Игорь Губерман: "Я меньший дурак, чем вам кажется"

"У вас есть возможность пощипать старичка" - поздоровался с журналистами Игорь Губерман, писатель, поэт, автор известных "гариков".

Справка OPEN.BY: Игорь Губерман - писатель, поэт, получивший широкую известность благодаря своим афористичным и сатирическим четверостишиям, "гарикам". Сегодня живет в Израиле. Автор книг "Праздник каждый день", "Гарики на каждый день", "Книга странствий" и других.

Пресс-конференция началась с сюрпризов. Мастер еврейской куклы Валерия Гайшун подарила Губерману его уменьшенную кукольную копию, свалянную из шерсти – и кукольный паспорт в придачу. "Большое спасибо, - поблагодари писатель. – Кажется, кукла похожа на армянина – на Петросяна".

Журналисты начали с мрачной ноты.

- Вы когда в прошлый раз приезжали в Минск, говорили, что у минчан настроение тревожное и пакостное. Говорили такое?

• Нет.

- … и что здесь сквозит готовностью к худшим переменам.

• Готовность к худшим переменам сквозит у всех жителей бывшей советской империи. Я несколько лет в Минске не был – может быть, вы сейчас бодры и веселы. Я не знаю – посмотрю.

- Где лучше понимают ваш юмор – в странах бывшего Союза или на вашей исторической родине?

• В Израиле живут те же самые люди из Советского Союза. А израильтяне о моем существовании не знают, на иврите я не разговариваю.

- Будет ли новая книга в ближайшее время?

• Будет. Уже вышла – "Восьмой иерусалимский дневник" В России она выйдет в августе. Там стихи и проза. Так что - да, я еще калякаю немного.

- В прошлый раз вы говорили, что являетесь председателем союза писателей в Израиле, - уточняла пресса.

• Бог с вами! Зачем вы обо мне так плохо думаете? Во-первых, я не мог такого говорить. Во-вторых, я никогда не был нигде и ничего председателем. Мне кажется, меня уже из союза писателей выгнали за неуплату взносов – лет пять не платил.

- Как оцениваете политические процессы происходящие на постсоветском пространстве – в частности, в России и в Беларуси? – вопрошали политические обозреватели.

• Батенька, этот вопрос такой же общий, как если бы меня спросили, что я думаю про глобальное потепление на всем земном шаре. Я не в курсе политики. Ни за чем не слежу. Знаю только, кто у вас самый главный генерал, а всех остальных не знаю. Назовите конкретно политический процесс. И если я о нем слышал – расскажу.

- Единое экономическое пространство. Таможенный союз между Россией, Беларусью и Казахстаном.

• Батенька, я об этом ничего не знаю! Вы выше меня в понимании экономики. Мне жалко, что мы так расстались – Россия и Беларусь. И все так ругаются. Но до войны, по-моему, дело не доходит.

- Все ли, что выходит из-под вашего пера, доходит до читателя?

• Нет, я старательный автор - многое выбрасываю в помойку. Одно дело жизнеспособность стишка, который в сборнике, другое – жизнеспособность стишка, который читаешь во время выступления. Здесь надо, чтобы было смешно или печально.

- А что выбросить в помойку – сами решаете?

• Конечно! Никаких цензоров у меня нет. Я даже жену не слушаю.

- Какой период в вашем творчестве, на ваш взгляд, самый продуктивный. Период "Прогулок вокруг барака" или жизнь в Израиле?

• Объясните, что такое продуктивность, и я вам отвечу.

- Я имею ввиду творчество, - объяснил журналист, задающий вопрос.

• Жутко не люблю слово "творчество". Я пишу стихи, прозу. Раз в два с половиной года выпускаю книжку, и там - всякие глупости. Ничего особо умного я не пишу, не затрагиваю политических процессов.

- Так а глупости какого периода вам нравятся больше всего?

• Каждого! Дети какого периода вам нравятся в вашей семье? Обычно последние нравятся. Особенно вечером, когда выпьешь – тогда нравится все, что написал. А утром перечитаешь и выбрасываешь.

- Возможно ли быть молодым сатириком? Или здесь нужен опыт.

• Возможно. Вот один парень (по старости лет сейчас не вспомню фамилию) дико смешные рассказы писал. Жил он, кажется, в Омске, было ему что-то около 20 лет. Думаю, Салтыков-Щедрин свои "Губернские очерки" начал писать года в 24. Гриша Горин начал писать рано.

- Хотелось бы поговорить о старости. Вы говорили, что сейчас все больше стали писать о старости. Какие три совета дали бы молодым с высоты трех лет, - поинтересовалась молодая журналистка.

• Ласточка, я советов не даю. Я меньший дурак, чем вам кажется. Особенно по понедельникам советов давать не могу – бог с вами. Все ошибки человек должен совершать сам. Никакие советы не помогут. Уже стукнувшись о стенку, он вспомнит, может, что где-то уже читал про такую ошибку.

- Нужно ли молодежи изучать ваши "Гарики"?

• Конечно, нет, ни в коем случае. Бог с вами! О чем вы говорите? Чтение – дело добровольное. Когда заставляешь детей что-нибудь делать, они сразу же не хотят этого делать.

Из старой школы был десяток людей, которые писали смешно. Горин, например. Ширвиндт - как выступающий. Может, просто они мне близки по возрасту, а молодежи нравится Comedy club. Если так, то я приношу ей свои соболезнования.

- Что у вас вызывает улыбку в Беларуси?

• Я не знаком с жизнь белорусов, поэтому не могу сказать конкретно. Но абсолютно уверен, что вещей для смеха здесь безумное количество. Как и в любой стране – и в процветающей, и в не очень. Мы люди двуногие – очень смешные создания. Слава богу, что смеемся над собой. Потому что если бы не смеялись, то наступила бы Северная Корея.

- В интернете гулял слух, что один сайт предложил вам каждый день публиковать по "гарику"…

• У меня предложений больше, чем девушке на выданье. Я от всего отказываюсь – неинтересно. У меня и сайта нету. Какой-то мужик в Киеве сделал мой поддельный сайт. Но я не читал. Мне некогда. Я читаю много, у меня друзей полно. Третья часть дня на выпивку уходит. Днем - книги. В интернете смотрю только почту и немного новости.

- А "Комсомольскую правду" читаете? – поинтересовалась журналист этого издания.

• Извините. Кроме "Новой газеты" и "Эха Москвы" в России не осталось ничего.

- Какими гаджетами пользуетесь?

• А что это такое?

- Технические приспособления, новинки.

• Никакими. Телефон у меня простейший. Должно быть, скоро куплю слуховой аппарат.

- А что читаете?

• Сегодня немного не выспался – читал нового Акунина, "Черный город". Я его всего читаю, у меня примитивные вкусы. Пелевина обожаю.

- А нового Пелевина ("Бэтман Аполло") уже прочитали?

• Прочитал. Ужас! Я про вампиров не люблю. Ни Empire "V", ни последняя не понравились. А вот предыдущая – изумительная книга, про Лондон. Дину Рубину люблю. Улицкую читаю. Сорока семи лет в Питере умер такой писатель, Горчев. Почитайте обязательно! Это безумно смешно, до колик в животе. Немного от обэриутов, немного от Зошенко. Умер, наверное, от того, что спился.

- Вы счастливый человек?

• Наверное. Во всяком случае, в пятницу вечером сажусь выпивать с радостью. Хотя я не очень понимаю, что такое счастье. Это какие-то высокие понятия. Счастливы были пионеры, когда шли за комсомолом. Но потом выяснилось, что были идиотами по молодости лет. У Пушкина про счастье, наверное, более точно – покой и воля.

- Какое у вас любимое время суток? Любите утро? – журналисты задавали самые неожиданные вопросы.

• Убил бы, б..*, того, кто мне утром попадается. Утро ужасное! Я не жаворонок и не сова, но с вечером как-то справляюсь, а утром пока не попью кофе и не покурю сигарету, даже жена меня ни о чем не спрашивает.

- Что любите выпивать и с кем?

• Выпивать люблю с друзьями и с умными собеседниками. Только чтобы не с сильно умными – надо понять хоть что-либо. Пью все, кроме керосина, но предпочитаю виски. Водку пью, вино тоже пью.

- Жена в творчестве помогает?

• Слава богу, нет. Она очень умный человек.

- Где больше всего нравится бывать?

• У себя в комнате. Желательно, запершись. В библиотеке раньше любил – сейчас дома книжек завалы, жить негде. Пивные люблю. С дымом и грязью.

Из "Восьмого дневника":

Блажен, кому дано проснуться

до петушиных кукареков

и блядству мира ужаснуться

первее спящих человеков.

Но если крикнет Русь святая:

"Вернись, тебя я награжу!",

то я, душою сладко тая, –

"Избави Господи" скажу.

Вчера во время шумной вечеринки

подумал я, бутылку наклоня,

что скучными получатся поминки

по мне из-за отсутствия меня.

Чтобы смешной не быть фигурой

среди людской душевной стужи,

мы все припудрены культурой,

но кто – внутри, а кто – снаружи.

Сократ, поднимающий чашу с цикутой,

легко завершающей трудные годы,

весьма наслаждался, наверно, минутой

последней, уже совершенной свободы.

Фото Надежды Дегтяревой