Братья Ведерниковы, простые герои

В 2020 году «Обзор» продолжает цикл рассказов о живущих в Литве участниках Великой Отечественной войны. Это не коммерческий проект, приуроченный к 75-й годовщине победы советского народа в Великой Отечественной войне, это – движение души и напоминание читателям о цене мирной жизни, которую заплатил народ.

Много лет назад был у меня такой случай. В части, где я проходил службу, ежедневно работал Музей боевой славы. Среди прочих экспонатов стояла пушка. Со звёздами на стволе, пробоинами и вмятинами на корпусе.

Красноречиво повествовал (да и по сей день повествует) этот молчаливый ветеран войны о героической были огневых лет. Звёздочки – количество подбитой вражеской бронетехники и орудий. Пробоины и вмятины – рассказ о цене побед в артиллерийских дуэлях. 

Как-то весной в часть прибыли молодые солдаты. По традиции, привели новобранцев в музей. Всё осмотрели, что можно – перещупали, а в конце экскурсии заявили:

• Мы сами из Салтымакова. Хорошо знаем братьев Ведерниковых, которые воевали с этой пушкой. Михаил Трофимович сейчас работает в леспромхозе плотником, Иван Трофимович -  шофёром. Мы с ними по соседству живём, но не подозревали, однако, что они такие исторические герои. Фронтовики о своих подвигах односельчанам никогда не рассказывали.

Так у меня появилось желание рассказать о братьях-артиллеристах. А начать с чего?

Может, так?..

Опалил германец село Салтымаково, хотя и находилось оно далеко от фронта – в Кемеровской области. Отнял радость у людей. Надолго. Не слышно ни песен, ни смеха. Много солдаток уже обрядилось в чёрные вдовьи платки, другие со страхом ждали этой тяжкой участи, стараясь оттянуть встречу с грустным почтальоном. Ведь никто не знал, кого из женщин сегодня или завтра ударит по сердцу злая судьба.

Поутру стоит у плетня старик Ведерников, а в голове у него тревожные мысли. Вот вдоль деревни тихо идёт почтальонша. Сама в трауре: чуть ли не первой привезла себе из района казённый пакет. С тех пор ходит, как тень бестелесная. Куда сегодня направится? 

И пошёл у старика мороз по коже – к его избе поворачивает, уж и сумку кожаную почтальонную открывает. Молча протянула конверт. Принял его старик с дрожью, вскрыл, стрельнул молнией по первым строкам и подкосились ноги. Оглушённый страшной правдой, вздрогнул, как старый дуб от удара по комлю.

Видно, от судьбы не уйдёшь. Огрела и Ведерникова своим тяжёлым палашом война. Скорбно сдвинулись седые брови, набрякли веки тяжёлой слезой. К горлу подкатил удушливый комок и выдавил протяжный стон. Само собой пришло решение: «Нельзя пока никому ничего говорить. Дома пока не должны знать».

Почтальонша скорбно и выжидающе глядела на старика. Почуяв немой вопрос, он выдавил:

• Петра убило.  

• И как их только этих фрицев земля носит? Будь они трижды прокляты, - не сдержалась женщина и тихой чёрной тенью удалилась.

Ведь совсем недавно провожал Трофим Герасимович Ведерников на военную службу своих старших сыновей Петра и Степана. И вот уже нет одного. Жена Петра на проводах как сердцем почуяла, заголосила: «На кого же ты нас покидаешь, кормилец, наш батюшка родимый...». И вот уже действительно нет. 

Но беда одна не ходит. Опять получил старик Ведерников казённый пакет. Правда, на этот раз чёрная туча войны лишь скребанула по крыше дома. Узнали, что сын Степан лежит в госпитале, инвалидом стал. Но жив, это главное.

Прошёл ещё месяц, и старик Ведерников провожал отвоевывать Отечество ещё троих своих сыновей: Михаила, Ивана и Николая. У младшего ещё года не вышли, брать на фронт его не могли. Пришлось отцу вступить в ходатайство перед военкомом: 

• Возьми, комиссар, -  убеждал старик. - Надёжен, как трёхлинейка образца девяносто первого года.

И уговорил-таки представителя власти. Однако, прощаясь, сказал: 

• Вы уж там поаккуратнее. Война, она, брат, штука строгая.

Мать добавила тихо, глухо:

• Храни вас господь, - и робко осенила сыновей крестным знамением.

Фронтовую жизнь братья приняли в равнении и согласии. Нужду и радость ломали поровну каждому. В боевых делах ни один не хотел отстать от другого, не хотел оказаться слабым патроном в обойме.

Воевали в одном артиллерийском расчёте. К своему ратному делу относились с неторопливой солидностью. С той ратной уверенностью, какую придаёт сознание правого дела. 

В декабре 1942 года Всесоюзное радио на всю страну, на весь мир сообщило, что под Сталинградом орудийный расчёт братьев Михаила, Ивана и Николая Ведерниковых в течение дня прямой наводкой подбил 4 немецких танка, бронемашину, уничтожил 2 автомашины с пехотой противника. Это был один из тех боёв, когда скрывается солнце и теряется грань между землёй и небом.

В дыму обозначился силуэт вражеской машины. Михаил навёл на него перекрестие прицела и выстрелил. Танк закрутился на одной гусенице. Совсем рядом проявился тёмный крутолобый силуэт второго танка.  

• Дай и этому, чтоб заткнулся! – зло крикнул Николай.

Михаил поймал бронированную машину в прицел и успел увидеть, как её длинный ствол мелькнул огненно-змеиным жалом и коротко дрогнул. Рядом с пушкой Ведерниковых грохнула и рванулась вверх земля.

Николай покорно сложился втрое. Иван выхватил у падающего брата снаряд, решительным рывком вогнал его в казенник, крикнул Михаилу «Бей!» и бросился к младшему братишке. Приподнял Николаю голову: 

• Куда тебя?

Тот в ответ попросил только:

• Матери не сказывайте.

Наверное, ещё хотел сказать что-то, открыл рот, глубоко вздохнул, выпрямился и безжизненно повис на руках у Ивана. Господи, вот горе какое! Но некогда было поддерживать голову умирающего, некогда было сказать ему прощальное слово. 

• Бей! - гневно закричал Иван. - Бей, чего глядишь!

Михаил, медлил с выстрелом. В глазах его остановились не пролившиеся слезы. Будто в мутную воду смотрел в прицел.

• Бей! Бей! – в остервенении орал Иван.

Немецкий танк грузно надвигался, заслоняя всё поле прицела. Уже был отчетливо виден каждый трак гусеницы. Михаил зло рванул шнур, словно хотел этим усилить пробиваемость снаряда. Как сама ненависть вырвалась из ствола железная болванка и впилась в бронированное тело вражеской машины. Встала она

намертво. 

Но в жарком бою ситуация меняется быстро. Прямым попаданием подбило пушку. Ведерниковы продолжали отбиваться гранатами. Но враг, превосходя в силах, наседал. Начали было отходить братья, и в это время рядом кто-то крикнул:

• Знамя спасай!

В прогалинах дыма братья увидели алое облако плывущего стяга. Они первыми выскочили для атаки. Знамя неожиданно затрепетало на месте, начало сворачиваться и оседать. Михаил подбежал. Раненый знаменосец, скользя руками по древку, садился на землю. Передавая Михаилу дорогую святыню, он проговорил:

• Держи. Выше держи, чтобы видно было.

Михаил поднял знамя и понёс. Он стал знаменосцем.

Когда бои были особенно трудными, в передовых цепях появился Ведерников со знаменем. Так отважный воин из Сибири в своих простых и могучих руках донёс Гвардейское знамя до Берлина. Много победных красных знамён увидела поверженная фашистская столица в мае 1945 года.

Война закончилась. Братья-артиллеристы возвращались домой. Отец встретил их на станции. Подъезжая к Салтымакову, одновременно увидели на взгорке небольшую тёмную фигурку.

• Мать стоит, - пояснил Трофим Герасимович. - Ждёт.

Мать стояла на том самом месте, с которого провожала сынов на фронт. Будто и не уходила никуда все эти четыре года. Уголки её губ мелко дрожали, часто и горько двигались брови. Потянулась к Михаилу и безвольно упала ему на грудь. Потом как-то обморочно качнулась к Ивану и бессильно сползла к его ногам. Свернулась там комочком и заплакала без слёз, без звука. 

Много в этот день собралось в доме Ведерниковых радости и горя. Вернулись дети, но не все. Много пришлось на женскую долю тяжёлых ударов войны! Не зря же по всей стране тут и там стоят обелиски матерям, потерявшим детей.