Театр жил и на кладбище

В июне 2006 года состоялась премьера фильма «Гетто» (режиссёр Аудрюс Юзенас), основанного на реальных событиях, происходивших в Вильнюсском гетто.

История театра Вильнюсского гетто (теперешнее здание театра кукол «Lėlė») и его актёров сегодня достаточно хорошо известна. Вопрос создания этого учреждения вызывал споры у заключённых. Так, чудом выживший Герман Крук вспоминал, что на стене одного дома появилась надпись: «На кладбище театр не создают». Однако в январе 1942 года состоялась первая премьера. Только в том году труппа показала 111 спектаклей. Зрительный зал всегда был заполнен. Места оставались пустыми лишь в том случае, если тех, кто накануне приобрёл билеты, расстреляли в Паняряй.

Люди хотя бы на несколько часов забывали о том аде, в котором жили постоянно. Страх перед смертью, голод и несчастье оставались где-то за стенами театра. Зрители плакали и смеялись, поддерживали актёров репликами, а в конце тишина гетто нарушалась шквалом аплодисментов, которые были слышны даже на близлежащих улицах.

Репертуар составляли драматические спектакли, эстрадные концерты и ревю. Авторами нередко становились сами заключённые, так как здесь находилось много высокообразованных и талантливых людей. Среди пятнадцати тысяч выживших две тысячи были драматургами, поэтами, музыкантами, актёрами, художниками.

Во главе театра стоял 34-летний режиссёр Макс Вискинд, погибший позднее в лагере Треблинка. Блистательно играли на сцене Шабтай Блайхер, Женя Шапиро, Дора Рубина, Муся Бродски, Яков Бергольский, Хайеле Розенталь и ещё много других.

За два года существования театра удалось поставить спектакли «Вечный Жид» по Давиду Пинскому, «Зелёные поля» («Ди грине фелдер») Переца Хиршбейна, «Мазлтов» Шолом-Алейхема, «Человек под мостом» А.Индика, «Шломо Молхо» Ицхака Лейелеса, три сатирических ревю. Начали репетировать «Тевье-молочника», но так и не успели...

● ● ●

Настоящей звездой, своеобразным вундеркиндом театра гетто стала Хайеле Розенталь, младшая дочь Фрумы и Нохума Розенталь, родившаяся в Вильно 28 апреля 1924 года. Её отец издавал ежедневную газету на идише, а брат Лейб был плодовитым писателем и поэтом на идише, опубликовавшим свой первый сборник стихов в четырнадцать лет. Он был членом Молодёжной литературной группы Вильно, а также ансамбля «Майдим», Лейб устраивал спектакли с куклами, писал политические пьесы.

Хайеле, её брат и сестра Мэри были артистичны и хорошо образованны. Хайеле посещала гимназию Эпштейна, где регулярно становилась лучшей в классе, преуспев в математике. Она занималась обучением младших школьников и была прекрасным спортсменом и фигуристкой. Она озвучивала кукольные представления «Майдим» и, будучи ещё подростком, пела песни своего брата по радио. Уже в ранние годы был заметен драматический и певческий талант Хайеле. В 1940 году шестнадцатилетнюю девушку отобрали представлять Вильно на Песенном фестивале в Москве. Увы, поехать она не смогла, началась война.

Отец Хайеле, уважаемый всеми в Вильно интеллектуал, стал одним из первых виленских евреев, кого увезла из дому гитлеровская Einsatzgruppen Kommandos. Они ворвались в их дом, приказали отцу взять мыло и сменную одежду и выгнали из дома, в который он больше не вернулся. Более 60 тысяч виленских евреев были загнаны в обнесённый стеной квартал Старого города с семью улицами, впоследствии получивший название Виленского гетто. Хайеле с матерью, братьями и сёстрами тоже оказались там. Поскольку у них не было рабочих карточек, им приходилось искать укрытие в подвалах, постоянно меняя места, чтобы выжить.

● ● ●

После того как в гетто воцарилась некоторая стабильность, председатель юденрата (еврейского совета) Якоб Генс объявил о планах создания в гетто театральной труппы, которая дала бы актёрам и писателям разрешение на работу и, таким образом, выживание. Лейбу, брату Хайеле, друзья-литераторы помогли получить жёлтую карточку - разрешение на работу, а затем розовую карточку для своей семьи, что обеспечивало им безопасность. Те, у кого были эти разрешения на работу, в основном были защищены от истребительных акций.

Многие еврейские интеллектуалы и раввины яростно возражали, забрызгивая стены плакатами с утверждениями: «Ты не ставишь театр на кладбище». Несмотря на сопротивление, Я.Генс продолжал строить планы театра. Молодая, харизматичная Хайеле была постоянным участником, пела в джазовых ансамблях и, в конечном итоге, появлялась в главных ролях в музыкальных постановках, многие из которых были написаны её братом Лейбом.

Эти шоу стали очень популярными, поскольку они служили для обеспечения столь необходимого облегчения и надежды для быстро сокращающегося, наполненного страхом населения. Для многих посещение театральных представлений в большом зале давало единственную возможность собраться вместе как сообществу. Ничто не могло удержать публику от прихода на такие спектакли, даже присутствие в зале немецких солдат или мрачная реальность вездесущих случайных убийств, неминуемой смерти и голода.

Хайеле сыграла множество ролей, в первую очередь, молодой сироты Пеше в «Пеше фу реше», комическом сатирическом ревю о потрясениях и хаосе жизни в гетто, которое написали её брат Лейб и композитор Миша Векслер. Исполнение ею песни «Исройлик» о молодом уличном сироте из гетто до сих пор остаётся лидером в идишских кругах. За свою юношескую жизнерадостность, неудержимый юмор и проникновенное пение миниатюрную Хайеле вскоре стали называть певицей надежды.

Период относительного спокойствия гетто и расцвета театральной и музыкальной жизни был недолог. 20 сентября 1943 года немецкое командование приказало гетто ликвидировать. Руководил акцией комендант Киттель, выпускник Берлинской театральной студии. Слыл среди сослуживцев эстетом, поэтому, видимо, его и выбрали для организации уничтожения тысяч невинных душ.

Но театр продолжал работать, спектакли продолжались. Непрощённые посещали спектакли, даже зная, что завтра, вероятно, их ждёт смерть.

Брата Хайеле депортировали в Эстонию, в лагерь Клоога, где жестоко убили за день до освобождения лагеря советскими войсками. Мать перевели в лагерь смерти, а оставшихся в живых братьев и сестёр отправили в Кайзервальд (Рига-Кайзервальд - немецкий концентрационный лагерь в Латвии, в северной части Риги).

По приезде начался отбор. Хайеле стояла рядом с матерью, крепко держа её за руку. Эсэсовец указывал налево, направо, налево, направо. Он посмотрел на мать девочки и показал ей пойти налево, а Хайеле - направо, но Хайеле не отпускала руку матери, она держалась так крепко, но мать оттолкнула её… Направо означало жизнь.

С возрастающей необходимостью покрыть нехватку рабочей силы Генрих Гиммлер согласился для этого использовать еврейских заключённых в качестве рабочей силы для немецких предприятий, фабрик и ферм. Кайзервальд был одним из таких трудовых лагерей. Хайеле и её сестру заставляли чистить и стирать униформу, рубашки и трусы, которые принадлежали погибшим солдатам, для повторного использования. Заключённым не давали мыла, и в течение нескольких недель они носили одну и ту же одежду днём ​​и ночью. Они спали на одеялах. Еда была наихудшей: суп один раз в день, кусок хлеба раз в день…

Поскольку Хайеле была признанной звездой Виленского гетто, часто её просили спеть в Кайзервальде - песни, которые доставляли удовольствие и поднимали моральный дух, а взамен ей часто дарили подарки в виде дополнительной еды или более лёгких работ. Хайеле продолжала петь, давая надежду и мужество другим и сохраняя драгоценные воспоминания об их любимом городе Вильно.

Через несколько недель в Кайзервальде Хайеле и её сестру погрузили в грузовик для перевозки скота, в котором они ехали без еды и воды в течение нескольких дней, пока не достигли места назначения - концлагеря Штуттгоф, к востоку от Данцига (Гданьска).

Заключённые стояли по нескольку часов каждый день, чтобы получить скудную порцию супа из картофельной кожуры... Свирепствовали тиф и голод. Несколько раз днём ​​и ночью заключённых вызывали для подсчёта. Пропустить или спрятаться от этого означало верную смерть. Во время одного из таких подсчётов Хайеле и её сестру отвезли транзитом через Кроттендорф в концлагерь Софьенвальде, где в течение более двух лет, в самых суровых условиях, истощённая, обезвоженная и голодная, Хайеле работала на каторжных работах, включая строительство дорог и рубку леса.

Через много лет сама Хайеле вспоминала: «В Софьенвальде женщина-охранник лагеря СС заставляла нас бежать, вместо того чтобы идти к месту работы, и, хотя я хорошо бегала, она всё равно несколько раз била меня по голове… Однажды мне пришлось провести шесть дней в кранкенцуббе (лазарете) из-за открытых ран на моей голове и плечах после того, как она избила меня этой палкой с гвоздями».

Лишь только двоим из заключённых удалось выжить, страдая от голода и болезней, они жили в лагере до освобождения в марте 1945 года.

● ● ●

В марте 1945 года Хайеле и её сестра были также вынуждены участвовать в марше смерти женщин к Балтийскому морю. Они стали свидетелями того, как шедшим впереди было приказано идти в воду… Солдаты толкали их вперёд штыками, загоняя обречённых всё дальше и дальше. Многих женщин застрелили, другие утонули. Оставшихся в живых погрузили на баржи, которые должны были подвергнуться бомбардировке, тем самым были бы убраны свидетели этих ужасных событий. К счастью, советские войска остановили марш, немецкие солдаты разбежались, оставив женщин на пляже. Хайеле и её сестра оказались среди чудом выживших.

Их поместили вместе с венгерскими девушками в соседние бараки. Слабые, худые и бритые, сёстры перебрались в дом в польском городке Лемборк. День или два спустя несколько мальчишек из Вильно пригласили их в свой дом, так как девушкам было небезопасно жить одним. К тому же, пошли слухи, что российские солдаты насиловали оставшихся в живых девушек. Хайеле узнал один из виленских ландсманов – земляк, Исраэль Джутан, который представился ей как человек, писавший статьи о её музыкальных выступлениях до войны. Этот молодой человек вылечил Хайеле от брюшного тифа и влюбился.

После окончания войны Исраэль Джутан, теперь вернувший свой прежний журналистский псевдоним Ксавьер Пятка, предложил Хайеле руку и сердце. Ксавьер случайно встретился со старым польским знакомым, который узнал в нём довоенного журналиста и помог оформить новые документы, удостоверяющие личность. Ксавьер начал работать редактором польской газеты и в июне 1945 года женился на Хайеле.

Хайеле присоединилась к труппе Государственного еврейского театра и дала множество выступлений, получивших признание критиков во Вроцлаве, Варшаве, Лодзи, а также для сотен беженцев в лагерях ДП («перемещённых лиц») по всей Европе. Во Вроцлаве она сыграла в пьесе Пресли «Инспектор звонит» в старом оперном театре Бреслау вместе со своим другом актёром Шефтелем Заком. Она работала в Еврейском театре Нижней Силезии, и вскоре стала настоящей звездой актёрского коллектива.

В 1946 году известная американская комедийная актриса на идише Молли Пикон с мужем Якобом Каличем во время посещения лагерей беженцев увидела игру Хайеле в спектакле «Зелёные поля» и, восхищенная, организовала прослушивание Хайеле у знаменитого импресарио Сола Хурока, который приехал в Варшаву помочь восстановить разрушенные культурные связи. С.Хурок был достаточно впечатлён и предложил Хайеле гастроли в Париже, а позже и в Америке.

В 1949 году Хайеле и Ксавьер переехали жить в Париж. По билету в один конец и с купюрой в десять долларов, которую Хайеле спрятала в волосах, они пересекли границу и отправились в путь истинного освобождения.

Хайеле присоединилась к местному еврейскому театру, также объехала Германию и Европу, выступая с Шефтелем Заком и другими в лагерях еврейских перемещённых лиц. После потрясающего исполнения песен на идише на гала-варьете в парижском театре Шайо в канун Нового 1949 года она получила контракт на выступления в еврейском ночном клубе «Хабиби» на Монмартре.

Знаменитый американский журналист и писатель-сатирик Арт Бухвальд в парижском выпуске «New York Herald Tribune» похвалил её комедийный талант, а Дэнни Кэй, который присоединился к ней, стал их хорошим другом. Подобный контракт привёл к появлению на телевидении Эдит Пиаф, Ива Монтана и других звёзд французской эстрады.

В 1951 году «African Consolidated Theaters» отправила Сару Сильвию, еврейскую актрису из Южной Африки, в Париж, чтобы привлечь группу еврейских актёров для проведения сезона в Кейптауне и Йоханнесбурге. Хайеле была включена в эту группу.

В 1948 году в Париже Хайеле впервые записала свои песни на LP с оркестром Бена Хорриса. Также она начала петь на радио и телевидении. Хайеле регулярно выступала в ночных клубах Парижа и других кабаре, регулярно гастролировала по крупным городам Европы, исполняя свои песни на идише. Часто она путешествовала со своим тогдашним партнёром Шефтелем Заком. После спектакля в театре «Entrepot» Хайеле присоединилась к актёрской труппе, в которой участвовали известные актёры Этта Топель и Марк Марков, играющие на идише.

По приглашению актрисы Сары Сильвии у Хайеле появилась возможность посетить Южную Африку вместе с Африканскими объединёнными театрами. В 1951 году она и Ксавьер решили переехать в Южную Африку и поселились в Кейптауне, где родились их дочери Наава и Зола.

Спустя годы Хайеле продолжала путешествовать за границу, выступая в клубах и театрах по всей Европе и Израилю, а также на круизном лайнере «Шалом», курсировавшем из Израиля в Нью-Йорк. В США Хайеле выступала на Бродвее в Театре Билли Роуза с идишским писателем и продюсером Джейкобом Джейкобсом в главной роли в «Дочери президента», а до этого - в главной роли в «Привет, Чарли».

С 1951 по 1970 год южноафриканцы наслаждались её выступлениями в пьесах на идише, где она часто играла вместе с приезжими актёрами Максом Перлманом и Анри Герро. Также большой успех сопровождал её персональные шоу в Муйзенберге, концерты в Альгамбре, Трёх искусствах, на Бродвее, в Театре Нико Малана, Космическом театре и других национальных площадках. В Южной Африке Хайеле записала свой LP (долгоиграющая пластинка) под названием «Chayele Rosenthal Stage Show».

Хайеле говорила на семи языках и часто также выступала в постановках на французском, английском и иврите. Незабываемы её выступления в роли миссис Холландер в пьесе Вуди Аллена «Не пей воду», в роли мадам Жорж в «Жанё». Пьеса Ануя «Коломба» транслировалась по телевидению SABC и как окончательная «yiddeshe mamme», Голда в «Скрипач на крыше» (Театр Нико Малана).

● ● ●

К сожалению, в 1979 году Хайеле был поставлен диагноз - рак. Спустя всего два месяца после серьёзной операции она вернулась на сцену и, несмотря на слабое здоровье, изнурительную химиотерапию и лучевую терапию, с юмором и блеском исполнила свою последнюю роль - жены молочника Тевье Голды в мюзикле «Скрипач на крыше». Первого сентября, через неделю после окончания шоу, в возрасте 55 лет Хайеле скончалась.

История её жизни отображена в мюзикле Наавы Пятки «Лучше не разговаривай» и в её книге «No goodbyes - A Father Daughter Memoir about Love, War and Resurrection», во многих других книгах и публикациях, в том числе в пьесе Джошуа Соболя «Гетто», которая основана на жизни Хайеле как певицы в Виленском гетто.

● ● ●

Хайеле была первой исполнительницей песен своего брата Лейба. Сегодня их по-прежнему поют и записывают по всему миру многие артисты. Её рано ушедшая дочь Наава была талантливой художницей, писательницей, актрисой и драматургом, а вторая дочь - Зола - автор песен, удостоена награды Billboard. Знаменитая певица, записавшая много компакт-дисков, писательница, преподавательница, она продолжает петь на идише песни своей матери и дяди Лейба и является автором песни «Hert Zich Tsu - We Will Remember You», посвящённой всем выжившим в Холокосте, жертвам и будущим наследникам всех тех, кто погиб в Холокосте...