Дайнюс Дундулис: «Мы все хотим стабильности»

Тотальный рост цен не позволяет забыть о магазинах, розничная торговля постоянно в поле зрения СМИ и общественности.

Корреспонденты «Обзора» решили узнать мнение на сей счёт и главы одной из крупнейших в Литве торговых сетей – «Norfa» - Дайнюса ДУНДУЛИСА.

В эти дни, например, идёт реконструкция большого магазина сети в вильнюсском микрорайоне Пашилайчяй.

- Это вы, наверное, решили убить сразу двух зайцев – обновить магазин и сэкономить на электричестве и отоплении? С растущими ценами ведь сталкиваются не только покупатели, но и торговцы, - решили уточнить для начала у руководителя и собственника торговой сети «Norfa», а также предприятий мясной, молочной и консервной промышленности «Rivona».

— Мы обычно проводим подобные работы или осенью, или после Нового года. И в этот раз тоже: реконструкция упомянутого вами магазина – это плановый ремонт, не связанный с нынешними ценами на энергоносители, - пояснил Д.Дундулис. – Разница лишь в том, что прошлогодний скачок цен на стройматериалы и услуги строителей, когда нельзя было спланировать свою работу и стоимость предстоящей реконструкции даже на ближайшее время, заставил немного подождать, что ситуация хотя бы немного стабилизируется.

Вот теперь примерно такое время и наступило – цены на стройматериалы, кстати, немного подешевевшие по сравнению с пиком, более или менее стабильны, и мы можем планировать дальше.

- А зачем вообще нужно периодически проводить реконструкцию, когда тот же магазин в Пашилайчяй мог наверняка работать дальше ещё не один год?

— Вы правы, претензий по части надёжности и прочего к нему не было, но мы обновляем магазины, в том числе и потому, что со временем в обслуживании покупателей проявляются новые тенденции. Магазины устаревают не столько технически, сколько морально.

Любопытный момент: при первом запуске магазина в Пашилайчяй учитывался опыт западноевропейских магазинов – особое расположение стеллажей, выкладка товаров. Но, во-первых, литовский покупатель, как выяснилось, не в восторге от разработок западных маркетологов, предлагающий изломанный порядок расположения стеллажей. Нашему покупателю больше по душе простой и очевидный вариант, когда он заходит в магазин и, пока идёт к кассе, по кругу, по пути выбирает весь необходимый ему набор товаров.

После реконструкции же по-новому будут стоять не только стеллажи, но и освещение тоже будет сделано иначе. Всё взаимосвязано, мелочей тут нет.

К слову, наши покупатели более требовательны к освещённости, чем западные. Мы это тоже учитываем: наши обновлённые магазины обязательно ставятся гораздо светлее.

И порядок отделов, кстати, тоже продиктован предпочтениями покупателей. Если те же овощи и фрукты приобретаются чаще всего, то и этот отдел, как правило, находится, как можно ближе ко входу в магазин. Ну и так далее…

- Вам то и дело приходится отвечать на вопросы журналистов о скидках как средстве борьбы торговых сетей за покупателя. И вам в тысячный раз приходится объяснять, почему вы не делаете ценовые акции как можно более громкими и масштабными, чтобы из всех утюгов об этом кричало. И всё же почему?

— Да я уже привык к этому. Если бы наши конкуренты, как они то и дело громко заявляют, занимались бы только снижением цен, то они давно должны были бы всё отдавать бесплатно.

Ценовые акции мы, конечно же, тоже используем в своей работе, это важный инструмент маркетинга, но при этом мы всегда говорим, что стараемся предложить своему покупателю конкурентоспособные цены. Мы следим за тем, чтобы людям было выгодно делать покупки именно в наших магазинах, но мы никогда не говорили и не будем говорить, что будем стремиться к тому, чтобы все наши товары, а это более 20 тысяч наименований товара, были дешевле, чем у конкурентов. Потому что это невозможно.

Поэтому, заботясь об интересе своих покупателей, мы не должны забывать и о своём собственном. Цены должны обеспечить сбалансированность работы.

Так что, когда фермеры, производящие молоко, указывают на то, что на какой-то молочный продукт поставлена наценка в 30%, то мне тут же хочется в ответ спросить: а почему же вы не хотите видеть, что на другой молочный продукт у нас «наценка» в минус 5%?

Почему мы используем разные наценки? По очень простой причине: то, что покупается массово, в очень большом количестве, и идёт с минимальной наценкой, наша выгода – в объёме продаж. А то, что продаётся гораздо реже, получает более высокую наценку, чтобы оправдать расходы на его производство, хранение, транспортировку...

И когда мне говорят, что, скажем, в какой-то стране соевое молоко гораздо дешевле, чем у нас, то мне приходится объяснять разницу между объёмами его продаж там и у нас. А заодно обращать внимание, например, на то, что у нас мясо в два раза дешевле, чем в той стране. Но этого почему-то никто не видит.

- А что вы скажете относительно претензий молокопроизводителей к переработчикам и торговцам? У вас ведь как раз тот случай, когда есть и молокоперерабатывающее предприятие, и магазины.

— Вначале всем тем, кто активно обсуждает акцию фермеров, которых я, к слову, очень поддерживаю, надо бы понять сегодняшнюю ситуацию. Так вот я хотел бы заметить, что в Литве в виде готовых уже продуктов продаётся лишь треть надоенного в стране молока. Две трети после переработки уходит на экспорт.

А из того, что продаётся в Литве, крупным торговым сетям, в лице которых многие видят главную причину сегодняшних бед фермеров, достаётся лишь 25% продаж, остальной объём продаж – это независимые торговцы (наш молокоперерабатывающий цех в Алитусе, кстати, работает только на литовском молоке и только для литовского рынка).

В своей практике предпринимателя я всегда отталкиваюсь от большинства, от более крупной составляющей.

Так, может, и в данном случае стоило бы искать решение проблемы не столько в позиции крупных торговых сетей? И решать её стоило бы в комплексе, учитывая все «ступеньки» прохождения молока к конечному потребителю, в том числе и налоговую.

И ещё один пример. Пару лет назад производители свинины работали практически себе в убыток, в конце же прошлого года свинина в течение месяца подорожала на 25%. Но в магазинах свинина почти не подорожала, торговля взяла на себя этот ценовой удар. Но если это положение продолжится, то свинина обязательно подорожает. И не нужно искать здесь какие-то особые причины, кроме сугубо экономической. Поэтому сегодня мы, торговля, при продаже мяса проигрываем, но нас выручает как раз продажа молока и молочных продуктов.

А если торговцы будут отталкиваться только от цен производителей и переработчиков, то стоимость мяса в магазинах вырастет, а молока – снизится, но не факт, что при этом от этой перестановки слагаемых сумма в кармане (точнее, из кармана) покупателя изменится в пользу покупателя.

Не хотелось бы прибедняться, но объективности ради скажу, что если бы мы как торговая сеть работали по нулям, то есть сколько заработали, столько и потратили, то мы смогли бы снизить наши цены всего лишь примерно на 2,5 процента.

И вообще, все эти колебания, на мой взгляд, это плохо. И не только с точки зрения фермеров, которые не только недовольны своим нынешним положением, но и тем, что им совершенно не ясно, что будет завтра.

Наша торговая сеть, замечу, также сталкивалась с периодом (во время финансового кризиса в 2008-2009 годах), когда приходилось работать убыточно, и меня больше всего угнетало как раз то, что не было ясно, как будем жить завтра, сколько это будет тянуться.

И ещё один важный момент, о котором мало кто вспоминает сегодня. Когда речь заходит о стоимости одного литра молока, то обычно говорят о базовой цене этого литра. А базовая цена – это стоимость одного литра определённой жирности и с определённым уровнем белков, то есть своего рода стоимость на бумаге, для учёта. Именно базовая цена, как правило, и фигурирует в дискуссиях, в телепередачах и на страницах газет.

А есть цена одного литра реального молока, где и жиров, и белка больше.

Мы посчитали, сколько мы сейчас платим за настоящий литр. Так вот с 1 февраля, а именно с 1 февраля упали закупочные цены, мы платим за 1 литр покупаемого у фермеров молока 36 центов, а если с НДС, то 44 цента.

Я всегда подчёркиваю этот момент – с НДС или без него. Поскольку наши политики любят вольно обращаться с цифрами, упоминая о товаре без НДС от производителя и сравнивая его с ценой (уже с НДС) в магазине, подавая это так, что получающаяся разница – прибыль магазина.

К слову, в декабре закупочная цена одного литра настоящего молока была 60 центов за литр (72 – с НДС).

Тогда фермерам было хорошо, а переработчикам и магазинам – плохо, поскольку мы практически ничего не зарабатывали. Сейчас – наоборот. И я не скажу, что это меня сильно радует, поскольку нам выгодно работать в таких условиях, когда можем планировать свою работу не только на сегодня. Мне, как и любому другому в Литве, тоже хочется стабильности.

- Понятное дело, что проблему производителей молока стоило бы решать в комплексе, в том числе, наверное, и с помощью налоговых возможностей. А что вы скажете о налоговой среде, в которой приходится ныне работать в Литве торговым сетям?

— Я как бизнесмен, конечно же, хочу, чтобы налоги были как можно меньше (смеётся). Но если серьёзно, то я прекрасно понимаю, что государство должно же откуда-то брать средства для того, чтобы выполнять свои функции, в том числе и социальные.

Но о налогах в данном случае действительно не стоило бы забывать. В Германии, например, НДС на продукты питания 7%, в Польше, о дешевизне продуктов которой мы слышим то и дело, вообще ноль по очень многим продуктам. И мне, естественно, не нравится, когда сравнивают цены в магазинах Литвы и Польши, «забывая» при этом исключить из них НДС.