Человек морской, пограничный

Много лет назад, в самом начале предпоследнего десятка лет прошлого века, когда я учился на первом курсе факультета журналистики МГУ, кто-то (сейчас совершенно не помню уже, на каком уровне это было сделано) предложил будущим журналистам встретиться с ветеранами Великой Отечественной войны и записать их воспоминания.

За давностью лет я также уже не помню, какая дальнейшая судьба была запланирована для таких записей – стать одним из музейных экспонатов, увидеть свет под обложкой одного из сборников…

У меня сохранилась одна из таких записей, сделанная юной москвичкой, первокурсницей журфака Катей Шокальской. Спустя четыре десятилетия этот текст возвращается в историю на новом уровне, в новых условиях, когда любое подобное свидетельство особенно ценно.

После публикации в «Обзоре» информация о ветеране будет размещена на сайтах pamyat-naroda.ru и «Дорога памяти» (http://doroga.mil.ru).

К слову, человека с таким именем, отчеством и фамилией на этих ресурсах нам не удалось обнаружить. А, возможно, кто-то из потомков когда-нибудь захочет узнать больше о своём прадеде…

Если бы не решение крестьянина Петра Гавриловича Нюнько, жителя села Сошки Волынской губернии, что в самом центре Украины, отправиться с переселенцами к Японскому морю за год до рождения младшего сына Антона, может быть, и не смог бы сказать о себе Антон Петрович Нюнько через много лет: «Я - человек морской; прижизненно пограничный»...

Между годом рождения Антона Петровича, годом, открывшим XX век, и временем, когда в уютной московской квартире будут сказаны эти слова: Первая мировая война, заставшая его подростком, революция, гражданская война и ликвидация белых банд, служба на дальневосточной границе и многочисленные пограничные конфликты на китайской границе, связь с человеком-легендой Рихардом Зорге, Великая Отечественная война, война с империалистической Японией до полной победы - «тридцать лет с гаком» - на границе...

У ровесников века - судьба особая: юными встретили они революцию, юными принимали решение «с кем быть?», делали то, что нужно было стране. Комсомольцы двадцатых, они и сейчас, в преклонном возрасте, в чём-то остались юными: умением удивляться и радоваться чужим успехам, принимать заботы народа как свои личные, эмоциональностью, неумением сидеть без дела. Их биографии во многом схожи. Самые яркие страницы истории страны - в их судьбах.

Для людей этого поколения судьба не скупилась на то, что позднее люди назвали романтикой. Умели ли они увидеть эту романтику будней, или по-особому понимали слово «надо», или просто героически выстояли, может быть, самую трудную судьбу из всех поколений…

Рабочий стол Антона Петровича Нюнько, подполковника запаса, кавалера ордена Ленина, двух орденов Красного Знамени и многих других правительственных наград, представляет собой образец творческого беспорядка: газетные вырезки, периодические издания, десятки писем, изданные сборники, куда вошли и его воспоминания, а также те, что ещё только готовятся к печати.

Кто может сказать, по каким законам приходят к человеку воспоминания, какие события хранит память всю жизнь, а какие утрачивает без совета с хозяином? Иногда дата на календаре заставляет вспомнить большой жизненный отрезок, а иногда наплывают воспоминания в беспорядке - просто долго не идёт сон к старому солдату...

То вспоминается юность и школа телеграфистов, давшая первую профессию, сверстники, всем курсом ушедшие на гражданскую войну, случайно услышанная, распространённая в России фамилия – Сахаров – напоминает о белогвардейском генерале, приговорившем его, тогда 19-летнего комсомольца, к расстрелу.

«С выходом отряда из села - расстрелять», - приказал тогда белогвардейский генерал Сахаров. И слова казака, которому было поручено приведение в исполнение: «Живи, паря, у меня сын дома такой остался».

Судьба? Удача? Случайность?

А борьба с белогвардейскими бандами в Уссурийской тайге уже в тридцатые годы... Разве это забудешь.

Долго действовала в тайге банда полковника Мохова: расстреливали сельских жителей, часто - стариков, уничтожали продовольственные запасы. Бывшие царские офицеры, из которых в основном состояла банда, ещё рассчитывали поднять против Советской республики жителей глухих районов. Не скоро удалось расправиться с этой бандой группе под руководством Нюнько!

Район Никольска-Уссурийского стал последней точкой, где действовал белогвардеец Мохов со своей бандой.

Иногда цепочку воспоминаний вызывает сегодняшнее газетное сообщение, казалось бы, не связанное ни с Приморьем, ни с границей... Вот, например, недавний материал в «Правде»: в Баку открылся музей легендарного разведчика Рихарда Зорге. И вспомнились ветерану довоенные годы, когда он, руководя связью пограничных частей Приморья, принимал радиограммы с грифом «ОС - Особо Секретно». Их отправитель работал под псевдонимом Рамзай.

Только много лет спустя Антон Петрович узнал, что обеспечивал связь с самим Рихардом Зорге!

Помнит Антон Петрович одно из последних сообщений Рамзая: «В первые месяцы войны Япония не имеет планов нападения на СССР с Восточной границы! Это, по плану японских империалистов, должно случиться только тогда, когда Гитлер реализует свой план взятия Москвы!»

Это сообщение дало возможность перебросить большое число войск с дальневосточной границы на Запад, где нужно было выиграть сражение под Москвой. История подтвердила и важность, и правоту данных, добытых Рамзаем.

Япония начала военные действия на дальневосточной границе 9 августа 1945 года. Антон Петрович помнит этот день: гроза, дождь с тяжёлыми каплями, превратившийся в тропический ливень, потемневший Амур и размытые насыпи и дороги. Помнит, как приходилось без конца восстанавливать связь, нарушаемую диверсантами, как погибли в первые же дни войны его боевые товарищи.

Вспоминается и последний день существования 134-й японской пехотной дивизии, против которой боролась возглавляемая им часть.

Пограничники не знают мира и после капитуляции врага. Мир для подполковника пограничных войск Антона Петровича Нюнько наступил только вместе с демобилизацией в 1950 году, но связь с Приморьем осталась: окончив Хабаровское военное училище, остался в Приморье лейтенант Нюнько-младший, сын. И тоже, как отец, сразу забыл о мирной жизни: воевал в Корее, ликвидировал пограничные конфликты на советско-китайской границе.

Не сразу привык Антон Петрович к жизни «на гражданке»! Непривычно было без жёсткого распорядка дня, без обязательной военной формы, да и жену, Надежду Яковлевну, неожиданно видеть занятой вечными и мирными женскими хлопотами.

Как посмотрит Антон Петрович на свою Наденьку (кажется, что и не изменилась она вовсе...), так вспоминает юную Надю со значком «Ворошиловский стрелок» на груди, отличницу ГТО по санитарной обороне, непременную участницу самодеятельности.

Создали в своё время в Приморье жёны офицеров-пограничников группу, теперь назвали бы - «ансамбль». Сшили себе ладные синие юбки, красные шлемы, красные майки. Дали и название группе: «Красные шлемы». Радовали красноармейцев, разыгрывая придуманные сценки, пели частушки, показывали акробатические этюды.

По сегодняшним меркам - наивно, а тогда, вспоминает Антон Петрович, «громадным успехом пользовались»!

Есть несколько ставших уже традиционными вопросов журналистов, которые они задают героям своего материала. Хочется задать их и Антону Петровичу:

- Как Вы проводите свой досуг?

• Какой досуг?! У меня постоянно не хватает времени, чтобы выполнить всё задуманное!

- Какие у Вас планы на будущее?

• Работа в Комитете ветеранов, в историко-литературном объединении Института марксизма-ленинизма, работа над сборниками, подготовленными к печати. Вот одна очень интересная книга, она выйдет к 40-й годовщине победы над Японией, в 1985 году. Но работы много и сейчас!

И последний:

- Если бы можно было повторить жизнь сначала, Вы бы...

• Изменить что-либо в судьбе?! Конечно, нет! Хотел бы прожить так же.

Другого от комсомольцев двадцатых, наверное, не слышал никто.