент, то так называемое таможенное соглашение между ЕС и США на прошлой неделе – отличный вариант. Европа, самопровозглашенный образец экологичности, обязалась в последующие годы покупать у США ископаемое топливо в беспрецедентном количестве. Как же ярко это освещает истинную суть европейского Green Deal, обнародованного только в конце 2019 года, и его всеобъемлющей климатической и экологической риторики. Идеологическая конструкция зеленых движений разбивается о реальную политику.

И началось это не сегодня. Несмотря на то, что СМИ и политики много говорили об изменении климата, на выборах 2024 года Европейская партия зеленых потеряла около пятой части мест в Европарламенте. Также в прошлые годы экопартии потеряли места в правительствах многих европейских стран от Скандинавии до Италии, в Германии и Австрии тоже.

По данным Евробарометра, проблема изменения климата становится все менее важной для общественности. Вместо этого все большее значение приобретают экономические и социальные вопросы: континент страдает от стагнации экономики, высокой инфляции, сильного миграционного давления, перенапряжения административных органов и государственных бюджетов.

Просто у многих стран в приоритете рост экономики

Многие страны переживают ренессанс ядерной энергетики. Той самой, которая когда-то была одной из главных проблем для глобального экодвижения. Победа Дональда Трампа на выборах также означает отказ США от более экологически ориентированной политики, которая, среди прочего, отразилась в байденовском Inflation Reduction Act. Собственно, из скромных результатов COP28 в Дубае в 2023 году уже было очевидно, что значительная часть мира все меньше поддерживает климатическую риторику ЕС. Просто у многих стран в приоритете рост экономики. Влияние западного «зеленого» мышления на мировую политику достигло пика в годы после COP24 в Катовице, а теперь явно идет на спад. И это не изменится в ближайшее время, если не изменятся, причем коренным образом, условия. Peak green уже миновал.

Стоит отметить, что неважность экологических вопросов на фоне социальных, экономических изменений, а также изменений безопасности – не единственная причина ухудшения репутации зеленых в Европе. Зеленое движение давно вышло за пределы экологической ниши и превратилось в полноценную «прогрессивную» политическую организацию. В определенной степени его неприятие связано именно с этим. Многие из его социально-политических позиций утратили привлекательность в глазах избирателей. В некоторых странах к этому добавился еще один фактор: «специфически зеленый политический стиль всезнайки», по словам политолога Вольфганга Меркеля о немецких зеленых. Он только усиливает отторжение.

Но истоки кризиса влияния зеленого мышления – в сфере экологии и климатической политики. Зеленые утратили монополию на решение экологических вопросов в большинстве стран, потому что сейчас все весомые политические силы признают актуальность этой темы. Обсуждают уже не то, нужно ли внедрять экологическую и климатическую политику, а какую именно. Прежде всего это касается энергетической политики, значение которой для индустриальных обществ стало особенно очевидным после начала войны в Украине. Во многих европейских странах распространяется сомнение, может ли политика абсолютного преимущества возобновляемых источников энергии гарантировать безопасность поставок, экономическую устойчивость и конкурентоспособность Европы.

Экологически мотивированный и политически управляемый отказ от ряда технологий, в которых европейские компании имели относительное преимущество (ключевые слова: «двигатели внутреннего сгорания» и «традиционные электростанции»), становится все более серьезной проблемой. В то же время в технологиях, которым отдается предпочтение в рамках «энергетического перехода» – электромобилях, ветровой и солнечной энергетике – всю цепочку создания стоимости захватывают восточноазиатские компании. Похоже, технологический скептицизм (как следствие осознания способности индустриального «общества риска» к самоуничтожению) приводит к тому, что Европа отстает в ключевых технологиях.

Но прежде всего, и это самое важное, peak green очевиден на глобальном уровне: почти семь миллиардов человек, не принадлежащих к западному индустриальному обществу, в обозримом будущем будут отдавать приоритет экономическому развитию своих стран, а не абстрактным глобальным экологическим целям. Предложение добровольного отказа от роста (degrowth) по «зеленым» соображениям в такой ситуации неактуально, а местами звучит откровенно цинично.

«Прогрессивный» зеленый дискурс уже не соответствует ожиданиям большей части общества.

Что означает peak green для европейских левых? В прошлые десятилетия они явно дрейфовали в сторону леволиберального, «прогрессивного» мировоззрения, где экологические вопросы играют главную роль. Немецкий «красно-зеленый проект» не был исключением, и в других странах тоже можно было наблюдать подобную экологизацию политической программы левых сил. Этический императив климатического кризиса, сформировавшийся в прошлые годы, усилил эту тенденцию.

Но этот «прогрессивный» зеленый дискурс уже не соответствует ожиданиям большей части общества, поэтому теряет привлекательность и влияние. Главные конкуренты левых в борьбе за голоса избирателей – уже не зелено-экологические партии для среднего класса, как было в сытом обществе всеобщего благосостояния. Это все больше правопопулисты, которые перетягивают к себе традиционный электорат левых, обещая «нормальным людям» уважение к их повседневным социальным и экономическим потребностям.

В таких условиях недостаточно просто частично скорректировать «прогрессивный» дискурс, чтобы адаптировать его к изменению настроения общества. Необходимо отойти от негативной односторонности экологической и климатической политики предыдущих лет. Левые должны вновь выработать независимое, позитивное отношение к технологиям и техническому прогрессу, что позволит сохранить эмансипационный потенциал.

Левая программа, которая серьезно относится к экологическим пределам планеты, не должна предусматривать отказа от роста. Речь скорее идет об экологически и социально ответственном развитии экономики и технологий, которое происходит и ускоряется, а не замедляется. Сведение прогнозов будущего к антиутопическим предупреждениям о приближении «климатической катастрофы», что левые практиковали в прошлые годы, – не слишком привлекательный политический нарратив.

Все наоборот: дальнейшее «развитие производительных сил» (на марксистском языке) по-прежнему несет в себе значительные перспективы эмансипации для всех обществ в мире, включая богатые западные. Учитывая стремительное развитие искусственного интеллекта и робототехники, перед левыми стоит задача выработать позитивное видение экологически устойчивого посттрудового общества, которое систематически использует технологии. Такой fully automated luxury communism (красивое название книги, изданной в Великобритании в 2019 году) имеет мало общего с нынешними «зелеными» представлениями судного дня. Еще одна причина, почему европейские левые должны как можно скорее освободиться от них. Остальной мир уже это сделал.