Глава военного комитета НАТО: надо укреплять сухопутные войска

НАТО необходимо усилить свои сухопутные силы, чтобы быть лучше готовой к коллективной обороне, заявил в интервью передаче "Välisilm" на телеканале ETV председатель военного комитета альянса адмирал Роб Бауэр. По его словам, со времен холодной войны НАТО пренебрегала развитием ряда военных возможностей, а Украину нужно поддерживать, пока длится война, потому что российский лидер Владимир Путин показал, что ему не интересны правила, прописанные в законах ведения войны.

- Начнем с самой большой проблемы на границе НАТО, с войны в Украине. Что было для вас самым неожиданным в этой продолжающейся полгода войне?

• Две вещи или даже три. Во-первых, произошло то, что мы считали невозможным. Что такая страна, как Россия, нарушит правила, на которые она сама согласилась. Правила, основанные на международном порядке. По сути, это соглашение между странами о том, как вести себя друг с другом, когда возникают разногласия. Мы договорились после Второй мировой войны, когда все пошло очень плохо, - столько людей погибло и столько городов было разрушено, - что ничего подобного больше никогда не повторится. Первый сюрприз заключается в том, что это происходит снова в 21-м веке.

Еще одним сюрпризом является то, что русские оказались не так хорошо подготовлены, как мы думали. Думаю, они недооценили украинцев и переоценили свои возможности быстро выиграть эту войну. В нескольких смыслах им не удалось достичь своих стратегических целей. До настоящего момента - ни одной. К началу седьмого месяца войны.

И, в-третьих, что положительно - нас тоже слегка удивила сила украинцев в этой войне. Их выносливость. Их храбрость. И их умная организация борьбы.

- Означает ли это также, что, возможно, западная разведка была не так хороша в оценке военного потенциала России? Мы верили всем этим видео, на которых Россия запускает сверхзвуковые ракеты в любую точку мира. Не было ли это в каком-то смысле провалом Запада?

• Я думаю, что наша разведка была невероятно хороша. Мы в НАТО четыре с половиной месяца говорили о концентрации сил на украинской границе. Мы объявили об этом в ноябре. И, в принципе, у нас была очень ясная картина того, какую технику русские перебросили к украинской границе. Мы имели четкое представление об их намерениях. Соответственно, мы на самом деле знали, что произойдет. Конечно, были и некоторые сюрпризы, согласен.

В том смысле, что у них есть сверхзвуковое оружие. Они также использовали их в операции. Они использовали крылатые ракеты и баллистические ракеты. Но в итоге они оказались не такими эффективными, как мы все думали. С точки зрения разведки надо учитывать, сколько у них было ракет. И те огромные деньги, которые были потрачены на российские вооруженные силы. Мы предполагали, глядя на это с западным подходом, что у них очень боеспособная армия. Я предполагаю, что из-за коррупции в России большая часть денег, предназначенных для развития технологий, оказалась не в ракетах, а в роскошных яхтах олигархов.

- Давайте поговорим о поддержке Украины со стороны НАТО. Я правильно понял, что вы сказали, что Украина может рассчитывать на поддержку НАТО? Какую поддержку готова оказать НАТО?

• Это комбинация нескольких вещей. НАТО поддерживает Украину пакетом, согласованным в Мадриде. Это нелетальная помощь. Средства связи, медицинская помощь, дроны и другое снаряжение, необходимое им для ведения войны. Союзники по НАТО и другие - всего 50 стран помогают Украине в этой войне. Это намного больше, чем число членов НАТО. Это также важный сигнал для распространения, потому что очень часто создается впечатление, что здесь НАТО выступает против России. Но на мой взгляд, в борьбу включились демократические страны со свободно избранными правительствами, потому что на кону стоит учет суверенитета стран, уважение территориальной целостности государств. И Россия нарушила эти принципы.

Многие страны думают, и справедливо, что это может случиться и с ними. Так что есть еще намного больше стран, которые поддерживают Украину в дополнение к членам НАТО. Это сочетание вооружений, невоенной и финансовой помощи.

- Означает ли это также, что НАТО хотя бы частично находится в состоянии войны с Россией?

• Нет. НАТО не находится в состоянии войны с Россией. Я должен заявить об этом очень четко. Если бы Россия напала на одно из наших государств-членов, было бы совершенно ясно, и мы стараемся дать понять это России с максимальной ясностью, что мы будем защищать каждую пядь территории нашего союзника. Тогда будет конфликт России и НАТО. Но до этого момента НАТО не воюет с Россией.

- Достаточно ли этой поддержки для Украины, чтобы выиграть войну? Или какова цель? Я не слышал от политиков западных стран, какова их конечная цель. В чем вы видите конечную цель с военной точки зрения?

• Во-первых, это главное, чтобы Украина осталась суверенным государством. В принципе, Украине решать, чем закончится конфликт. Никто, кроме Украины, не может это решить. Президент [Украины Владимир] Зеленский неоднократно заявлял о том, что он считает приемлемым. Во-первых, отступление к границам, существовавшим на 24 февраля. И, наконец, как он оправданно говорит, Крым тоже является частью Украины, аннексированной Россией в 2014 году. Но пока в качестве краткосрочной цели - отступление к границам, существовавшим на 24 февраля. Это, конечно, идеальная ситуация, к которой может вернуться Украина. Но сама война также играет роль в принятии этого решения. На это решение повлияет и окончательный исход войны. На данный момент мы не видим желания ни одной из сторон сесть за стол переговоров.

Таким образом, НАТО своими действиями поддерживает Украину и неотъемлемое право Украины защищаться от страны, которая на нее нападает. Так записано в Уставе ООН. Поэтому правомерно, что члены НАТО и еще более 20 других стран поддерживают Украину. Поддерживают всеми способами, какими могут. В случае некоторых стран это финансовая помощь, для кого-то невоенное снаряжение, для кого-то вооружения или сочетание всех трех компонентов.

Политическая цель - дать понять России, что, если правила нарушаются, то многие страны мира - в настоящее время 50 стран - не примут это. Фактически, когда в Генеральной ассамблее ООН провели голосование по этому вопросу, то 142 страны заявили, что Россия действовала неправильно. Вообще в адрес России много критики, когда речь идет о нападении на суверенное государство.

Но президента [Владимира] Путина не интересует критика по поводу нарушения правил.

В своих высказываниях он выражается так, как будто его это не интересует. Судя по его действиям, нападению на Украину, совершенно ясно, что его это не интересует. Его методы ведения войны показывают, что многие правила, которые в принципе прописаны в законах ведения войны, его не интересуют. Ведение войны также регулируется собственным, международно признанным правом. Так что есть много вещей, которые его не интересуют. Поэтому важно, чтобы мы продолжали поддерживать Украину до тех пор, пока длится эта война. Возможно, это наилучшая формулировка.

На прошлой неделе у меня была встреча, на которой мы говорили о том, как сделать так, чтобы все оборудование, которое хочет Украина, попадало туда и в нужных количествах. Мы координируем эту деятельность между 50 странами. Встреча была организована правительством США. Одна вещь, которая мне показалась очень показательной, заключалась в том, что все министры, выступавшие там с заявлениями, обещали дальнейшую поддержку Украины, несмотря на рост цен, энергетические и продовольственные проблемы, в том числе у многих членов НАТО.

- Насколько сложно убедить Германию или, например, Венгрию, если речь идет о поддержке Украины?

• Как я уже сказал, они поддерживают помощь Украине. Каждая страна решает для себя сама, так как все они суверенны, какой конкретно будет эта помощь.

- Поговорим также об обороне НАТО. Насколько изменились оборонные планы членов НАТО?

• Фактически, трансформация военной части организации началась в 2018 году, когда была принята новая военная стратегия НАТО как последствие аннексии Крыма. Для военачальников того времени это стало причиной пересмотреть все наши военные планы с точки зрения того, что Россия является угрозой. Долгое время до этого НАТО рассматривала Россию больше как партнера. Какое-то время у нас были разногласия, но Россию не считали угрозой.

Сейчас Россия представляет собой прямую угрозу. Теперь в последней стратегической концепции в Мадриде мы сформулировали, что Россия является главной и непосредственной угрозой. Но военачальники начали работать над новой стратегией в 2018 году. В ней было два плана. Один касался того, как защитить территорию союзников по НАТО от угрозы, исходящей от России и террористических группировок. Документ называется "Сдерживание и оборона в евроатлантическом регионе", сокращенно DDA. Второй план касается той же проблемы, но с перспективой на 20 лет вперед. Что в таком случае надо будет делать по-другому, учитывая технологические разработки и изменения в методах ведения войны.

Эти документы теперь являются основой для более детальных планов в регионах, где мы более прагматично думаем о том, что нужно разным странам, какие силы для сдерживания и защиты от таких угроз. В результате получается один большой набор возможностей и подразделений. Здесь НАТО обсуждает со странами-членами, какая часть этого целого будет передана, например, Эстонии, кто будет об этом заботиться. Какая-то другая часть идет в Великобританию, Норвегию или Нидерланды. Мы заботимся о том, чтобы вместе у нас было все необходимое. Определенную часть можно увидеть в каждом государстве-члене. Но есть возможности, которые очень дороги или не обязательно нужны в каждой стране или нужны только в определенных количествах. И поэтому может быть принято решение предоставить эти возможности определенным государствам-членам. Поэтому нет необходимости, чтобы каждая страна начинала обеспечивать все возможности.

Определенная специализация все еще происходит и сегодня. Не у всех стран есть авианосцы или атомные подводные лодки. Поэтому дела и сейчас обстоят так. Но не каждой стране нужны, например, системы обороны от баллистических ракет. С другой стороны, их требуется больше, чем есть сейчас. Поэтому ведется дискуссия о том, какая страна должна иметь возможность их купить. Это не обязательно означает, что страна, купившая такую систему, развернет ее на своей территории. Например, у Германии и Нидерландов есть система противоракетной обороны, которая в настоящее время развернута в Словакии. США развернули такие системы в Польше.

Альянс НАТО работает таким образом, что мы всегда смотрим на общую картину, а затем используем силы и возможности всех стран наилучшим и наиболее эффективным образом для сдерживания и защиты от угрозы.

- Частью широкой картины является то, что в случае нападения страны Балтии будут оккупированы, потому что с точки зрения территориальной обороны эта территория относительно невелика.

• Здесь есть несколько важных моментов. Во-первых, как я уже упоминал, у нас очень хороший уровень разведки, которая информировала нас о концентрации сил на границе с Украиной. И в Белоруссии, и в Украине. Большие контингенты войск не могут быть перемещены к границам Эстонии или стран Балтии скрытно от нас. Такие вещи не случаются в одночасье. Это не работает таким образом.

Концентрация сил заметна заранее, это в первую очередь. Во-вторых, в Мадриде мы приняли решение о размещении сил НАТО. Дополнительные подразделения размещаются в странах Балтии и Польше. Всего восемь дополнительных единиц подразделений в странах Балтии, Польше, а также в Словакии, Венгрии, Румынии и Болгарии. Это было сделано потому, что мы видели российские воинские части уже не только в России, а части НАТО в то время были только в Прибалтике и Польше. Но сейчас российские воинские части находятся и в Белоруссии и, к сожалению, в качестве незваных гостей в Украине. Так что теперь оборонительный щит НАТО был расширен и на юго-восточную часть альянса, чтобы русские поняли, что мы относимся к этому очень серьезно. Это второй элемент.

Третий элемент - это вся та работа, о которой я говорил в связи с региональными планами и набором возможностей. Это приведет к лучшему оснащению сил НАТО, у которых будут улучшены структуры и возможности по сравнению с нынешней ситуацией. Чтобы мы могли защитить не только страны Балтии, но и все наши государства-члены. И смогли бы вовремя отправить больше войск, основываясь на данных разведки, в ту страну, которая может быть в опасности, чтобы фактически предотвратить нападение.

Поскольку Балтийское море скоро станет частью НАТО, его, наверное, можно назвать территориальными водами или морем, которое нужно защищать.

- Но как это сделать, когда у России есть военная база в Калининграде? Здесь тоже возможен конфликт?

• Именно поэтому у нас есть территориальные воды и открытое море. Территориальные воды - это зона вокруг страны. Она ограничен шестью или 12 морскими милями, в зависимости от страны.

- А для НАТО?

• Для НАТО ограничение составляет 12 морских миль. В регионе есть страна, которая граничит с этим. Это территориальные воды этой страны. В этой зоне есть юрисдикция задерживать людей и совершать действия, не разрешенных законом в международных водах. Так что в Балтийском море еще много экстерриториальных вод. И русские могут отправлять свои корабли из Петербурга в Северное море или Атлантический океан. Они перемещаются в международных водах. Они также отправляют свои войска или занимаются логистикой в Калининграде, потому что некоторые каналы снабжения по суше в настоящее время заблокированы из-за санкций. Такая ситуация сохраняется.

Поэтому тема защиты стран Балтии упростится, когда Финляндия и Швеция присоединятся к НАТО.

- Вы надеетесь, что это скоро произойдет?

• На самом деле я очень горжусь тем, что делает НАТО. В настоящее время 26 из 30 государств-членов уже ратифицировали принятие Финляндии и Швеции. На сегодняшний день это самый быстрый процесс вступления [в истории НАТО].

Я рад, что они вступают в НАТО, потому что, хотя наша охраняемая территория увеличивается после вступления Финляндии и Швеции в НАТО - это проблемная сторона, - вместе с этим возникает и решение, потому что у них есть свои боеспособные воинские части. И в Финляндии, и в Швеции. Мы получим более длинную границу с Россией, но у нас будет больше войск для защиты от России. Русские получают более длинную границу с НАТО без увеличения количества своих подразделений.

Я думаю, что наше положение лучше. Мы по-прежнему являемся оборонительной организацией и не собираемся нападать на Россию. Просто две суверенные страны добровольно запросили возможность вступления в НАТО. И если все государства-члены согласятся, это произойдет.

- Выражают ли какие-нибудь турецкие генералы в частных беседах такую же поддержку принятию Финляндии и Швеции в НАТО?

• Я думаю, что для военных здесь нет различия во мнениях. Я не буду здесь говорить о том, что я обсуждал в частном порядке с генералами, но я думаю, что для Турции также будет выгодно, если Финляндия и Швеция присоединятся к НАТО. С другой стороны, у них есть законные опасения по поводу терроризма в Турции. По этой причине между этими тремя странами возник спор, и в Мадриде было заключено трехстороннее соглашение. Теперь три страны работают над тем, чтобы устранить причины беспокойства Турции. И тогда, я надеюсь, Турция согласится на присоединение Финляндии и Швеции.

- На мадридском саммите НАТО было принято решение о создании структуры дивизионного уровня в странах Балтии. Как далеко это продвинулось?

• Скажу очень четко: в Мадриде были приняты два решения по сухопутным войскам. Одно говорило о боевых частях на восточном фланге. Эти подразделения представляют собой батальоны, которые можно увеличить до уровня бригады. Если есть сигналы и предостережения, как я уже упоминал ранее, которые дают причину так поступить. Такое соглашение было по поводу этих боевых частей. Мы должны показать самим себе, своему народу и государствам-членам, что на учениях мы способны увеличить батальон до размера бригады. Я обсужу это с Верховным главнокомандующим НАТО в Европе, чтобы обеспечить подготовку соответствующей программы учений.

Другое дело, что в работе с DDA, стратегией сдерживания и обороны в евроатлантическом регионе, нам необходимо усилить сухопутные силы НАТО, чтобы они были лучше подготовлены к коллективной обороне. Потому что НАТО уже 30 лет участвует в операциях по реагированию на кризисы. Мы думали, что нам больше никогда не понадобится коллективная оборона в том виде, в каком она была нужна во время холодной войны. Поэтому во многом не уделяли внимания этим возможностям в нескольких аспектах. Это сухопутные войска со всем оснащением и возможностями для борьбы с противником в обычной войне. В Афганистане и Ираке мы скорее воевали с врагами, у которых не было тех же возможностей в разных областях - на суше, на море, в воздухе, в кибервойне. У них также часто не было современного вооружения.

После 30 лет таких операций мы сейчас столкнулись с тем, что этот тип войны может вернуться в Европу. Первым тревожным сигналом стала аннексия Крыма. И, как я уже сказал, работа над военной стратегией НАТО и все остальное, что делается сейчас, было исключительно результатом этого пробуждения. В результате мы были готовы, когда Россия вторглась в Украину, потому что в течение двух недель, согласно новым планам, мы смогли отправить 40 000 военнослужащих в подчинение Верховного главнокомандующего войсками [НАТО] в Европе. Так что я думаю, что мы извлекли уроки из того, что произошло.

Но на все нужно время, потому что это огромные вложения в возможности, боеприпасы, а также инфраструктуру. Иметь войска - это одно, а иметь возможность перебрасывать их из одной точки в другую, принимать в порту и перевозить автомобильным, железнодорожным или морским транспортом - это отдельная тема. И во многих странах эта инфраструктура [существовала], скажем, до начала 1990-х годов. Например, для мостов действовали требования, что они должны выдерживать танки. Это было требование НАТО. И это учитывалось при строительстве. Но так как мы думали, что ничего подобного больше не повторится, и что на европейской земле больше никогда не будет крупного военного конфликта, то мы в принципе начали отказываться от этих требований.

Остались главные экономические требования, возможность перевозить грузовики, легковые автомобили и тому подобное. Если нужно доставить бригаду, прибывшую в Роттердам, в Эстонию автомобильным или железнодорожным транспортом, то у бригады численностью 5000 человек с собой большое количество снаряжения. Транспортные средства, боеприпасы, топливо и все остальное. Это нужно для того, чтобы обеспечить боеспособность в Эстонии. Возможность перемещать это по суше в Европе - это то, что мы называем военной мобильностью, и ее необходимо улучшить. Улучшить инфраструктуру, а также регулирование, если, например, [войска] прибывают на границу, а кто-то говорит, что нельзя двигаться в следующую страну с боеприпасами. Можно сказать, что идут важные маневры, но...

Все это нужно пересмотреть. Возможно, мы стали слишком безрисковым обществом, где никакой риск неприемлем. Однако профессия солдата такова, что мы живем в постоянном риске. Мы всегда учитываем опасности.

- Значит, вы уже выбрали все точки, в которых будет храниться снаряжение?

• Это является частью планирования. Надеемся, что этот план будет готов до Вильнюсского саммита летом будущего года, чтобы лидеры стран могли принять собственные решения по этим вопросам.

- Готова ли НАТО также к возможному распаду России, ведь в 1990-е годы НАТО и Запад не были к этому готовы. НАТО хотя бы думает о том, что Россия может распасться? Например, в течение пяти лет?

• Честно говоря, это не самая насущная моя забота. Важнее добиться того, чтобы Украина продолжала борьбу, чтобы мы были готовы на своей территории, если русские соберутся что-то организовать против НАТО. Я думаю, что на данный момент это хороший тест, чтобы убедиться, что все происходит вовремя, что мы защищаем Украину столько времени, сколько необходимо, и в то же время позаботиться о том, чтобы наша промышленная база в западных странах была способна производить больше возможностей, больше боеприпасов для замены того, что мы отправляем в Украину и увеличивать наши собственные запасы до соответствующего уровня.

Источник