Театр о нас - реальный, а не выдуманный

Эстонский театр Vaba Lava 20–22 апреля посетит с гастролями Литовский национальный драматический театр.

20 апреля 19:00 «Два гаража» (комедия о мужских разговорах в советских гаражах)

21 апреля 19:00 «У меня был двоюродный брат» (щепетильная история двоюродного брата о двоюродном брате из Каунаса, который решил присоединиться к мафии)

22 апреля 19:00 «Ошибка 403» (спектакль о парне, застреленном во время акции протеста в Минске в 2020 году, и о человеке, который его убил)

В гастрольную программу войдет произведение «Ошибка 403» Николая Халезина, белорусского драматурга и режиссера, основателя и руководителя Белорусского Свободного театра. В настоящее время драматург вынужден жить в эмиграции. Литовскому же зрителю этот театр уже немного знаком . В 2006 году его спектакль «Поколение джинсов» был показан в Вильнюсе. Новый спектакль «Ошибка 403» посвящен недавним событиям 2020 года - протесты в Минске после фальсификации выборов.

В предвкушении новой встречи Николай Халезин согласился поделиться с порталом teatras.lt своими мыслями о театре и его значении для современного мира.

= Вы в Белоруссии, как Немцов в России, только, на гнев всех врагов, и к счастью для всех нас, Вы живы. Мы особенно рады, что Вы так стойки в этом жестоком мире. Лукашенко сегодня выглядит не менее отвратительно, чем Путин. Вы многое испытали в своей борьбе за свободную страну. Сегодня идет война. Как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию?

• Сегодняшняя ситуация парадоксальна для Беларуси и белорусов. Для мира это страна со-агрессор, с территории которой летят ракеты и бомбы на мирные украинские города, а для самих белорусов – это родная страна, где сегодня невозможно жить. Это та дуальность, которая разрывает сознание – из-за того, что многие в мире не хотят отделить обычных белорусов от лукашенковского режима. Сегодня это стало для большинства белорусов невероятной психологической травмой, над которой еще предстоит в будущем работать всем обществом.

Мне сложно выделить себя на фоне остальных белорусов, поскольку сегодня огромное их количество совершает подвиги: выступая против диктатуры, помогая украинцам, сидя в тюрьмах за проявление политической воли, воюя против путинской армии… Изменилось время: если раньше на поступок были готовы единицы, сегодня это десятки тысяч людей. И это вселяет оптимизм на будущее.

- Сегодня особенно важно, чтобы Вы своими словами донесли до литовской аудитории, что вам пришлось пережить до 2011 года, когда Великобритания предоставила вам и вашей жене политическое убежище. На фоне войны литовцы вспоминают, что происходило в оккупированной Литве. Что вам, свободомыслящему человеку, сделал режим Лукашенко? Думаю, субъективные переживания наиболее точно отражают методологию режима.

• Нам сложно разделить наши истории – литовскую и белорусскую. Она у нас общая – мы даже дважды жили в общем государстве: сначала в Великом княжестве Литовском, а потом в Советском Союзе. И если о распаде первого можно сожалеть, то распад второго подарил нам независимость, при этом, сохранив между нашими народами дружбу и взаимное уважение. Мы вместе проживали трагедию в Медининкай и вильнюсский август 1991 года, Литва поддержала нашу революцию 2020 года, а сейчас дает приют тем белорусам, которые вынуждены временно бежать из родной страны. У нас множество общих героев и общих гениев в искусстве – нам легко понимать друг друга.

И литовцам, полагаю, легко понять меня – человека, который ни на один день не готов был мириться с режимом Лукашенко. Три газеты, которые я возглавлял, были закрыты, как и центр современного искусства. А театр все свои 17 лет существования вынужден был работать подпольно, не имея права ни арендовать помещение для показа спектаклей, ни продавать билеты на свои спектакли. И если в 2011 году мы с женой были вынуждены покинуть страну под угрозой тюрьмы, то в конце прошлого года это был вынужден сделать уже весь состав театра.

- 27 декабря 2020 года Белорусская государственная газета «Советская Беларусь» публично угрожала убить Вас и Вашу жену. Тогда Вы открыто выразили свое недовольство третьим блоком санкций, одобренным Евросоюзом. Вы, наверное, помните это сегодня, потому что все ошибки имеют последствия. Драматический театр состоит из развития события, кульминации и ядра. Как бы вы объяснили этот процесс?

• Не только драматический театр имеет схожую структуру, но и наша жизнь – как бы банально это сегодня не звучало. Нынешнее время мы с годами будем вспоминать как время потрясающих событий, в которых место самым ярким проявлениям: будь то проявления любви, подлости, мужества или героизма. И даже, не побоюсь такого прогноза – будем по этому времени скучать. Оно невероятно тяжело, в нем огромное количество слез и горя, но оно становится для большинства и самым ярким в жизни по проявлению крайних эмоций. Это главный парадокс человеческой жизни. И, к слову, это время дает самое большое количество поводов для рефлексии и творческого высказывания.

- В настоящее время Вы живете в Англии, но Ваша политическая активность только усиливается. В то же время Вы не просто политик: Вы используете театр как средство выражения этой борьбы. Что это за процесс?

• Я бы перефразировал ваш вопрос: не я использую театр как средство борьбы – это театр использует меня как средство борьбы для доказательства своей состоятельности. Занимаясь актуальным театром, и рефлексируя на темы происходящего сегодня в жизни, мы расширяем поле влияния театра в мире.

Я убежден, что политического театра не существует. Первым и последним его представителем был Бертольд Брехт, декларирующий в своем творчестве, помимо прочего, политическую левую идею. Сейчас, когда любая тема может иметь политические последствия, театр скорее можно определять как актуальный, рефлексирующий о происходящем сегодня в мире, либо традиционный, разрабатывающий классическое видение театра – наверное, такое разделение более точно в современном мире.

- Чем отличаются белорусские, английские и эстонские актеры и зрители?

• Этих различий очень много в театральных средах этих стран, а вот аудитория очень схожа – она хорошо образована, обладает эмпатией и чувством юмора. Есть небольшое отличие белорусской аудитории – из-за закрытости страны в Беларусь приезжало с гастролями мало мировых коллективов, а потому общая насмотренность и театральная эрудиция не на самом высоком уровне. Но этот недостаток мощно компенсируется эмоциональностью. Британская аудитория, в отличие от белорусской, эстонской или литовской, сложнее усваивает театральную условность и метафору, склоняясь к классическому линейному повествованию.

Впервые ставя спектакль в Таллинне, я был поражен уровнем подготовки актеров и театрального менеджмента: они оказались на самом высоком европейском уровне. Но многое объясняет феноменальная цифра – среднегодовая заполняемость театральных залов в Эстонии – 92%. Подобного процента нет ни в одной стране мира.

• В Беларуси же опять-таки из-за ее закрытости на протяжении последних десятилетий, большая проблема с подготовкой театральных специалистов. Белорусскому Свободному театру для решения этой проблемы пришлось создать собственную театральную школу Fortinbras, работающую уже на протяжении 13 лет.

• «Error 403» — спектакль об Александре Тарайковском, первой жертве массового протеста в Беларуси после фальсификации президентских выборов 10 августа 2020 года. 34-летний Тарайковский был убит в центре Минска после того, как боец выстрелил ему в грудь. Однако главный герой пьесы не Тарайковский, а боец спецгруппы «Алмаз», произведший смертельный выстрел. «Алмаз» — спецподразделение МВД Беларуси по борьбе с терроризмом.

- Могли бы вы сегодня создать неполитический театр?

• Как я и говорил, мы не занимаемся политическим театром в чистом виде. Error 403 – это история, где человек, совершивший роковую ошибку, пытается найти согласие с самим собой, но не в состоянии сделать это. Если попытаться сформулировать наше творческое кредо, то это разговор о внутренних изменениях человека в динамично меняющемся мире. И для подобного изучения мы используем не только театральные методики и техники, но и весь спектр видов искусств, науки и образования. А слоган Белорусского Свободного театра звучит как «More than theatre» – больше, чем театр.

- Создавая спектакли сложно спрятаться от публичного пространства. Вам достаточно поддержки серьезных театральных профессионалов, которые очень высоко ценят Ваш театр?

У этого процесса есть две стороны. С одной стороны, мы действительно популярны в мире и очень востребованы в профессиональной среде и у аудитории. Это открывает многие двери и облегчает коммуникацию. Но, с другой стороны, у нашего театра как бы не было своей страны – на родине мы всегда были изгоями. А это значит, возможность получать финансовую поддержку всегда была минимальной. И это очень осложняет реализацию проектов – ведь ты нигде не являешься своим.

- Когда Украина станет свободной, не собираетесь ли Вы отправиться туда и помочь ей: создать театр, который укрепил бы нацию, столь сильно пораженную?

• Дело в том, что мы много лет работаем с украинскими театрами, консультируя их как раз по теме интеграции театра в европейское театральное пространство. И делаем это как самостоятельно, проводя коучинг на благотворительной основе для руководства театров в разных городах, так и в рамках сотрудничества с Европейской театральной конвенцией. Поэтому, нам не нужно будет начинать это делать, а нужно будет просто продолжить.

Но мы и сейчас готовим большой оперный проект, в который хотим пригласить как белорусских исполнителей, уволенных из белорусской оперы по политическим мотивам, так и оперных исполнителей из Украины, сегодня лишившихся возможности играть спектакли дома. Сейчас мы в фазе поиска какого-то европейского театра, который бы захотел создать с нами этот проект, предоставив свою сцену.

- Что для Вас значат гастроли в Вильнюсе со спектаклем «Error 403»? Во время войны люди очень тщательно выбирают спектакли. Огромные переживания порой не хотят дублироваться в художественном пространстве.

• Гастроли в Литве для меня всегда стоят особняком. И это легко объяснимо: я состоялся как режиссер во многом благодаря литовскому театру, с молодых лет посещая спектакли Юозаса Мильтиниса, Йонаса Вайткуса, Эймунтаса Някрошуса. Да и сейчас наши связи достаточно тесные – через нашего друга драматурга Мариуса Ивашкявичуса, или Оскараса Коршуноваса, с которым мне даже посчастливилось в качестве актера поработать во время последнего локдауна.

Мне кажется, что разговор о современном человеке будет востребован аудиторией всегда – поскольку это разговор о нас самих, настоящих, а не выдуманных.

- Спасибо за интервью, и я желаю вам всяческих успехов.

Интервью с белорусским драматургом и режиссером Николаем Халезиным вела Дайва Шабасявичене

Текст на литовском языке и фото предоставлены порталом teatras.lt