Вместо прогулок предпочитала рисовать. Часть 2

"Обзор" уже рассказывал о вильнюсской художнице Наталье Зузо-Клубиной.

Сегодня редакция хотела бы вспомнить о прошедшей в июне 2012 года в Литве, в городе Электренай, персональной выставке литовской художницы Натальи Зузо-Клубиной. Тогда было выставлено 35 картин, обилие жанров которых поражает. Это и художественный реализм, и мистицизм, и исторический документализм. Это любовно выписанные пейзажи и натюрморты, и жанровые сцены, которые поражают глубиной проникновения в суть социальных противоречий в нынешнем обществе. Это бешеная веселость в пляске цыганки и высокая трагичность в позе балерины классического балета. Это скрупулезность в деталях исторической серии из четырех картин «Сто лет с автомобилем» в сочетании с конфликтной ситуации в каждой из них, что чрезвычайно оживляет интерес зрителя. Это и символ Литвы - Тракайский замок в историческом исполнении, залитый вечерним солнцем и он же ночью при искусственном освещении. Было на что посмотреть любителям охоты.

И вот какие отзывы оставили тогда посетители выставки.

С тех пор прошло более десяти лет. Все это - предисловие. А теперь - о сути.

Упомянутая выше серия картин «Сто лет с автомобилем» сегодня находится в частной коллекции. Владелец очень высоко ее ценит, ибо в ней счастливым образом сочетаются два качества: острота сюжета и историческая достоверность. Зритель является как бы участником события и в то же время с удивлением обнаруживает себя в другой эпохе!

Первая картина из этой серии названа «Старое... И новое». Сюжет - начало ХХ века. По мощеной булыжником площади некоего уездного городка тарахтит невиданное чудо - автомобиль, за рулем которого «шоффер» везет какого-то господина. Автомобиль - это «новое». Что чудо невиданное, свидетельствует извозчичья пролетка (это «старое»), а именно лошадь, вставшая на дыбы от испуга; возница, стремящийся сохранить управление и не дать лошади обезуметь; и пассажир в пролетке, еще не знающий, чем все это закончится.

Зритель сначала осмысливает сюжет, потом начинает обращать внимание на детали: автомобиль, конструкцию которого можно изучить, не сходя с места, до того она подробна; извозчичья пролетка, которую в наше время на улицах уже не встретишь, но опять же, конструкция вся на виду; подкова, сверкнувшая на подкове вздыбившейся лошади; белый особняк на заднем плане, видимо, принадлежащий какому-то не очень богатому лицу - но видно, что у него два входа - парадный для хозяев с наборной дверью и украшенный чугунными решетками (все это тонко выписано кистью художницы) и «черны»" ход - для прислуги, где стоят дворник в традиционном для тех времен белом фартуке и солидный мужик из слуг хозяев этого особняка; оба они внимательно рассматривают это «новое чудо», не обращая внимания на испуганную лошадь.

В картине много других нюансов: дамы, прогуливающиеся со своими собачками; гостиный двор, притягивающий взгляд зрителя своими магазинчиками; грубая архитектура зданий провинциального городка и даже мусорная тумба на видном месте как символ цивилизации.

Мимо этой картины можно пройти, не останавливаясь, ибо она неброска; но если ваш взгляд зацепился за что-то, и вы остановились - то это надолго: есть на что посмотреть и о чём подумать. Это «надолго» есть ключевое слово и к остальным картинам этой серии.

Вторая картина серии называется «Не повезло!». Это тридцатые годы ХХ века. В России налажено производство по американской лицензии на Горьковском автозаводе автомобилей «Форд», которые в Советском союзе называли «газиками». Но автомобили, как известно, иногда ломаются. Сто лет тому назад мобильных телефонов не было, автоэвакуаторов тоже не наблюдалось, и автомобили приходилось как-то доставлять к месту ремонта. Содержание картины - опять конфликтная ситуация: лошадь тянет на веревке этот самый «газик». Одна лошадиная сила (но живая!) тянет за собой сорок (40!) лошадиных сил, это ли не конфликт?

Зритель останавливается у картины, у него возникает неосознанное желание этот конфликт разрешить хотя бы для себя, и он начинает с анализа ситуации, с ознакомления с участниками конфликта: лошадь и погонщик, автомобиль и «шоффер». И обнаруживает массу интересных вещей: веревка одним концом привязана к бамперу машины, а другим - к хомуту лошади. Хомут и прочая сбруя коняги выписана до последней пряжки - это ли не свидетельство эрудиции художника? А сам автомобиль? Это узнаваемая та самая модель того самого «Форда».

Стоит обратить внимание хотя бы на спицованные колёса - только знающий механик может определить правильность сборки такого колеса, а историк техники - количество спиц на нем. И зритель проникается чувством: да, здесь и погонщик, и водитель выполняют тяжелую, но необходимую работу и именно в то время, о котором заявила автор. Что же, такова жизнь и если зритель «проникается», то в этом заслуга художницы.

Третье полотно под названием «Дорога Жизни». Жизни - с большой буквы. Для ленинградца той эпохи возвращение к этой теме - как прикосновение к туго натянутой струне - рождает отзыв в сердце. Если сегодня найти человека, помнящего те времена, он с первого взгляда скажет, что на переднем плане - это «полуторка», а на втором - навстречу - «трехтонка». Именно так назывались советские грузовики той эпохи Газ-ММ и Зис-5. Такая узнаваемость вот «тех» предметов и «той» обстановки не только стоит больших усилий художнику, но и вызывает чувство удовлетворения у взыскательного зрителя.

Да, Ладога - она и есть Ладога с ее пронзительными ветрами да еще зимой. И эти девочки - регулировщицы, дежурные на данном участке трассы, занимаются обыденными делами: появилась новая дыра во льду от бомбежки - и надо проложить новый путь для машин, а дыру вешками обозначить. И палатка как пункт обогрева на месте, и антенна рации из нее торчит. И лыжи около. Все очень точно. Вплоть до предвечерних сумерек, когда снег кажется белее неба. Смотришь на картину, видишь эту снежную кашу под колесами машин, полушубки и валенки регулировщиц, и тебя пронизывает сырость, морозная сырость, которая доберется до тебя, если вовремя не спрячешься в этой палатке и не просохнешь возле печки – «буржуйки». В целом - небольшая картина, но вызывает множество чувств именно благодаря тому, что воспроизведены как общая обстановка, так и отдельные детали именно того быта, именно той эпохи, которая в истории зовется «Ленинградская эпопея». Спасибо художнице - человеку, чье творчество не позволит (не позволит!) забыть нам о прошлом!

Четвертая картина серии называется «Старый и малый». Это изображение события наших дней, современная Литва, новый виадук в г. Электренай, федеральная трасса. Один из участников движения - чудом сохранившийся «Запорожец» полувековой давности с таким же сохранившимся дедом. Внук (скорее правнук) подкачивает запасное колесо. А вокруг - современные машины. Какой контраст! И владельцы проезжающих мимо новых авто смеются (или удивляются?), что на дорогах и сегодня можно встретить такой раритет.

И снова конфликт интересов. Одна сторона считает, что если автомобиль как произведение человеческого ума и рук способен служить в рамках технических требований современности, так пусть служит, исчерпывая свой ресурс до конца, тогда как другая сторона стыдится присутствия «старья» на наших дорогах.

Но художница ничего не навязывает зрителю, она просто показывает. И скрупулезно следуя конструктивным формам промышленных изделий, коим является автомобиль, делая их предельно узнаваемыми, помогает зрителю объективно оценить происходящие изменения.

Изображать в картине изделия промышленности очень сложно, это требует от художника особо развитого глазомера и высокой точности владения кистью. В картинах Натальи эти качества проявляются в высшей мере. Удивительно, как можно кистью ( ! ) нарисовать такие мелочи, как звездочка на капоте «Запорожца» или четко изобразить его литовский госномер в картине «Старый и малый», если само изображение автомобиля укладывается в 16 см ?

Пройдут года, и через 100 - 200 лет люди будут с таким же изумлением рассматривать «древние транспортные средства» на картинах Натальи Зузо-Клубиной, как мы сегодня рассматриваем паромную переправу ХVIII века на реке Нерис в картине литовского художника В.Пустового.

P.S. Художники такого класса помимо зрительских симпатий сегодняшней публики должны бы пользоваться и государственной поддержкой в рамках сохранения культурного наследия. Думают ли об этом наши "сеймунасы"?