Госизмена, мятеж, шпионаж. Гонконг собирается ужесточить законы о национальной безопасности
Правительство Гонконга собирается принять новый закон о национальной безопасности, предусматривающий наказания за правонарушения, не подпадающие под ныне действующее законодательство, введенное Пекином в 2020 году.
Во вторник официальные лица Гонконга заявили, что новое законодательство, разработанное в соответствии со статьей 23 Основного закона Гонконга, будет предусматривать наказание за целый ряд новых преступлений — государственную измену, мятеж, шпионаж, деструктивную деятельность, угрожающую национальной безопасности, и внешнее вмешательство.
Новые положения расширят законодательство о государственной безопасности, введенное Пекином в июне 2020 года для подавления инакомыслия (те законы тогда сразу подверглись критике за то, что они противоречат принципу, по которому Китай должен гарантировать соблюдение гражданских свобод в Гонконге).
Правительство Гонконга собирается принять новый закон о национальной безопасности, предусматривающий наказания за правонарушения, не подпадающие под ныне действующее законодательство, введенное Пекином в 2020 году.
Во вторник официальные лица Гонконга заявили, что новое законодательство, разработанное в соответствии со статьей 23 Основного закона Гонконга, будет предусматривать наказание за целый ряд новых преступлений — государственную измену, мятеж, шпионаж, деструктивную деятельность, угрожающую национальной безопасности, и внешнее вмешательство.
Новые положения расширят законодательство о государственной безопасности, введенное Пекином в июне 2020 года для подавления инакомыслия (те законы тогда сразу подверглись критике за то, что они противоречат принципу, по которому Китай должен гарантировать соблюдение гражданских свобод в Гонконге).
Согласно своей мини-конституции, известной как Основной закон, Гонконг должен принять собственный закон о борьбе с семью преступлениями, связанными с безопасностью, включая государственную измену и шпионаж.
Основной закон регулирует отношения бывшей британской колонии с суверенным Китаем после 1997 года, а его статья 23 гласит, что город «должен самостоятельно принимать законы, запрещающие акты и деятельность, которые угрожают национальной безопасности».
«Он почти наверняка установит красные линии там, где существующие законы расплывчаты, особенно в определении государственной тайны и шпионажа», — говорит Саймон Янг, профессор юридического факультета Гонконгского университета.
Например, в законе о шпионаже, действовавшем в Гонконге, когда он был колонией, говорится о «враге» — термин, который новый документ называет слишком ограничительным, предпочитая расширить закон и распространить его на «внешние силы» мирного времени, включая иностранные правительства, организации и отдельных лиц.
Власти считают необходимым принять новые и обновить существующие законы, касающиеся кражи государственных секретов, шпионажа, государственной измены, мятежа и саботажа, в том числе с применением компьютерных систем. Также предлагается ужесточить контроль над иностранными политическими организациями, имеющими отношение к Гонконгу.
Первую попытку правительства Гонконга в 2003 году ввести собственный закон о национальной безопасности пришлось отложить после того, как полмиллиона человек вышли на улицы в знак протеста.
С тех пор жители Гонконга регулярно выходили на протесты против подавления гражданских свобод, обещанных им по соглашению между Лондоном и Пекином.
В 2019 году в Гонконге вспыхнули масштабные протесты против законопроектов об экстрадиции и безопасности, предложенных бывшей главой администрации Кэри Лэм — на улицы бывшей британской колонии вышли миллионы человек.
В ответ в 2020 году Пекин принял закон о национальной безопасности, предусматривающий уголовную ответственность вплоть до пожизненного заключения за попытку отделения от Китая, подрывную деятельность, терроризм и сговор с иностранными организациями.
С тех пор в Гонконге по соображениям национальной безопасности было арестовано 290 человек, в том числе десятки видных избранных политиков, активистов демократии, адвокатов, профсоюзных деятелей и журналистов.
Более 30 из них были осуждены, а десятки содержатся в предварительном заключении уже более двух лет.
«Я уверен, что чем раньше мы закончим введение в действие статьи 23, которая беспокоит нас уже более 26 лет, тем быстрее мы сможем полностью положить этому конец и всесторонне сосредоточиться на экономическом развитии», — сказал Ли.
Он добавил, что закон не предусматривает отправку арестованных людей в материковый Китай — ключевой вопрос для гонконгцев, поскольку именно законопроект об экстрадиции, предложенный в 2019 году, вызвал тогда массовые протесты.
«В законе, который мы принимаем, не будет ни одного элемента, связанного с отправкой арестованных в Гонконге на материк. Это совершенно ясно», — сказал он.
Ли неоднократно заявлял, что, по его мнению, новые законы повысят стабильность и безопасность города и в итоге будут отвечать интересам граждан, предприятий и частных организаций. Он также отметил, что значительное число иностранных фирм и компаний, базирующихся в материковом Китае, открыли свои представительства в Гонконге после 2020 года.
Профессор политологии Гонконгского университета Джон Бернс считает, что бизнес предпочитает стабильность беспорядкам, подобным протестам 2019 года.
Но он предупреждает, что расплывчатые определения государственной тайны и внешнего вмешательства, содержащиеся в новом законе, могут заставить осторожничать иностранные компании и неправительственные организации.
«Аспекты закона о государственной тайне на материке привлекли внимание иностранных бизнесменов. Бизнес в Гонконге этим обеспокоен, — сказал Бернс агентству AFP. — Предложения по статье 23, похоже, возлагают на НПО обязанность определять, являются ли средства, которые они запрашивают или получают, средствами иностранных правительств или их агентов».
110-страничный документ будет представлен для консультаций в Законодательный совет во вторник днем, а сами консультации закончатся 28 февраля.
