FP: Россия провоцирует искусственные кризисы — потому что это работает
Более слабые державы, включая Россию, КНДР и Белоруссию, в последнее время провоцируют искусственные кризисы с тем, чтобы Запад наконец обратил на них внимание, пишет Foreign Policy. При этом, как отмечает журнал, дело здесь даже не столько в поведении этих держав, сколько в высокомерии более могущественных стран, не желающих признавать, что у более слабых государств есть свои интересы.
В последние несколько недель мировую политическую арену потрясла сразу целая серия чрезвычайных событий. В январе Северная Корея провела семь ракетных испытаний — что стало рекордным показателем за один месяц. Россия развернула более чем 100-тысячную военную группировку на украинской границе, что подогрело слухи о возможном скором вторжении. Чуть севернее, в Белоруссии, потенциальные просители убежища, которые пытаются попасть на территорию ЕС, по-прежнему прозябают на границах Польши, Литвы и Латвии, причём в таком положении они оказались из-за попытки Минска организовать искусственный миграционный кризис, пишет Foreign Policy.
На первый взгляд может показаться, что эти три кризиса никак не связаны ни в стратегическом, ни в географическом плане. Однако все эти чрезвычайные ситуации сближает одно: во всех трёх случаях относительно слабые субъекты намеренно породили кризисы, которые обратили на себя внимание гораздо более могущественных западных стран. «Вряд ли это случайность», — считает журнал.
Но зачем же власти этих стран идут на такие, казалось бы, иррациональные шаги вроде серии ракетных стрельб и военной эскалации, которые могут спровоцировать гнев куда более могущественных государств и, как следствие, многочисленные кары? Зачем делать из искусственных кризисов метод воздействия? И как США и их партнёры должны реагировать на такое поведение?
Искусственно созданные кризисы, объясняет Foreign Policy, вовсе не иррациональны; напротив, это испытанная временем стратегия слабых государств, стремящихся выбить уступки со стороны более сильных субъектов. И в самом деле, по данным одного исследования, многие такие слабые государства считают кризисы предпосылкой для начала переговоров со своими более могущественными партнёрами.
Причём подобные кризисы — это один из немногих методов, с помощью которых более слабые государства могут оказывать давление на своих гораздо более сильных оппонентов. После того как подобные субъекты провоцируют военные противостояния, чрезвычайные ситуации гуманитарного характера и прочие кризисы, они вскоре могут пойти на попятную — и предложить «разобраться» в обмен на военные, экономические и политические уступки.
Следствием таких искусственных катастроф становится то, что сильные государства часто вынуждены уделять повышенное внимание интересам своих более слабых соседей. Это особенно актуально, учитывая, что до возникновения кризисов политики в сильных государствах зачастую закрывают глаза на проблемы своих более слабых коллег и отказываются идти им навстречу — а порой даже просто с ними встречаться.
«Сильные мира сего оказываются во власти высокомерия; сильнейшие государства недооценивают решимость слабейших создавать тяжёлые кризисы. Однако как только те провоцируют искусственные кризисы, более сильные государства зачастую смягчаются или меняют свои позиции. На смену пренебрежению и зубоскальству приходит диалог; иногда сильнейшие даже идут на переговоры или уступки, которые ранее считались немыслимыми. Таким образом, искусственно созданные кризисы могут помочь выровнять игровой расклад, повысить доверие к слабым субъектам и эффективность их угроз и в целом улучшить их позиции на переговорах», — подчёркивает издание.
Взять только миграционный кризис, который создал президент Белоруссии Александр Лукашенко. Если Лукашенко хотел отмены европейских санкций или официального признания его победы на выборах 2020 года (отмеченных масштабными фальсификациями), то его план с треском провалился. Однако если Лукашенко хотел выбить из колеи европейских лидеров, посеять хаос и сомнения, а также заставить ЕС вести с ним разговор как с главой государства, то ему это удалось — по крайней мере частично. Миграционный кризис на границах союза спровоцировал склоки и споры в ЕС, а сам белорусский лидер провёл несколько разговоров с экс-канцлером Германии Ангелой Меркель — о чём Лукашенко до кризиса не мог и мечтать.
Действия России в украинском кризисе подчинены той же логике. На протяжении многих лет Москва чётко давала понять, что Украина для неё — тема невероятно важная и возможное сближение Киева с Западом нарушит все границы дозволенного. Однако начиная с 2008 года США публично говорили о том, что поддерживают вступление Украины в НАТО. В то же время с 2014 года Запад стал активнее участвовать в украинской политике, а само украинское правительство начало расправляться с пророссийски настроенными политическими и деловыми кругами.
Поведение России достойно осуждения, но Москву можно понять, в то время как слова Путина о том, что США проигнорировали интересы России, не лишены смысла, если рассматривать их в таком контексте. Видя, что ситуация ухудшается, Россия спровоцировала кризис, вскрывший риски, с которыми США и другие члены НАТО обязательно столкнутся, если будут относиться к Украине как к союзнику.
Хотя путинские планы и могут пойти насмарку, США и их союзники всё равно оказались вынуждены более серьёзно отнестись к позиции России, чем раньше. Более того, обе стороны на данный момент ведут подробные переговоры по целому комплексу военных и дипломатических проблем, связанных как с Украиной, так и ситуацией в ближнем зарубежье России в целом.
Что же касается северокорейского лидера Ким Чен Ына, то он просто поступает так же, как его отец и дед: обострить ситуацию, спровоцировать кризис (любого рода) — а затем предложить его уладить в обмен на уступки.
Если попытки Путина, Лукашенко, Кима и других лидеров спровоцировать кризисы имеют общий корень — высокомерие сильных мира сего, — то этим государствам стоило бы изменить свой курс. В частности, сильным странам необходимо внимательнее относиться к своим коллегам, рассматривать различные варианты решения проблем в отношениях. Подобная дипломатия поможет снизить количество кризисов в будущем.
Речь здесь идёт не об умиротворении и не о призыве идти на превентивные уступки. Речь идёт о том, что давно пора признать, что слабые субъекты не обязательно будут подчиняться воле своих более могущественных коллег, несмотря на угрозы санкций и воинственную риторику. Готовые на многое государства, какими бы слабыми они ни были, будут делать всё, что могут, чтобы их услышали и восприняли всерьёз, особенно когда ставки для них высоки... Всё это означает провоцирование кризисов, которые чреваты опасным и смертоносным обострением. И, как говорят нам текущие события, мы все забываем об этом неудобном факте себе на погибель», — подытоживает Foreign Policy.
