Когда режут по живому

В конце прошлой недели и в начале этой в литовскоязычной части социальных сетей активно обсуждалось сообщение о том, что вечером 30 октября у здания Сейма Литвы состоится митинг. Его тема звучала так: «Остановить насилие служб в отношении детей и семей».

Так, кандидат в президенты Арвидас Юозайтис, в частности, заявлял, что «Литва стала Норвегией – в худшем смысле».

Поводом для митинга и таких заявлений стал скандал, буквально потрясший Литву. И это не преувеличение, и подтверждение тому – заголовок первополосной публикации, рассказывающей о случившемся с семьёй Кручинскасов, в газете «Vakaro žinios»: «Методы гестапо».

Эгле Кручинскене гуляла в одном из каунасских парков с двухлетним сыном и трёхлетней дочкой. Внезапно сын побежал в сторону велосипедной дорожки и вскоре исчез из виду. Женщина, чтобы догнать его, на какое-то время оставила дочку. Когда она догнала ребёнка, то дала ему пару шлепков через комбинезон. Насколько они были сильными, говорит, наверное, и тот факт, что мальчуган всё это воспринял как игру и снова попытался убежать. Мать шлёпнула его ещё раз, по руке, чтобы он, наконец, отреагировал на серьёзность ситуации. Но мальчуган никак не хотел угомониться. Тогда мать шлёпнула его ещё пару раз. Всё это увидел прохожий, гулявший там с семьёй. Он начал кричать: «Почему ты бьёшь ребёнка?» Всё происходящее прохожий снимал на видео, потом сообщил полиции.

Когда мать с детьми вышла из парка, то её уже поджидал полицейский патруль. Мать усадили в «воронок» (в арестантской она провела более суток), а дети с вызванным отцом отправились домой, хотя работники службы по защите прав детей, подключившиеся после звонка полицейских, требовали провести медицинскую экспертизу по снятию побоев у ребёнка.

Отец отказался, но защитники детских прав настояли на своём и под свою ответственность всё-таки добились экспертизы, которая никаких побоев не зафиксировала. Однако это никак не отразилось на решении защитников ограничить права родителей – детей отдали сначала подруге семьи, а потом и дежурным опекунам.

СМИ сообщали, что дети, разлучённые с родителями и оказавшиеся в чуждой среде, были подавлены, не выказывали ни малейшего желания общаться с чужими людьми.

Представители госслужбы по защите прав ребёнка и усыновлению потом оправдывали свои действия тем, что дети в этой семье воспитывались не так, как надо, о чём свидетельствуют найденные у них дома «орудия насилия». Правда, так и не пояснив, что же это за орудия – наручники, плётки или, скажем, линейки? Некоторые из наших читателей старшего поколения наверняка могут вспомнить случаи из школьного детства, когда простая линейка использовалась не совсем по назначению.

Был ещё один момент в этой истории, на который многие обратили внимание: сразу же после разразившегося скандала временно исполняющая обязанности руководителя каунасской Службы защиты прав ребёнка Дайва Порутене в эфире телеканала INIT заявила, что мама-нарушительница была пьяной, хотя оснований для такого заявления у неё ни в тот момент, ни после не было (отец, кстати, в тот момент также был трезвым).

Член Сейма Наглис Путейкис в связи с этим обратился к министру социальной защиты Л.Кукурайтису и государственному контролёру по правам человека Э.Жёбене с требованием пояснить, почему оклеветанной женщине до сих пор не принесли извинения.

В этом обращении парламентарий также рассказывает о встрече за закрытыми дверями с Д.Порутене, в которой, помимо Н.Путейкиса, участвовали отец детей Г.Кручинскас, член Сейма М.Пуйдокас и адвокат Рута Чилинскайте-Височник. Во время этой встречи Н.Путейкис спросил, почему чиновница безосновательно обвинила мать? А в ответ услышал, что для защитницы это было очень логично, поскольку ей приходится иметь дело, как правило, с «пропившимся контингентом».

• А почему вы не извинились перед ней таким же способом, как и оболгали, – с помощью телевидения? – поинтересовался парламентарий.

Выяснилось, что Д.Порутене не извинилась, поскольку ей не нравится «та журналистка INIT». И извинится она только в том случае, если на то будет соответствующее указание начальства.

Но это так, щепки, когда деревья рубят.

У представителей госслужбы были также претензии к отцу, поскольку тот работал по бизнес-удостоверению, а не на какой-то постоянной работе в качестве наёмного работника, а также то, что эта семья долгое время отказывалась общаться со специалистами службы, что родители должны были записать детей в очередь в детский садик, хотя родители не собирались этого делать.

В этой истории было несколько этапов, среди которых не только разлучение детей с родителями, но и запрет для матери видеться с сыном.

Дети в семью Кручинскасов, в конце концов, вернулись, вице-министр соцзащиты Вильма Аугене признала, что в данном случае контролёры «перегнули палку», но вскоре подоспело новое сообщение –

о том, что в Шяуляйском районе специалисты службы по защите прав ребёнка и полицейские провели совместный рейд по проверке, надо полагать, неблагонадёжных семей. В ходе рейда нарушений не было обнаружено.

Это сообщение вызвало новую волну возмущения в соцсетях. Во многих откликах присутствовали слова «полицейское государство» и «нарушение Конституции», подразумевающее право представителей государства входить в частное жилище лишь при наличии ордера.

К слову, многие также обращают внимание на то, что в подобной ситуации, получается, может оказаться каждый: достаточно анонимного звонка обидевшегося на вас соседа, и вам долго придётся доказывать, чтоб вы не верблюд.

А газета «Vakaro žinios», с упоминания о которой «Обзор» начал этот рассказ, под заголовком «Методы гестапо» написала: «Члены Сейма Довиле Шакалене и Миколас Маяускас очень старались протолкнуть Закон об основах защиты прав ребёнка, а теперь мы все пожинаем плоды этого».

Участники разгоревшейся в эти дни дискуссии говорят не только о том, что «защитники» очень уж вжились в роль «нападающих», а от этого страдают дети из «разрываемых» семей, но и о том, что в то же время нельзя допускать, чтобы повторялись такие случаи, как с забитым до смерти четырёхлетним Мантасом.

Тут как нельзя лучше подходит старая народная мудрость: «Семь раз отмерь, а один раз отрежь». В буквальном смысле отрезать, разрезать по живому.

Попутно многих заинтересовал, к слову, и такой вопрос: а насколько хороши условия жизни у детей из вильнюсского и других таборов и «таборов», как там с работой у их родителей и с методами воспитания?

А жизнь между тем подбрасывает всё новые «дровишки» в огонь дискуссии. И вот уже народ узнаёт о том, что в Лаздийском районе работники «детской» службы забрали средь бела дня из одной семьи, пока родители были на работе, пятерых детей, старшему из них – 17 лет, а младшему – 7. Одна из девочек потом убежала от временных опекунов туда, где ей, как утверждают контролёры, небезопасно, - к родителям.

Основание: кто-то позвонил полицейским и сообщил, что в этом доме пьянствуют, что родители там за детьми не смотрят. Полицейские приехали, увидели, что дети одни, и вызвали работников госслужбы.

«Неблагонадёжные» родители возмущены: почему в прошлом году никого не волновало, что родителям на работу приходилось ездить ещё дальше, чем сейчас? Почему никто не стал вникать в их проблемы, когда 12 лет назад сгорел их дом и пришлось переселиться сюда? И в то же время они признают, что, бывает, и выпивают.

И как тут быть всем нам, сторонним (?) наблюдателям?

(Полный текст публикации читайте в свежем номере "Обзора")