Боевое крещение
Какая ситуация складывалась в феврале 1943 года на советско-германском фронте в сорока километрах от старинного русского города Орёл?
Сообщение Совинформбюро, которое прозвучало вечером 2 февраля 1943 года, было встречено всенародным ликованием: «Войска Донского фронта полностью закончили ликвидацию немецко-фашистских войск, окружённых в районе Сталинграда. 2 февраля раздавлен последний очаг сопротивления противника в районе севернее Сталинграда. Историческое сражение под Сталинградом закончилось полной победой наших войск».
Эта победа наметила коренной перелом в ходе Второй мировой войны и имела для Советского Союза огромное международное значение. Победоносное завершение Сталинградской битвы стало началом целого ряда освобождений советских городов. 8 февраля советские воины изгоняют фашистов из Курска. На следующий день – из Белгорода, 12 февраля освобождён Краснодар, день спустя – Новочеркасск, а ещё через день – Ростов-на-Дону. 16 февраля в Харькове вновь была установлена советская власть.
Правда, спустя некоторое время и Харьков, и Белгород, и Ростов-на-Дону пришлось уступить гитлеровской армии. За время Великой Отечественной войны эти города дважды были оккупированны войсками Третьего рейха и, соответственно, дважды освобождались воинами Красной Армии.
...Приближалось 23 февраля 1943 года, 25-я годовщина Красной Армии. В советские времена была традиция: в канун знаменательных дат делать «подарки» партии и правительству. Вот и ко дню рождения Красной Армии было решено освободить старинный русский город Орёл.
Для реализации этого плана была задумана Малоархангельская фронтовая операция как наступательная операция войск левого крыла Брянского фронта с целью разгрома орловской группировки немецкой армии «Центр». Выполнение данной задачи было возложено на 13-ю и 48-ю армии. Их численность, с поддерживавшими их частями 15-й воздушной армии и фронтовыми частями усиления, составляла 240 160 человек.
Среди участников этой операции была 16-я Литовская стрелковая дивизия. Именно в это время и именно на орловской земле Литовской дивизии предстояло принять боевое крещение.
5 февраля 1943 года эти две армии перешли в наступление, и 2 марта операция завершилась... безуспешно. Огромные потери наступающей стороны были совершенно не соизмеримы с достигнутыми результатами: они составили 19 684 человека безвозвратными и 34 615 человек санитарными, в целом более 20% от первоначальной численности войск. Потери немецкой стороны доподленно неизвестны, но во всяком случае значительно ниже советской. Неподтверждённые данные говорят, что отношение потерь складывалось в пропорции 1 к 8.
Что же произошло с 16-й Литовской стрелковой дивизией в феврале 1943 года на заснеженных просторах Курской области?
...Шли 607-е сутки Великой Отечественной войны. На календаре было 18 февраля 1943 года. 16-я Литовская стрелковая дивизия прибыла на фронт буквально в канун начала боевых действий, совершив изнурительный пеший переход протяжённостью около 400 км.
В этот день командир дивизии генерал-майор Ф.Жемайтис получил приказ прибыть в штаб 48-й армии, где была поставлена первая боевая задача литовским бойцам. По устному приказу командарма комдив издал приказ № 12 от 18.02.1943 года, в котором было предписано дивизии совместно с другими воинскими частями «к утру 19.02.1943 г. сосредоточиться в районе Алексеевка, Золотой Рог, Троицкий, Протасово».
В «Журнале боевых действий» записано: «...Дивизия выступила из района дневки согласно приказу. Исходный пункт 249 СП (стрелкоый полк) прошёл вовремя, 156 и 167 СП с опозданием на 2 часа из-за отсутствия дорог к большаку. Люди и лошади вследствие плохой дороги и отсутствия питания и фуража были переутомлены и устали. Приказанием комдива был сделан полуторачасовой привал в районе Покровское. Ночью продвижению колонн мешали застрявшие автоколонны и буран. Весь автотранспорт, артиллерия и артиллерия усиления отставали из-за больших заносов и отсутствия горючего.
Марш от Покровского до Алексеевки совершался в ясный день. В процессе всего марша разведчик противника наблюдал за движением колонн и их обстреливал. Потерь не было».
…В ночь с 19.02 на 20.02.1943 г.
командующий 48-й армией в очередной раз вызвал комдива и устно приказал: «К 24.00 20.02.1943 сменить части 800 СП 143 СД (стрелковая дивизия) и 6 Гв.сд и быть в готовности наступать в общем направлении на станцию Змиевка... Задача дня – занять Змиевку».
...21.02.1943 г. около 6.00 командарм устно указал время «Ч», время начала атаки - в 10.00 21 февраля. Но уже в 9.00 поступил приказ о переносе ранее указанного времени на вторую половину дня. Однако до вечера этого дня эта команда так и не поступила.
В «Журнале боевых действий» в этот день было записано: «Комдив приказал часть людей отвести в деревню Алексеевка, поочерёдно обогреть и покормить. Противник в продолжение дня вёл миномётный огонь по боевым порядкам первого эшелона дивизии из района Сергеевка, Хорошевский. Разведчик противника в течение дня летал над расположением дивизии, обстреливая из пулемётов, и сбросил несколько бомб. (...) Стрельба на предельной дальности, занос дорог и усталость лошадей сильно затрудняли движение артиллерии. Артиллерия усиления на подходе».
Дальнейшее развитие событий показало, что всё это наступление изначально было обречено на поражение с огромными потерями и выводом наполовину разгромленной 16-й дивизии во второй эшелон армии.
Чтобы понять, что же произошло дальше, необходимо ознакомиться с воспоминаниями участников того первого боевого крещения. Для многих бойцов дивизии он стал последним. Случившееся под Алексеевкой в масштабах Красной Армии можно расценивать как заурядную неудачу, а для дивизии - как грандиозную бойню.
Первый бой
Против Литовской дивизии оборону держали остатки 45-й пехотной дивизии и подразделения недавно переброшенных на этот участок 101-го пехотного и
501-го миномётного полков авиадесантной дивизии немцев. Противник хорошо успел подготовиться к обороне в инженерном отношении: были выставлены несколько рядов колючей проволоки, устроены ледяные валы.
Вот как описывает это сражение Герой Советского Союза полковник Вольф Виленский (Вольфас Виленскис): «…В соответствии с приказом в наступление должны были перейти одновременно все соединения 48-й армии… И вот появилась авиация в небе, но это была авиация противника. В пикирующем полёте 19 немецких самолётов бомбили и расстреливали наших людей, прижавшихся к земле и ожидающих приказа о наступлении. На снегу оставались трупы – результат преступной безответственности командования – как руководства Литовской дивизии, так и командования 48-й армией, которое слепо поверило заверениям Жемайтиса и Мацияускаса о готовности дивизии к немедленным боевым действиям.
23 февраля бомбардировка повторилась. 24 февраля после лёгкой артподготовки (не хватало снарядов) части дивизии перешли в наступление. Но какое это было наступление! Мало кто дошёл до проволочных заграждений, большинство было убито или ранено ещё на нейтральной полосе. Некоторые смельчаки добрались до проволоки, но так и остались на ней висеть – мертвецами. Подразделения 167-го полка наступали при поддержке 7 танков, и последним удалось прорваться на западную окраину деревни Нагорная. Но, оказавшись без пехоты, танки повернули назад…
Мясорубка продолжалась! Никто уже не требовал от дивизии наступать на Орёл, никто уже не настаивал на взятии станции Змиевки. Требовали хотя бы прорвать оборону противника и занять деревню Нагорная и населённый пункт Хорошевский. Но и этого мы не смогли сделать. Дивизия понесла страшные, неоправданные потери…
При поддержке 7 танков, отошедших назад из Нагорной, подразделения 156-го полка всё-таки овладели важной в тактическом отношении высотой 242,7 севернее Хорошевского и закрепились там. Мощным огнём противника дальнейшее продвижение полка было приостановлено.
Решением командующего 48-й армией дивизию перевели на другой участок, чтобы наступать в направлении деревни Никитовка, овладеть ею и выйти на рубеж реки Неручь. Но и на этот раз успех не сопутствовал частям дивизии.
В ночь с 27 на 28 февраля нам на смену пришли подразделения 6-й гвардейской дивизии, которая получила значительное пополнение.
6 марта части дивизии перешли в наступление в направлении дер. Никитовка. Однако снова ничего не добились. В течение двух недель продолжались бессмысленные бои по прорыву обороны немцев.
Огромные потери и ничтожные результаты этого безумного наступления заставили командование 48-й армии вывести дивизию во 2-й эшелон армии…».
Вот воспоминания другого ветерана 16-й Литовской стрелковой дивизии Соломона Коэнцедека: «…21 февраля на рассвете наши полки сменили на передовой 6-ю гвардейскую стрелковую дивизию, которая потеряла в предыдущих боях более половины своих бойцов. В тот же день утром в направлении деревни Нагорная, одного из основных опорных пунктов немцев, были посланы разведчики 167-го стрелкового полка. Данные разведки позволили уточнить расположение позиций и систему огня противника. Подходы к его траншеям были заминированы, окружены несколькими рядами колючей проволоки, противотанковыми рвами и высоким ледяным валом.
Немцы построили долговременные огневые точки. Несколько танков они врыли в землю и использовали для стрельбы прямой наводкой из пушек и пулемётов.
22 февраля утром над нами, серебристо поблёскивая, повисла в воздухе «рама» – двухфюзеляжный немецкий самолёт-разведчик «Фоке-Вульф». Вскоре над нами появились 20 немецких бомбардировщиков. Началась страшная карусель – свист бомб, болванок, разрывы, крики, стоны раненых. В этот налёт авиации противника погибло и было ранено около 400 солдат и офицеров дивизии.
24 февраля, ещё до рассвета, наша пехота вышла на исходные позиции для атаки. В рассеивающихся сумерках бойцы на снегу хорошо были видны противнику, они как бы превратились в живые мишени.
Артподготовка атаки продолжалась всего 15 минут. На огневых позициях было несколько батарей 76-миллиметровых орудий и очень мало снарядов. Разрушить ледовый вал, за которым надёжно укрылись немцы, подавить их огневые точки могла только тяжёлая артиллерия, но её не было.
Гаубичные батареи артполка застряли у железнодорожной станции Красная Заря без горючего. Пехота три раза поднималась в атаку и каждый раз вынуждена была отойти с большими потерями.
Тяжело оторваться от земли и идти в атаку, когда воздух пропитан металлом, а немцы ведут шквальный огонь.
Кровопролитные бои продолжались и в последующие дни и ночи. Однако прорвать оборону немцев тогда не удалось».
Итоги февральской операции
В «Рапорте» командира Литовской дивизии генерал-майора Феликса Жемайтиса (на снимке) на имя командующего 48-й армией говорится: «16-я Литовская стрелковая дивизия, введённая в бой 20 февраля 1943 года, к 9 марта того же года понесла огромные потери, выражающиеся суммой больше четырёх тысяч человек, что составляет около половины дивизии, прибывшей на фронт.
К настоящему моменту дивизия, понеся огромные потери, является малобоеспособной. Для того чтобы дивизия с большей пользой дальше могла участвовать в Отечественной войне, её необходимо срочно пополнить командным и рядовым составом.
В связи с тем, что дивизия является представительницей всего литовского народа, в рядах которой были собраны лучшие представители этого народа и весь партийно-советский актив Советской Литвы, вынужден обратиться к Вам с настоящим рапортом и ходатайствовать довести его до Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина.
Прошу возбудить ходатайство перед Верховным Главнокомандующим о назначении комиссии для расследования причин столь огромных бесславных потерь за такой короткий срок вверенной мне дивизии.
В связи с тяжёлой обстановкой, создавшейся как в самой дивизии, так и вокруг неё, вынужден дать уже сейчас некоторые пояснения и просить Вашей помощи:
В конце 1942 года дивизия была передана в состав Брянского фронта полностью укомплектованной с наличием положенных запасов. После прибытия в состав Брянского фронта дивизия по указаниям вышестоящих органов съела все свои запасы и до настоящего времени снабжается чрезвычайно нерегулярно, красноармейцы и командиры получают только часть положенного им пайка. Особенно тяжёлое положение с фуражом. Уже больше 10 дней дивизия не получает овса, а добывание сена на месте сейчас уже встречает огромные трудности. Конский состав благодаря большой работе пришёл почти в негодное состояние.
Не будучи обстрелянной, дивизия получила чрезвычайно большую и ответственную задачу, выполнить которую не могла. Причина этих неудач не только в недостатках боевой подготовки, но главным образом в том, что выполнение этих задач было совершенно не обеспечено. В первый бой дивизия была брошена голодной, усталой, с очень небольшим количеством огнеприпасов, почти без всякой поддержки средств усиления. Первые огромные потери дивизия понесла, ещё не будучи в соприкосновении с противником, а только благодаря тому, что она, заняв исходное положение, целых два дня лежала на открытой площадке, расстреливаемая огнём миномётов, артиллерии и авиации противника.
Убедительно прошу в дальнейшем оказывать дивизии организованную помощь со стороны Ваших многочисленных средств усиления.
Помощь Ваших работников командования и штаба пока не принесла дивизии никакой пользы, а, наоборот, привела в растерянность командный состав вверенной мне дивизии. Непрерывный мат и цукание со стороны Вашего заместителя полковника Колганова понижает нашу работоспособность. Один факт буквально деморализовал работников штаба дивизии. Полковник Колганов, идя в Штаб, по дороге, получил совершенно неверные и неправильные сведения о якобы бегстве с фронта литовского батальона. Товарищ Колганов, придя в мой штаб, не говоря никому ни слова, вызвал по телефону командира 6-й Гвардейской стрелковой дивизии, и громким голосом на весь штаб отдал приказ ему немедленно открыть огонь двумя станковыми пулемётами по соседнему литовскому батальону. Такие и подобные факты чрезвычайно деморализовали комначальство моего штаба и частей. Прошу пересмотреть способы Вашей помощи вверенной мне дивизии.
В бесплодных попытках прорвать организованную оборону противника дивизия понесла огромные потери. Член Военного Совета Армии генерал-майор Истомин на собрании командиров частей всей Армии без всякого повода, без всяких фактов объявил дивизию самострельщиками.
Приказом Военного Совета Брянского Фронта дивизия объявлена опозорившей себя на полях Отечественной войны. Этот вывод сделан на основании того, что дивизия не выполнила поставленных задач.
Считаю совершенно неправильным, поспешным и незаслуженным такое клеймо, наложенное на дивизию. Нет вины бойцов и командиров в том, что они не выполнили поставленную задачу. Они мужественно пытались выполнить эти задачи, и очень многие сложили свои головы перед немецкими укреплениями или остались навеки калеками. Не было ни одного случая отказа со стороны частей или подразделений идти в наступление. Не было случая самовольного отхода частей назад и не было случаев перехода на сторону врага, даже небольшой группы бойцов или командиров.
Убедительно прошу Вас довести мой рапорт до Верховного Главнокомандующего и дать возможность дивизии в нормальной обстановке доказать свою преданность социалистической Родине и полное желание участвовать с пользой в деле разгрома немецких фашистов, вековых врагов литовского народа».
Итоги
С 20 февраля по 20 марта 1943 года общие потери 16-й Литовской дивизии на орловской земле составили 4884 человека. Из них: убито - 1328, ранено - 3275, пропало без вести – 159, заболело, обморожено – 122.
Сколько точно бойцов Литовской дивизии сложили головы за первый месяц пребывания воинского соединения на фронте сказать трудно, ибо за этот период их количество увеличивалось за счёт раненых, которые умирали в госпиталях.
После первых боёв 16-й Литовской стрелковой дивизии был снят с должности командира дивизии генерал-майор Жемайтис. Командиром соединения стал генерал-майор Карвялис.
