«Никто не знал, что делать»

Интервью с выжившим на израильском фестивале Super Nova

Элад Хаким — один из тех, кому удалось выжить во время атаки ХАМАС на Израиль на музыкальном фестивале 7 октября 2023 года. Каким был тот страшный день? И почему спустя два года многие стали считать Израиль не жертвой агрессии, а агрессором? Об этом и не только — интервью LSM+ c Эладом Хакимом.

Комиссия совета ООН по правам человека признала действия Израиля в секторе Газа геноцидом. Еврокомиссия предложила ввести санкции не только против ХАМАС, но и против Израиля. Европейские страны готовятся признать Палестину государством. А в Европе проходят многочисленные акции в поддержку Палестины.

Ещё два года назад ситуация на Ближнем Востоке была совершенно иной. Относительное спокойствие разрушил один день. 7 октября 2023 года тысячи боевиков террористического движения ХАМАС напали на Израиль. В том числе и на участников музыкального фестиваля Nova. Сред них был Элад Хаким. Он сумел выжить, и стал одним из героев документального фильма We Will Dance Again. Фильм получил премию «Эмми», его показ прошёл и в Риге.

Элад Хаким: Большинство зрителей, которые смотрели фильм, плакали почти всё время — по крайней мере, так мне говорили. Это действительно очень тяжёлое кино для просмотра. В конце концов, ведь непросто смотреть на такие вещи, как тела… это тяжело. Но в итоге я был очень рад, что все подходили ко мне, поддерживали добрыми словами и по-настоящему оценили фильм.

Екатерина Житренко: Вам удалось выжить на фестивале 7 октября. Давайте перенесёмся в те события. Как это было?

Мы приехали примерно в 11–12 часов 6 октября и начали танцевать — всё продолжалось до половины седьмого утра, пока не началась атака. Сначала мы думали, что делать: все встретились в месте, где оставили вещи, палатки и всё остальное. Мы решали — брать всё с собой или оставить и уезжать прямо сейчас. В итоге решили оставить всё там. Это оказалось умным решением. Я сел за руль и начал пытаться пробиться сквозь пробку передо мной. Там застряло очень много людей, никто не знал, что делать. Когда нам удалось выехать на трассу и объехать пробку, мы остановились в одном бомбоубежище.

Потом подъехали полицейские, они открыли окна в машине и крикнули, что сейчас происходит серьёзная международная проблема и всем нужно немедленно покинуть это место — без объяснений.

Когда мы двинулись по обочине дороги, я увидел двух или трёх человек с оружием. Как только я их заметил, они сразу же навели оружие на нас.

Мои друзья начали кричать сзади: «Наклоняйте головы, открывайте окна» Мы открыли окна, все пригнулись. Я нажал на газ и поехал очень быстро. Я даже не видел дорогу, просто держал руль и мчался. Мы проехали мимо террористов, а машины за нами, похоже, застряли — я не знаю, что с ними стало.

Эладу с друзьями удалось укрыться на ближайшей военной базе.

Мы слышали, как стреляют по нашему бомбоубежищу. Последнее, что я увидел, — это группа из восьми-девяти террористов, которые шли примерно в километре от нас и направлялись к нам.

Мы собрались вместе, ждали и сказали себе: если они войдут, мы будем защищаться, потому что нас не собираются похищать — это всё, сегодня мы либо умрём, либо… всё.

Я держал шлем в руках, готовый ударить кого-то, но в тот же момент это меняет тебя. Ты начинаешь думать, как зверь, как животное, планируя, как убить человека… Я никогда никого не убивал.

В какой-то момент кто-то из службы безопасности — Шабак — открыл огонь рядом, и, думаю, это их испугало. Потом в бомбоубежище зашёл человек и стал спрашивать: «Есть здесь кто-нибудь из израильтян?» Мы закричали: «Да, да!».

Военный отвёл Элада и его друзей в секретное место на базе. Террористы пытались открыть эту комнату несколько часов, но безрезультатно. Люди провели там 16 часов без еды и воды. В 3 часа утра 8 октября им сообщили, что можно выйти. Элад смог добраться до дома.

- Сейчас Израиль начал наземное наступление в Газе, уже много погибших. ООН назвал это геноцидом? Что вы думаете про это высказывание?

Одним словом — нонсенс. Очень легко судить, когда ты не живёшь на Ближнем Востоке — большая часть мира думает, что они такие умные: выходят на протесты и высказывают своё мнение, не зная ничего, кроме того, что слышали от палестинских или арабских СМИ. Но есть и реальные факты. Мы — хорошие люди. Мы не стремимся совершать геноцид. Мы те, кто предупреждает своих врагов, когда собираемся бомбить здание.

И вот это слово «геноцид» — никакой фактической основы. О чём речь, когда говорят про «геноцид»? То, что произошло 7 октября — геноцид. То, что происходит с нашими солдатами — это геноцид.

- Освободить заложников или уничтожить ХАМАС?

Это тяжёлый вопрос. Но для меня в конце-концов главное — уничтожить ХАМАС. Думаю, если бы я был там, и ситуация была иначе, я не уверен, хотел бы, чтобы меня освободили. Мне кажется, что дело важнее меня самого: если ради того, чтобы наш народ жил в мире, мне придётся пожертвовать собой — я бы так и поступил.

- В Европе сейчас много движений в поддержку Палестины. Считаете ли вы это антисемитизмом

Это антисемитизм. Это люди с одной лишь ненавистью в глазах, и даже без какой-либо реальной причины. Они нас не знают. Большинство из них никогда даже не говорили с евреями. Как можно кого-то ненавидеть?

На руке Элада до сих пор браслет с того самого фестиваля. Он говорит, что не снимет его.