Эмми Нётер – королева без короны /Окончание/

(Окончание. Начало здесь ==>>)

А через несколько месяцев над немецкой культурой и, в частности, над Гёттингенским университетом разразилась катастрофа. В то время нацисты установили повальную слежку, они вмешивались в частную жизнь людей и буквально осаждали университеты. Один из учеников Нётер, который был евреем и поэтому не мог посещать университет, приходил заниматься к ней в форме члена штурмового отряда, чтобы избежать подозрений. Пацифистка Эмми воспринимала происходящее со смирением.

          В 1933 году, к власти в Германии пришёл Гитлер, и немецкое правительство издало Закон о государственной службе. Идея этого закона была простой: "Неарийцев – вон!" Преподаватели в Германии были государственными служащими, и идея, касаемо них, выражалась просто: "Арийских студентов должны учить арийские профессора".

Эмми Нётер оказалась в числе первых шести преподавателей, которым Прусское министерство запретило читать лекции и отправило в бессрочный отпуск на основании печально знаменитого закона, положившего начало массовой чистке профессорско-преподавательского состава.

Лично Нётер получила официальную бумагу, подписанную главой Министерства науки, искусства и народного образования Пруссии в апреле 1933 года. В ней было написано прямым текстом: "В соответствии с параграфом 3 Кода о гражданской службе от 7 апреля 1933 года, я лишаю Вас прав учить в университете Гёттингена". Помимо еврейского происхождения Эмми ставили в вину её социалистические и пацифистские взгляды.

Руководительница гёттингенской алгебраической школы была изгнана из стен университета. Потеряв право преподавания, Эмми Нётер должна была эмигрировать из Германии. Напрасно протестовали её друзья и знакомые — она и многие её коллеги (Томас Манн, Альберт Эйнштейн, Стефан Цвейг, Зигмунд Фрейд, Макс Борн и многие другие) были вынуждены покинуть страну.

В 1933 году атмосфера в Гёттингене начала стремительно меняться. Умерший в 1925 году Клейн был включен в Еврейскую энциклопедию. В связи с этим его происхождение было тщательно проанализировано, после чего было решено, что он «великий немецкий математик». Имя Гильберта — Давид — тоже вызывало подозрения. Ему пришлось представить автобиографию своего предка Христиана Давида Гильберта, указывавшую на принадлежность семьи к пиетистам (протестантское религиозное направление).

      Э. Ландау оставил университет после следующего инцидента, произошедшего весной 1933 года. Группа старших студентов помешала ему войти в аудиторию, где он должен был читать курс анализа для первокурсников: «Мы не возражаем, чтобы вы читали спецкурсы, но это — новички, и мы не хотим, чтобы они учились у еврея». Эту группу студентов возглавлял очень одаренный математик О. Тейхмюллер, погибший в 1943 году на восточном фронте. Ландау вышел в отставку и умер в 1938 году.

       Вот несколько имён математиков, покинувших Германию: Э. Артин, Г. Вейль, К. Гедель, М. Ден, К. Зигель, Р. Курант, Г. Леви, Р. фон Мизес, О. Нейгебауэр, Э. Нетер, Г. Радемайстер, И. Шур. К этому списку можно добавить венгерских математиков, подолгу работавших в Германии: Дж. фон Нейман, Дж. Пойя, Г. Сеге.

     Эмми, которая некоторое время склонялась то к Оксфорду, то к Москве, усилиями Фонда Рокфеллера оказалась в США. Даже после отъезда из Германии Эмми Нётер не показывала и следа горечи или вражды к тем, кто сломал её жизнь. Она оказалась одной из немногих эмигрантов, кто на следующий же год после отъезда осмелился вернуться назад: летом 1934 года она решила провести некоторое время в знакомой обстановке зелёного Гёттингена, где ей так хорошо работалось все последние годы.

Младший брат Эмми, одарённый математик Фриц Нётер, уехал в СССР, был профессором Томского математического института. Фриц Нётер совершил роковой поступок, обернувшийся ему лишением свободы.

Речь идёт о его легкомысленном решении участвовать в Международном математическом конгрессе, который в 1936 проводился в столице Норвегии, Осло. Ни одного советского математика на этот конгресс власти СССР не пустили, но у Фрица сохранился его немецкий паспорт.

Под подозрение чекистов попал немецкий математик, самовольно поехавший в город, где жил самый опасный политический противник сталинского режима, Лев Троцкий.

Целый год за профессором наблюдали, пытаясь выявить связи, затем 22 ноября 1937 Фрица арестовали. Судебный процесс проходил в Новосибирске.

Нётер был признан виновным в том, что, будучи членом террористической шпионской организации, основанной в Советском Союзе немецкими разведывательными службами, по их заданию с 1934 занимался шпионажем в пользу гитлеровской Германии и организацией актов саботажа на оборонных предприятиях СССР.

Нётер Фриц был расстрелян 10 сентября 1941 в лесу под Орлом.

В Постановлении Верховного суда СССР № 308-88 от 22 декабря 1988 года говорится: «С учётом всех этих обстоятельств следует заявить, что Нётер был осуждён безосновательно".

В эмиграции Эмми столкнулась с теми же трудностями, что и большинство других учёных, приехавших за океан уже в зрелом возрасте. Но найти работу ей удалось сравнительно быстро. Она получила место преподавателя в небольшом американском колледже Брин Мор в штате Пенсильвания и вела научную работу в Институте перспективных исследований в Принстоне. Иногда Эмми забывала, что находится в Америке, и в разгар спора о математике разражалась тирадами на немецком языке.

Устроившись сама, она тут же стала заботиться о коллегах, кому меньше повезло в изгнании. Вместе с Германом Вейлем она организовала специальный «Фонд помощи немецким математикам», в который должны были отчислять небольшую часть своей зарплаты те учёные, которые уже нашли работу. Из собранных средств выплачивались стипендии тем, кто особенно нуждался в поддержке.

В Америке не все понимали масштаб её личности как учёного и человека. В актах Чрезвычайного комитета Даггена сохранилась запись, сделанная 21 марта 1935 года, за три недели до неожиданной смерти гениального учёного: «Вчера состоялась дискуссия с президентом колледжа Брин Мор о судьбе Эмми Нётер. Она сказала, что Эмми Нётер слишком эксцентрична и трудно адаптируется к американским условиям, чтобы заключать с ней постоянный контракт, но она оставит её в колледже ещё на два года».

Эмми Нётер была объектом шуток — вспомним хотя бы бессмертную фразу невоздержанного на язык Эдмунда Ландау: «Я могу поверить в её математический гений, но не могу поклясться, что это женщина». Эмми в самом деле отличалась мужеподобной внешностью, а кроме этого, совершенно не задумывалась о том, как она выглядит, особенно во время занятий или научных дебатов.

По воспоминаниям очевидцев, она забывала уложить волосы, почистить платье, тщательно пережевывать пищу и отличалась многими другими чертами, которые делали её не слишком женственной в глазах благопристойных соотечественников-немцев. Также Эмми страдала сильной близорукостью, из-за чего носила некрасивые очки с толстыми стёклами и была похожа на сову. Сюда же следует добавить и привычку носить (из соображений удобства) мужскую шляпу и набитый бумагами кожаный чемодан, как у страхового агента. Сам Герман Вейль, ученик Эмми и почитатель её математического таланта, достаточно взвешенно выразил общее мнение о наставнице словами: «Грации не стояли у её колыбели».

Нётер не сильно заботилась о своём внешнем виде и манерах, биографы предполагают, что она была полностью сосредоточена на науке. Выдающийся алгебраист Ольга Тодд описала обед, во время которого Нётер, будучи полностью погружена в обсуждение математики, «отчаянно жестикулировала, постоянно проливая еду и вытирая её платьем с невозмутимым видом».

         Несмотря на блестящие математические достижения, личная жизнь Нётер не сложилась. Будучи некрасивой женщиной, она так и не вышла замуж. Непризнание, изгнание, одиночество на чужбине, казалось бы, должны были испортить её характер. Тем не менее, она почти всегда выглядела спокойной и доброжелательной. Герман Вейль писал, что даже счастливой.

К сожалению, Эмми не дано было проработать в колледже и двух лет: 14 апреля 1935 года после медицинской операции по удалению раковой опухоли она скончалась. Она прекрасно перенесла операцию, но умерла от эмболии.

        Тело Эмми Нётер было кремировано, а прах похоронен под стенами Библиотеки Кэри Томас в Брин-Море.

        Свою речь президент Московского математического общества П.С. Александров на заседании общества 5 сентября 1935 года начал следующими словами: «14 апреля текущего года в маленьком городе Bryn Mawr (США, штат Пенсильвания) после хирургической операции скончалась в возрасте 53 лет Эмми Нётер, один из крупнейших математиков современности, бывший профессор Гёттингенского университета. Смерть Эмми Нётер – не только большая утрата для математической науки, это утрата в полном смысле слова трагическая. В высшем расцвете творческих сил погибла самая крупная женщина-математик, когда-либо существовавшая, погибла, изгнанная из своей родины, оторванная от своей школы, годами ею создававшейся и бывшей одной из самых блестящих математических школ Европы, погибла оторванная и от своих родных, оказавшихся разбросанными по разным странам в силу того же политического варварства, в силу которого она сама должна была эмигрировать из Германии. Московское математическое общество скорбно склоняется сегодня перед памятью одного из самых выдающихся своих сочленов, непрерывно в течение свыше десяти лет поддерживавшего с обществом, с математической Москвой и с математиками Советского Союза тесные связи постоянного научного взаимодействия, искренней симпатии и сердечной дружбы...»

Нётер была удостоена нескольких мемориалов:

• Ассоциация женщин-математиков проводит лекцию имени Нётер в честь женщин в математике каждый год; Ассоциация характеризует Нётер как «одного из великих математиков своего времени; Нётер работала и боролась за то, что она любила и во что верила».

• Математический и физический департаменты университета Зигена расположены в «кампусе имени Эмми Нётер».

• Немецкий исследовательский фонд «Немецкое исследовательское общество» учредил стипендию имени Эмми Нётер, обеспечивающую финансирование перспективных молодых учёных для их дальнейших научно-исследовательских и учебных практик.

• Улица в родном городе Нётер Эрлангене названа её именем и именем её отца — Макса Нётера.

• Средняя школа в Эрлангене была переименована в «Школу имени Эмми Нётер».

• Институт теоретической физики (Канада) ежегодно награждает премией Эмми Нётер выдающихся женщин — физиков-теоретиков. Территория института является домом для Совета Эмми Нётер.

• В 1970 г. Международный астрономический союз присвоил имя Эмми Нётер кратеру на обратной стороне Луны.

Имя Нётер носят следующие математические объекты:

• нётерово кольцо

• нётеров модуль

• теорема Нётер

• теорема Ласкера–Нётер

• теорема Сколема–Нётер

• нётеровы пространства

• нётерова схема

• проблемы Нётер

• лемма Нётер.

Рассказывают, что …

• Академик П.С. Александров вспоминал: «Эмми Нётер отличала необыкновенная душевная доброта, чуждая всякой рисовки и неискренности; её жизнерадостность и простота; её способность не замечать всего того, что в жизни не существенно, — создавали вокруг неё ту атмосферу теплоты, спокойствия и легкой радости, которую никогда не забудут люди, когда-либо бывшие в общении с ней. При этом её доброта и мягкость никогда не переходили в мягкотелость и непротивленчество. Она имела свои мнения и умела их отстаивать с большой силой и большой настойчивостью. Натура, при всей своей незлобивости, страстная, темпераментная, наделённая большой силой воли, она всегда с прямотой высказывала свои убеждения и не боялась возражений. Трогательна была ее любовь к своим ученикам, составлявшим основную среду, в которой протекала её жизнь, и заменявшим ей отсутствовавшую у неё семью. Её заботливость о всех нуждах своих учеников, и научных, и житейских, её чуткость и отзывчивость были явлениями исключительными. Большое чувство юмора, делавшее особенно привлекательным всякое общение с нею как на общественной, так и на личной почве, позволяло ей легко и незлобиво парировать все несправедливости и несуразности, выпавшие на её долю в ее академической карьере. Она не обижалась в этих случаях, а смеялась. Но она чрезвычайно обижалась и резко протестовала, когда хоть малейшая несправедливость совершалась по отношению к кому-либо из её учеников: на них изливался весь запас её материнских чувств!

Общительная, доброжелательная и простая в человеческих отношениях, она умела соединять экспансивность со спокойствием и отсутствием всякой суеты. Тщеславие и погоня за внешним успехом были ей чужды. При этом, она знала себе цену, и горячо отстаивала своё право на научное влияние. В ее доме, вернее, в мансардной квартире, которую она занимала в Геттингене, охотно и часто собиралось большое общество. Люди разного научного веса и положения — от Гильберта, Ландау, Брауэра и Вейля и до совсем молодых студентов — собирались у неё вместе и чувствовали себя легко и непринужденно, как едва ли во многих других научных салонах Европы. Эти „праздничные вечера" у Эмми Нётер устраивались по самым разным поводам; так, например, летом 1927 г. — по поводу частых приездов её ученика ван-дер-Вардена из Голландии в Гёттинген.

Нётеровские вечера, так же как и нётеровские загородные прогулки, были ярким и незабываемым явлением гёттингенской математической жизни целого десятилетия (1923—1932). На этих вечерах велось много оживленных математических разговоров, но на них было и много веселья к шуток, иногда пился хороший рейнвейн и съедалось очень много сладостей... Такова была Эмми Нётер, величайшая среди женщин-математиков, большой учёный, удивительный учитель и незабываемый человек. В ней не было свойств „ученой женщины" в кавычках, „синего чулка". Правда, Вейль говорил в своём некрологе, что „грации едва ли стояли у её колыбели", и он прав, если иметь в виду общеизвестную тяжеловесность её внешнего облика. Но тут же Вейль говорит о ней не только как о большом ученом, но и как о большой женщине! Она и была ею — женственность ее психики проявлялась в том мягком и тонком лиризме, который лежал в основе широко разветвленных, но никогда не поверхностных отношений, связывавших её с людьми, с её делом, с интересами всего человечества. Она любила людей, науку, жизнь со всею теплотою, со всею радостностью, со всей бескорыстностью и со всей нежностью, на которую способна глубоко чувствующая - и притом женская – душа.»

• Эмми Нётер была удивительным математиком. Возможно, она была величайшей женщиной-математиком всех времён. Так, Норберт Винер поместил Нётер в один ряд с лауреатом двух нобелевских премий Марией Кюри, которая, к слову, тоже была превосходным математиком. Гений Эмми Нётер по достоинству оценил и другой нобелевский лауреат Альберт Эйнштейн.

• Эрланген занимает необычное место в истории математики — он является малой родиной создателя так называемой «синтетической геометрии» Христиана фон Штаудта (1798-1867). Кроме того, именно в Эрлангене юный гений Феликс Клейн (1849-1925) обнародовал свою знаменитую Эрлангенскую программу, в которой классифицировал геометрии с точки зрения теории групп.
  

  • Бартель ван дер Варден (1903-1996) писал в некрологе Эмми Нётер: «Для Эмми Нётер связи между числами, функциями и операциями становились ясными, доступными для обобщения и полезными только после того, как они были отделены от конкретных объектов и сведены к концептуальным связям общего вида.»

  • Согласно некрологу ван дер Вардена Нётер не следовала плану урока на своих лекциях, что расстраивало некоторых студентов. Вместо этого она использовала время лекций для спонтанных обсуждений со студентами, чтобы продумать и прояснить важные проблемы, лежащие на переднем крае математики. Некоторые из самых важных результатов её работы были получены в ходе этих лекций, а конспекты лекций её студентов сформировали основу для учебников ван дер Вардена и Дьюринга. Известно, что Нётер прочитала в Гёттингене как минимум пять семестровых курсов.