Военная разведка: угроза от дронов РФ связана не с "Западом", а с наступлением на Украину - ИНТЕРВЬЮ BNS
Новый глава военной разведки Литвы Миндаугас Мажонас говорит, что риск вторжения беспилотников на территорию Литвы связан скорее с продолжающимися обстрелами Украины, чем с российско-белорусскими учениями «Запад», которые начались в пятницу.
«Мы не наблюдаем роста угрозы применения ударных дронов большой дальности, таких как «Герань» или «Гербера», в связи с этими учениями. Наибольшую угрозу вторжения сохраняется из-за интенсивных атак беспилотников и ракет по Украине», — сказал в пятницу в интервью BNS командир Второго департамента оперативных служб (ВДОС).
С другой стороны, полковник подчёркивает, что Россия усвоила уроки войны в Украине, и беспилотные летательные аппараты (БПЛА) становятся неотъемлемой частью учений.
После того, как в пятницу Россия и Беларусь начали военные учения «Запад», Вооружённые силы (ВС) Литвы заявили, что ситуация остается неизменной — риск нападения на Литву и НАТО низок, но возможны различные провокации.
По словам Мажонаса, это включает случайные инциденты, возможные нарушения воздушного пространства, киберинциденты и информационные операции.
По данным разведки, в учениях «Запад» планируется участие около 30 тыс. военнослужащих, из них до 8 тыс. только в Беларуси. В Калининграде будут задействованы до 4 тыс. военнослужащих. Активная фаза учений продлится до 16 сентября.
Другие темы интервью:
Ситуацию, когда ВДОС возглавлял Элегиюс Паулавичюс, не комментирует;
Не придает особого значения критике по поводу степени магистра, сейчас учится;
Пока ещё не ясно, намеренным ли было попадание дронов в Польшу и Литву;
Военный потенциал в Калининграде ещё не восстановлен;
Завершение войны в Украине дипломатическим путём – туманно;
Несмотря на изменение тона в программе правительства, Китай остаётся угрозой для Литвы, восстановление дипломатических отношений повлечёт дополнительные риски.
– Вы недавно сменили на должности Элегиюса Паулавичюса, последние месяцы которого на службе сопровождались расследованием на предмет вероятного моббинга и конфликтом с руководством Министерства обороны. Какую ситуацию вы нашли в департаменте, когда пришли на работу?
– Мне, как новому руководителю, комментировать ситуацию, существовавшую до моего прихода, было бы совершенно неэтично. Со своей стороны, могу сказать, что сделаю всё возможное для обеспечения безопасности и профессионализма нашего ведомства, для создания благоприятной атмосферы, позволяющей людям раскрыть свои лучшие качества.
В нынешнее геополитическое время, когда обстановка в сфере безопасности сложна, военная разведка выполняет очень важную работу. Для эффективности особенно важно, чтобы профессиональные разведчики могли работать целенаправленно и без внешнего вмешательства, поэтому я не хотел бы комментировать ситуацию, сложившуюся при бывшем руководителе.
– Но как вы сами видите ситуацию, когда вы разговариваете с сотрудниками, вы видите их настроения?
– Как я уже говорил, здесь работают профессионалы. Однако о моём приходе было известно заранее, и не думаю, что я кого-то сильно удивил.
– А с каким видением будущего вы всё же приходе на должность? Чего, по вашему мнению, сейчас больше всего не хватает службе?
– Я мог бы выделить три основных момента, о которых говорил в своей инаугурационной речи. Самое главное — это сами люди. Я буду стараться, чтобы отбирались мотивированные специалисты, чтобы они прошли необходимое обучение и чтобы у них были наилучшие условия труда.
Следует также обеспечить их всеми возможными новыми технологиями, которые значительно облегчат их работу, выявление угроз и их предотвращение.
Ну и третье — это межведомственное сотрудничество. У каждой разведывательной службы — как в Литве, так и за рубежом — есть свои линии, и если они действуют в одиночку, возможно, это не отражает всей картины угроз, но сотрудничество, обмен информацией позволяют сформировать гораздо более широкую и точную картину. Это также будет моим приоритетом — сотрудничество и обмен информацией между литовскими и зарубежными разведывательными службами.
– Как бы вы оценили нынешнее межведомственное сотрудничество Литвы с её союзниками?
– Очень хорошо. Сразу после вступления в должность, буквально на следующей неделе я принял участие в многосторонней конференции представителей разведки и служб безопасности. Мне удалось познакомиться со всеми ведомствами, а также обсудить, что уже делается и что будет делаться.
– Когда ваше имя ещё только упоминалось в политических кулуарах, СМИ чаще всего задавали вопросы о вашем образовании: мол, у вас нет степени магистра, значит, вы не самый подходящий кандидат на эту должность. Что вы можете на это ответить?
– В армии карьера офицера зависит не только от степени магистра. Учитывается стаж службы на определённых должностях, а также военное образование, которое является главным критерием для получения воинского звания. Я прошёл все уровни от тактического до стратегического уровня. Также командовал всеми возможными уровнями, от тактического до нынешнего.
Конечно, этот критерий для получения степени магистра появился в январе 2024 года. К сожалению, к тому времени я не успел закончить учёбу, но уже был полковником.
И сейчас я учусь, у меня третий семестр. На самом деле я начал учёбу в магистратуре ещё в 2021 году, но когда началось вторжение в Украину — тогда я был командующим Силами специальных операций (ССО), — у меня практически не осталось времени на нормальную, качественную учёбу. Позже меня назначили на должность военного атташе в Америке, поэтому я также приостановил учёбу из-за удалённости. Теперь, вернувшись в Литву, я возобновил обучение, у меня третий семестр, так что до окончания осталось еще практически полгода.
– А где вы учитесь?
– В Литовской военной академии.
– Давайте перейдём к актуальным темам. Есть ли у литовской военной разведки информация о том, как беспилотники попали в Польшу — были ли они запущены намеренно или случайно отклонились от курса из-за украинских систем противодействия дронам?
– В настоящее время мы не можем подтвердить, были ли эти действия преднамеренными или же они подверглись воздействию средств радиоэлектронной борьбы, поскольку расследование всё ещё продолжается. Однако, в общем смысле, действия России при атаках на Украину являются преднамеренными. И они прекрасно понимают, что дроны, подвергшиеся воздействию средств радиоэлектронной борьбы, могут отклониться от курса в сторону других стран НАТО или не обязательно стран НАТО, но продолжают атаки, понимая это. Следовательно, это можно рассматривать как преднамеренные действия. Но были ли дроны запущены целенаправленно в сторону Польши — такой информации у нас на данный момент нет.
– А как насчет тех двух "Гербер", которые прилетели в Литву?
– Расследование проводит Генеральная прокуратура, поэтому на данный момент мы не можем это комментировать.
– Мы говорим об этом после того, как активная фаза учений «Запад» уже началась. Какова последняя информация?
– Мы видим подготовку к показательным действиям учений, то есть к отработке эпизодов высадки морского десанта, что является традиционной практикой в ходе каждых учений «Запад», к уничтожению наземных и морских тактических целей ракетным оружием. В Калининградской области на полигонах идёт активная подготовка резервистов.
Кроме того, – возможно, не только сегодня, но и в целом – Россия извлекла уроки из украинской войны и уделяет большое внимание использованию воздушных и морских беспилотников, и не исключено, что на этих учениях мы увидим применение беспилотников – как наступательных, так и оборонительных. (...) Практически в каждых учениях сейчас пытаются применять беспилотники.
– Упомянутые вами дроны, вероятно, вызывают наибольшую обеспокоенность у жителей Литвы и других соседних стран. Видите ли вы в их использовании большую угрозу возможного вторжения в Литву?
– В связи с этими учениями мы не наблюдаем роста угрозы вторжения ударных беспилотников большой дальности, таких как «Герань» или «Гербера». Наибольшую угрозу вторжения представляют интенсивные атаки дронов и ракет по Украине.
– А как эта ваша мысль согласуется с тем, что вы говорите об учениях, что в них будет использоваться потенциал БПЛА?
– Просто тренировки будут проходить в небольших тактических подразделениях, в ограниченном масштабе, согласно сценарию учений.
– Какие, по Вашему мнению, самые большие угрозы для Литвы связаны с учениями?
– Случайные инциденты, возможные нарушения воздушного пространства, возможно, киберинциденты. Конечно, могут быть и информационные операции, поскольку во время учений пытаются транслировать сигнал сдерживания, создавая впечатление, что масштаб учений больше, чем есть на самом деле.
– Возможно, вы уже зафиксировали какие-либо враждебные действия в рамках этих учений?
– Информационные операции ведутся практически непрерывно, и постоянно предпринимаются попытки исказить реальную ситуацию. Поэтому я не исключаю, что уже в первый день активной фазы будут проведены какие-то масштабные информационные операции, но они фактически проводятся ежедневно.
– Министр внутренних дел не стал связывать это напрямую, но предположил, что недавний всплеск миграционных потоков может быть связан с попытками белорусской стороны каким-то образом очистить свою территорию перед учениями «Запад». Есть ли у вас такая информация?
– Мы такой информацией не располагаем.
– Учения проходят не только на основной территории России, в Беларуси, но и в Калининграде. Вы упомянули учения резервистов, но что ещё известно о масштабах военной подготовки в эксклаве?
– Проводятся мелкомасштабные действия – боевые стрельбы небольших артиллерийских подразделений, а также используется морской полигон, где уничтожаются цели и осуществляется высадка морского десанта. (...) Подготовка резервистов может быть в большей степени публично продемонстрирована, чтобы показать, что они способны осуществлять боевые действия.
– В целом, разве не правда, что в ходе учений военный потенциал Калининграда был восстановлен до уровня, который имел место до вторжения на Украину?
– Сейчас точно нет. (...) Планы понемногу реализуются, но на данный момент этот потенциал снизился и не восстановлен.
– В Калининграде также завершается строительство радиолокационной станции. Министр обороны Литвы говорит, что она расширит возможности России по дальнему наблюдению, но не представляет прямой угрозы. Аналитики же утверждают, что устанавливаемое там оборудование также поможет собирать «пассивную разведывательную информацию». Что это значит?
– Если говорить о том же оборудовании, то действительно в нескольких местах оборудуется загоризонтная радиолокационная станция «Контейнер». Она предназначена для обнаружения ракет и самолётов на больших, очень больших расстояниях. Её основное предназначение — именно мониторинг воздушного пространства. Другими словами, она не предназначена для перехвата содержания коммуникаций. Эта система излучает собственный радиосигнал и принимает его отражение, поэтому может обнаруживать объекты, не передающие радиосигналы. На завершение строительства и ввод объекта в эксплуатацию потребуется несколько лет.
– В марте разведывательные службы сообщали, что в течение трёх-пяти лет Россия может создать потенциал, достаточный для ограниченных действий против НАТО. Какова текущая ситуация?
– Я бы сказал, что оценка не изменилась по сравнению с предыдущей, опубликованной в марте.
– Тогда же было заявлено, что Россия может продолжать войну годами, и дипломатическое её завершение маловероятно. Меняют ли эту оценку мирные переговоры, хотя они и пробуксовывают?
– Я мог бы дать оценку очень короткому периоду времени, но на данный момент мы не видим никаких военных признаков дипломатического завершения войны, поскольку масштабы и интенсивность российских атак на Украину только увеличиваются. Поэтому, если судить только по данным разведки, наблюдающей за Россией, я не могу утверждать, что дипломатическое соглашение близко.
– Как вы в целом оцениваете российскую угрозу?
– Угроза, пока российское вторжение, война против Украины продолжается, в настоящее время не растёт. В ближайшем будущем мы не видим прямой угрозы нападения на нас или другие страны НАТО, но в долгосрочной перспективе, конечно, её потенциал будет возрастать.
– Насколько сократились возможности вашей разведки в России и Беларуси в связи с сокращением дипломатического представительства? Каковы возможности ВДОС по слежке за развитием российских и белорусских вооруженных сил?
– К сожалению, я не могу публично говорить о методах разведки.
– Хорошо, а с точки зрения контрразведки, учитывая низкое дипломатическое представительство, в какой степени Россия и Беларусь способны вести разведку против Литвы?
– Конечно, сейчас России и Беларуси гораздо сложнее шпионить при помощи человеческих ресурсов, но, тем не менее, сегодня есть технологии, и они пытаются использовать эти возможности.
– О каких конкретных технологиях мы говорим?
– Разумеется, есть кибершпионаж. Им занимается не только Россия, вероятно, и другие враждебные страны...
– А что по поводу вербовки?
– Я мог бы лишь повторить рекомендацию разведки гражданам Литвы воздержаться от поездок во враждебные страны, поскольку там, безусловно, выше вероятность шпионажа и вербовки. Однако в Литве их деятельность, безусловно, ограничена, поскольку литовская контрразведка в настоящее время работает достаточно эффективно.
– В программе нового правительства Китай больше не упоминается как угроза. Основано ли это изменение мнения на данных разведки, доступных Литве? Китай по-прежнему представляет угрозу для Литвы?
– Китай остается источником угроз и рисков, и мы особенно ощущаем это в сфере кибершпионажа. (...) Прямая или косвенная поддержка Китаем России, действий России против Украины, передача России определённых технологий, на которые распространяются санкции, для производства определённых видов оружия – всё это мы также оцениваем как серьёзную угрозу.
– Политики говорят также о нормализации отношений. Какое влияние восстановление дипломатических отношений с Китаем может оказать как на деятельность китайской военной разведки в Литве, так и наоборот?
– Зная дипломатическую деятельность таких стран, да, они могут увеличить присутствие сотрудников разведки в дипломатических миссиях, но это не будет представлять существенной угрозы.
– В связи с предоставления аналитики и рекомендаций политикам, по вашему мнению, восстановление дипломатических отношений — это хороший шаг, учитывая потенциальный разведывательный риск?
– Мне трудно сказать, это скорее политическое решение.
– И в завершение о бюджете. Финансирование обороны постоянно растёт, и ВДОС также получит дополнительное финансирование. Какие возможности это открывает?
– Часть средств будет направлена на содержание и профессиональное развитие персонала, но, что самое главное, – на развитие инновационных, технологически продвинутых возможностей разведки для обеспечения максимально возможного профессионализма в плане технологий и специалистов, а также на развитие инфраструктуры. Это основные направления.
– Спасибо за ваше время.
