Чтобы понять Индию. Реинкарнация. Часть 3

Индусы верят в реинкарнацию (воскрешение и переход в иную ипостась: в цветок, облако, корову, удачливого бизнесмена и др.)

Все зависит от того, как ты жил. Не сделал ли ты злого, не обидел ли слабого, Не ударил ли животное (а все живое здесь равнозначно тебе – живому)?

Велики проявления зла или добра на земле. И эти проявления – это ты.

И будешь ты в следующей жизни тем, кем проявился в этой. И ответ будешь держать перед Всевышним. Наши Заповеди.

Только у индусов больше попыток исправиться: девять. Вот и радуются они этому! И пытаются не грешить. Хотя, понятное дело, не у всех получается. И перевоплощение убогих домишек в Архитектуру происходят на наших глазах.

Все мы живем в окружении храмов: православных, иудейских, мусульманских.

А тут: ребристо-слоистые верхушки над резными стенами в арочных окошках, зашторенных вязью заоваленного орнамента, закрывающего лица некогда живших там женщин (это из мусульманства).

А входы во дворцы прямоугольны, поддерживаемые каменным хоботом слона или гнутой грацией тигра (это – индусское).

Над башнями кружат грифы и строят на них гнёзда; по стенам и балконам дворцов прыгают обезьяны – хвостатое племя наших дальних предков. Поднимаясь по узким каменным лесенкам на последние этажи почивших дворцов, видна нескончаемая даль зеленых полей (а когда-то были джунгли в останках полуразвалившихся сторожевых башен); колонны центральных ворот, куда некогда въезжали на слонах именитые гости; изгибы реки в лучах заходящего солнца.

На стенах и потолках роспись, лишь местами восстановленная за несколько столетий – лики и деяния Шивы, Раму и Вишны на долгом пути в жизнь обитавших здесь людей. Краскам во дворцах Магараджи более 300 лет. Взяты они из цветов, трав, земли и камня. Они не закреплены химсоставом. Но они живут – такие же яркие и трогательные.

Все рисунки выполнены рукой талантливого мастера – ребенка, не ведающего, что такое печаль, слезы и темнота. Галереи соединяют все постройки и анфилады и открывают тебе мир во все стороны света. У реки люди, стирающие бельё, моющие головы, поющие песню - незамысловатую песню о стране, где много городов, джунглей и рек. В Орше много красивых храмов. И разрушенных зданий по обочине центральной улицы (население городка - 6 тыс. человек, и центральная улица здесь одна), которые кто-то приказал сломать, чтобы расширить проезжую часть, но никто не приказал отстроить.

В храмы у этой дороги можешь войти только без обуви и выйти без обуви, дальше – твоё дело. Можно осчастливить несколькими рупиями просящего (а их здесь множество – от малого до великого: и чумазенькие, сказочно красивые дети; их матери с неумеющими еще ходить отпрысками на руках; беззубые старухи и созданные местным колоритом седовласые старцы в оранжевых одеждах, с красно-белыми отметинами на лбу)- можно не давать им; можешь улыбнуться их непохожести на нас - или заплакать над их убогостью. Но только не надо никого жалеть: они сами выбрали эту жизнь и еще не известно, кто счастливее – ты или они. И если человеку не нужно то, что есть у тебя, – это не значит, что оно у него есть: это просто ему не нужно. И мы почему-то думаем, что просить – это плохо? Но почему же мы не думаем, что объедаться, обогащаться, юлить – так же плохо. Много вопросов задает этот мир, где живое приравнено к тебе – живому; а ушедшее просто ждёт момента, чтобы выглянуть из-за каких-нибудь развалин и спросить: - «Что изменилось в тебе, человек, как ты будешь жить дальше?»

Автор Сергей Жгунов, фото Дарюса Каснаускаса