Время над памятью не властно

25 января свой 83-й день рождения мог бы отметить Владимир Высоцкий. Но знаменитого барда нет с нами уже четыре десятилетия. И, тем не менее, всё, что связано с его жизнью и творчеством, интересует очень многих. Один из них - известный не только в Литве исследователь жизни и творчества Владимира Высоцкого Борис Шестерников, давний друг газеты «Обзор».

Мы попросили руководителя вильнюсского клуба Владимира Высоцкого поделиться своими воспоминаниями более чем сорокалетней давности.

Многие из моих знакомых спрашивают, как я познакомился с Ниной Максимовной Высоцкой, мамой Владимира Высоцкого.

Я уже рассказывал газете «Обзор», что знакомство началось с моего письма-соболезнования Нине Максимовне после смерти её сына. Я не рассчитывал на её ответ и был приятно удивлён, когда получил от неё письмо на пяти листах. Таковым было начало этой переписки. Позднее мы изредка писали друг другу на протяжении нескольких лет.

Теперь я отвечу ещё на один вопрос о своём первом визите в квартиру Владимира Высоцкого, откуда он и ушёл от нас.

В октябре 1980 года московский Клуб филофонистов (любителей магнитофонных записей) запланировал почтить память Владимира Высоцкого на своём заседании, и я свой приезд в Москву приурочил к этому событию. Но желание зайти к Нине Максимовне заставило меня попытаться нанести ей визит накануне, что я и сделал.

Там Нина Максимовна и подарила мне фотографию Владимира Высоцкого, которая так неожиданно послужила мне пропуском на заседание Клуба, поскольку там была дарственная надпись в мой адрес.

После возвращения в гостиницу, чтобы не упустить деталей, я сразу же записал впечатление от своего посещения квартиры на Малой Грузинской, 28.

Ну а теперь чуть подробнее об этом событии в моей жизни.

24 октября 1980 года прибыл к их дому, но пришлось долго ждать – Нина Максимовна была в это время на кладбище.

Встретил её возле дома, где вахтёр, с которым мы уже успели познакомиться, представил меня как очередного посетителя, но на этот раз из Вильнюса. Здесь же я показал ей альбом для фотографий, который привёз ей в подарок. Альбом был изготовлен по моему заказу одним из литовских мастеров-кожевенников. Был он довольно большим и тяжёлым, и я предложил ей помочь донести до квартиры.

Мы поднялись в лифте на 8-й этаж и… «Раз уж такое дело, посмотрите, как жил Володя», - сказала Нина Максимовна, приглашая меня в квартиру.

Дом строился кооперативом художников-графиков по спецпроекту. Планировка отличалась от стандартной. При входе попадаешь в холл с большой комнатой слева. Далее – прямо - идёт коридорчик, заканчивающийся входом в кухню, а с левой стороны – две комнаты поменьше, спальня и рабочий кабинет.

Всё обставлено красиво, со вкусом. На стене – большие часы, показывающее 4.10 – время его смерти. В углу – две гитары. На стене в комнате висит портрет Володи. Автора портрета Нина Максимовна не назвала.

В продолжение всего времени мы разговаривали. Сначала робко, а затем смелее, я задавал вопросы, касающиеся его творчества, и не только.

Нина Максимовна рассказала немного о похоронах, показала мне некоторые снимки, а также, по моей просьбе, дала почитать лист рукописи его прозы.

Кстати, рукописями занимался человек, фамилию которого она назвать не захотела.

Посетовала на то, что в «Литературной России» исказили тексты стихов В.Высоцкого, в связи с чем, она написала письмо редактору. Что же касалось выпуска книги стихов, то, по всей видимости, сначала будут напечатаны стихи его военного цикла, который он (Володя), по её словам, не очень любил.

Во время нашей беседы раздался звонок, и мы молча переглянулись. Нина Максимовна развела руками: «Ещё кто-то пришёл…» И, действительно, вошёл молодой человек с бородкой, художник, как он выразился, «не ахти какой», из Курска. С собой он привёз шесть экземпляров гравюр, содержание которых описать не берусь. Смысл их, по мнению автора, заключается в том, что Володя идёт навстречу своей гибели, преодолевая сопротивление крутого склона – он был изображён идущим вниз навстречу пропасти.

Здесь же, после нескольких извинений, он надписал свои картины Марине, маме и сыновьям. После этого он ушёл, попрощавшись.

У меня всё это время во внутреннем кармане лежала фотография Высоцкого, только что любезно подаренная мне Ниной Максимовной. После ухода художника, не успев этого сделать раньше, Нина Максимовна сделала надпись на подаренной мне фотографии.

Вспомнила, что в Вильнюсе у неё есть знакомая студентка художественного института, с которой, правда, связи она не поддерживает. Познакомились они в Друскининкай, на курорте.

Первые песни Володи, по мнению мамы, относятся к 60-м годам. С этим я был согласен тоже. Всего песен, по недавно составленному каталогу, насчитывается около 460 (1980 г.)

Нина Максимовна сообщила мне, что завтра, то есть 25 октября 1980 года, в клубе работников часового завода, что недалеко от Белорусского вокзала, в 10 часов состоится собрание памяти Владимира Высоцкого. Рекомендовала посетить, хотя попасть туда надежды очень мало – все билеты разошлись, даже свои она отдала знакомым. Посмотрела альбом ещё раз, и после этого я стал прощаться.

Визит мой продолжался 40 минут. В 17.40 я отправился на Ваганьковское кладбище. Могила была вся в цветах, горели свечи, и стояла временная ограда. На мраморной доске можно было прочесть строки Андрея Вознесенского:

Ты жил, играл и пел с усмешкой,

Любовь российская и рана.

Ты в чёрной рамке не уместишься –

Тесны тебе людские рамки.