Был ли Эдисон чревовещателем?

11 марта 1878 года во Французской академии наук в Париже перед достопочтенными академиками венгерский физик и изобретатель Тивадар Пушкаш де Дитро продемонстрировал фонограф Томаса Эдисона. И это не было авантюрой. Мадьяр был на это официально уполномочен, так как представлял тогда в Европе интересы 30-летнего американского гения.

Признаться, Тивадар Пушкаш и сам был технически грамотным созидателем, ведь именно он в 1877 году изобрёл первую в мире телефонную станцию (прообраз современных АТС), а также основал в Бостоне, Иллинойс, телефонную новостную службу «Telefon Hírmondó».

Итак, в первом ряду чинно восседал и внимательно слушал докладчика французский физик Теодор дю Монсель, который, ранее ознакомившись с открытием Эдисона, пришёл просто в неописуемый восторг. Именно по его настоятельной рекомендации и инициативе на родине Вольтера и состоялась так называемая электротехническая презентация фонографа Томаса Эдисона. Хотя, признаться, цвет французской науки был настроен более чем скептически против поделок этого заокеанского выскочки. И всё же шумиха и интерес к лекции с демонстрацией новинки был невероятен. Несмотря на то, что патент на своё изобретение американский инженер получил всего лишь чуть больше месяца назад, 7 февраля 1878 г., не сколько слава, как скорее слухи, летели впереди изобретений Эдисона.

На парижской презентации, после короткого вступительного слова, насыщенного новыми техническими терминами, Тивадар Пушкаш де Дитро приступил к демонстрации воспроизведения записи звука на аппарате Эдисона. 

В гробовой тишине игла опустилась в канавку, зашипела и стала передавать колебания на упругую мембрану, излучавшую в зал дивный загробный звук.

Когда из коробки фонографа, этого «говорящего телеграфа», зазвучал сдавленный голос самого изобретателя, профессор филологии Жан Буйяр вскочил и в гневе подбежал к мсье Монселю. Он схватил того за воротник и в ярости принялся душить его, крича: «Негодяй! Вы думаете, мы позволим этому чревовещателю дурачить нас?! Да как вы только могли поверить мошеннику, внушившему вам подобную ересь?!? Не может, слышите, не может презренный металл воспроизводить благородные звуки человеческой речи?»

Этот курьёз тотчас же попал в мировые газеты, а лучшей рекламы нового изобретения и придумать было трудно. Разогретая прежде разными прорицателями и чревовещателями парижская публика заволновалась, стала строить домыслы, выдвигать свои гипотезы, но главное - захотела лично убедиться и собственными глазами увидеть американское само­говорящее чудо. Уловив такой интерес и веяния времени, Теодору дю Монселю удалось уговорить Тивадара Пушкаша де Дитро устроить ещё одну, на этот раз открытую публичную демонстрацию фонографа Томаса Эдисона.

И вот 4 мая 1878 года в столице Франции такой публичный показ состоялся.

И не просто где-нибудь, а в оперном театре! Успех был невероятным. Брешь в дружном молчании научного сообщества была окончательно пробита. Отныне любимые песни и даже оперы можно было носить под мышкой или брать у друзей взаймы, чтобы в уюте послушать дома.

Какой из приведённой выше истории вывод? Для реализации любой «плодотворной дебютной идеи», по-моему, необходимы три главных условия:

А) сама Идея, а значит, и Личность её генерирующая;

Б) её самоотверженное и упорное продвижение (иногда преодолевающее серьёзное сопротивление), а значит, некий менеджмент и работящая увлечённая команда;

В) продюсер, умеющий найти средства и с пониманием того, как, зачем и из кого он лепит Звезду и на чём можно получить реальную прибыль.

Первые фонографы Томаса Эдисона были весьма недёшевы. Эта крайне дорогая вроде бы безделушка продавалась по цене от 100 долларов. И товар шёл нарасхват. Более того, по удачно продуманному контракту с производителями, кроме роялти (авторских отчислений) в размере 25%, Томас Эдисон получал ещё и 20% от прибылей компаний. Как теперь выяснилось, даже те самые технические демонстрации и презентации, как в США, так и в Старом Свете, не были благотворительными и безвозмездными. В среднем любопытствующей публике билеты обходились в 25 центов. По ценам дня сегодняшнего это 5 долларов 75 центов.

Во что же всё это вылилось для Томаса Эдисона уже в первый год продаж фонографа? 4000 долларов (приблизительно 92 000 долларов сегодня), полученных отчислений от производителей, плюс 2000 долларов (46 000 долларов сегодня) так сказать, от концертных организаций за презентации и демонстрации.

И ещё раз тот же вопрос: какой напрашивается из всего этого вывод?

Нужно правильно строить свой бизнес, господа!