Литовский соловей под катком десоветизации

Это стихотворение-исповедь, где в каждом слове звучит щемящая боль, чувство вины, Саломея Нерис написала зимой 1942-го. Тогда, как свидетельствуют ее письма друзьям, поэтесса испытывала тяж1лый экзистенциональный кризис. Загнанная противоречиями в угол жизни, С. Нерис находилась в удручающем состоянии. Ее мучило осознание совершенной трагической и неисправимой ошибки.

Несовместимость идеологии и морали - неизбежный крест творческой личности того сложного времени. Его не избежала и "литовская соловушка". В воспоминаниях Юозаса Келиуотиса описана его встреча в С. Нерис накануне войны.

"Мы оба были несчастливы, земля убегала под нашими ногами, и мы оба не знали, чего ждать, где искать опору в своей новой жизни. Нам двоим действительность того времени казалась абсурдной, и реального пути в новую жизнь мы не нашли".

Неслучайно свою исповедь она посвятила Майронису, которого считала своим духовным учителем. У него она училась выражать в стихах самоотверженную любовь к своей Родине - Литве. Умер Майронис в 1932 году, и знать о том, что именно С. Нерис выпадет жребий ехать в Москву в составе литовской делегации "за солнцем", он не мог. Но именно ему она и могла сказать сокровенное, каясь, мучаясь, но оставаясь верной Литве, которой, конечно, хотела лучшей доли. Да, заблуждалась, но она заплатила за это заблуждение, уйдя из жизни в расцвете лет и спустя 80 лет оказавшись на так любимой ею Родине в числе предателей и врагов.

В прошлом году 300 жителей Вилкавишкиса подписали письмо, в котором призвали руководство района увековечить память поэта Саломеи Нерис, которая родилась в Вилкавишкском районе – поставить памятник или назвать ее именем городской сквер. Об этом тогда писало издание " Lietuvos žinios".

Один из членов инициативной группы – переводчик, поэт, художник, преподаватель литовского языка – Вилия Жалене сказала, что талант Нерис и чистота ее лирического голоса – это то, чему надо следовать многим поэтам, поэтому нельзя перечеркивать творчество Нерис только за то, что во время исторических событий она выбрала не тот путь, о чем потом и сама сожалела. Исследователи творчества поэтессы не раз отмечали, что в 1940 г. написать поэму о Сталине уговаривали Казиса Боруту, но тот указал на Нерис. Ее вызвали поздно вечером и сказали, что надо делать. Согласно истории, поэт к тому времени написала несколько строф о Витаутасе Великом, но поскольку была запугана, исправила их и посвятила Сталину. В итоге поехать в составе делегации в Москву ее вынудили обстоятельства. Не могла она даже в страшном сне тогда предугадать, что не свободу она привезет в Литву, а ссылки и преследования. Поэтому простили ее жители Вилкавишкиса, выразив желание собрать на памятник свои личные средства.

     Но в дело вмешался главный пропагандист-идеолог, член Сейма, консерватор Л.Кащюнас, который безжалостно отрезал: «Саломея Нерис была знаменитой писательницей, но потом воспользовалась своим таланту и авторитетом в обществе для аморальной цели – предать Родину».

После С. Нерис остались ее пронзительные стихи. Что оставят после себя все те, кто сегодня выносят посмертные приговоры тем, кого они судить не в праве?!

    Известный литовский историк А.Бумбляускас в эфире радиостанции Žinių radijаs как-то сказал: "Разве мы должны выбросить за борт ее (С. Нерис) творчество? Не знаю, наверное, нет. Все же она, вероятно, является величайшим литовским поэтом. Такой уж была эта мясорубка истории. И в этой мясорубке сколько мужчин сохранили честь? Разве мужчины сдали свой экзамен по истории? Не знаю. Легко ее осуждать. Поэтому мне не нравится, когда политики вмешиваются в историю. Это больше похоже на их желание свести счеты друг с другом с помощью исторических аргументов».

     Мне непонятно одно: почему сейчас, спустя четверть века нас снова возвращают к призракам прошлого. Конечно, когда в 90-ые годы рушилась Великая империя, новый государственный строй мог возводиться только на фундаменте огульного отрицания прошлого. Неслучайно, "Перестройка" шла под лозунгом гласности. Тогда, в начале 90-х, соглашусь, это было оправдано, потому что, наверно, иначе объяснить, почему СССР разрешили рухнуть, было невозможно. На общество обрушилась страшная правда о ГУЛАГе, о ссылках, о КГБ, об извращениях комсомольской и партийной номенклатуры.

Десоветизация сопровождалась "ленинопадом", статуи коммунаров оказались на свалке истории, а их место заняли памятники жертвам тоталитаризма. Общество с этими процессами сжилось, осознало, пропустило через себя и приняло. Все поняли: возврата к прошлому нет. Зачем же сейчас доводить эту десоветизацию до абсурда, лишая страну имен, которые своим талантом славили ее? Ведь стихи С.Нерис о Литве переводили далекие от политики А.Ахматова, Юнна Мориц, Юрий Левитанский.

В конце концов, памятники и С.Нерис, и Л.Гире, и П.Цвирке ставили не за гражданство, а за развитие родного литовского языка и культуры. И уж совсем кощунственно звучит призыв убрать памятники погибшим советским воинам либо украсить их "соответствующими" табличками.

     Думаю, нынешний виток десоветизации, нагнетаемый консерваторами, - это не что иное, как спекуляция, игра в геополитику, и цель этого одна - усилить национализм со всеми вытекающими из этого последствиями и осложнениями в международных отношениях. Полностью согласна с мнением философа Н.Путинайте, которая считает, что принятие закона об исторической памяти, на котором настаивают консерваторы - достаточно опасная инициатива. Ведь десоветизация сегодня может завтра обернуться ресоветизацией. "Невозможно историю регулировать политикой. Думаю, такие вещи противоречат демократии, так как решение принимают политики, а не общественность. Если подобный закон будет принят, он наложит ограничения на исторические исследования, ученые не смогут говорить иначе, чем диктует закон. Думаю, такие законы "красиво" выглядят на бумаге, но на деле могут вызвать резонансные настроения в обществе", - считает Н.Путинайте.

Ромуальда Пошевецкая,

депутат Вильнюсского горсовета